Салли по-прежнему не двигалась, но слабый голосок стремительно крепчал:
– Что, черт возьми, со мной случилось?
– Альф.
– Альф? – повторила она. – Последнее, что помню – ты толкнул меня к стене и устроил с мальчиками игру в стрелялки.
Салли завозилась в темноте, вероятно, перекатываясь на бок.
– Ладно, ладно, ты на миг отрубилась, потом попыталась подняться, и Альф сбил тебя с ног.
– С чего это вдруг? Мне казалось, что он будет целиком занят учиненной тобой неразберихой, уверенный, что я-то точно не доставлю особых неприятностей.
– Так он мной и занимался. Но как только протянул к тебе свои лапы, у меня не осталось выбора.
Салли молча переваривала сообщение, потом Джеймс услышал, как она снова заерзала, пытаясь изменить позу.
– Хочешь сказать, что ты сам сдался? Испугался, что Альф меня травмирует?
– Вроде того.
Ненавистное признание. К гадалке не ходи – Салли воспримет эти слова как разрешение, восторженно подпрыгивая, рвануть по ступенькам далеко идущих выводов. И будет права в каждом из этих самых выводов, как бы высоко не забралась.
Но она ничего не сказала. Вместо этого задала еще один вопрос:
– Почему ты не сбежал, когда увидел Альфа позади меня? У тебя была такая возможность. Вряд ли он причинил бы мне непоправимый вред.
– Может, и нет, но уверенности не было. Кальдерини не славятся излишней жестокостью, но эта сделка с Пай Ци слишком важна для них. Люди склонны действовать импульсивно, когда их жизнь находится под угрозой, и я не мог рассчитывать на сдержанность Альфа.
– Хм, – недоверчиво фыркнула Салли, явно не впечатленная объяснением. – Но не лучше ли было рискнуть? Таким образом, ты был бы свободен и мог выручить и меня, и Люси.
– Или слинять и бросить тебя один на один с результатом твоей собственной интриги. Эта мысль приходила мне в голову, знаешь ли.
– Знаю, – бодро подтвердила она. – Но дело в том, что ты не сбежал. Отринул и разумный, и эгоистичный выход. Понимаешь, что это значит?
– У меня ужасное предчувствие, что ты немедленно меня просветишь, – осторожно произнес Джеймс.
– Ты в меня влюбился, – торжественно заявила Салли.
– Именно это и я боялся услышать.
– Трусишка. Конечно, при желании ты можешь представляться крайне циничным, но остаться со мной тебя заставила не профессиональная этика и не благородство. Ты в меня влюбился и просто боишься в этом признаться.
Салли говорила так самодовольно, так торжествующе и с таким ликующим счастьем, что Джеймс не решился проткнуть этот мыльный пузырь. Вполне вероятно, что они проведут здесь ближайшие двадцать четыре часа. Кальдерини совершенно непредсказуемы, и детективу придется импровизировать на ходу.
Никакого вреда не будет, если позволить фантазерке верить во что хочется. Может, Салли даже станет более послушной, хотя в глубине души Джеймс сильно сомневался, что сумеет добиться подобного чуда. По крайней мере, она будет более веселой и оптимистичной, пока он придумывает способ выбраться отсюда. Как только они окажутся в безопасности, он расставит все точки над «i». И перед самим собой, кстати.
– Ничего не хочешь сказать? – наседала Салли. – Не хочешь заявить, что я сошла с ума? Или – еще лучше – признать, что я права? Ну, что сидишь, как истукан?
– Я сижу, как истукан, леди, потому что, к несчастью, меня связали, – выстрелил Джеймс в ответ, обрадовавшись, что не придется отвечать на дурацкие вопросы.
Да он и не собирался комментировать ее нелепые заявления.
– Совсем не помешает, если ты подойдешь и развяжешь меня.
– Ах, Даймонд, – прошептала Салли таким виноватым, таким любящим голосом, что у детектива екнуло сердце.
Затем она наполовину проползла, наполовину перелетела разделяющее их пространство, обхватила своего героя руками и прижалась головой к животу.
Джеймс на минуту смирился с пылким порывом, но только потому, что было нечто невероятно притягательное в объятьях Салли Макартур. А потом протянул:
– Не стану отрицать – ощущение приятное, однако хотелось бы как-то выбраться отсюда. Но ничего не получится, пока ты стискиваешь мои колени.
– Наплевать. Зато так я умру счастливой.
– Я предпочел бы жить.
– Думаю, я тоже, – с прагматичным вздохом отпрянула Салли и, нащупав путы, принялась развязывать дьявольские узлы Альфа. – Когда ты впервые понял, что в меня влюбился? – бодро спросила она.
– В январе 1999, – брякнул Джеймс, надеясь чуточку спустить этот радужный пузырь, назвав дату в будущем.
Ошибочный расчет.
– Ничего, я подожду, – жизнерадостно заверила оптимистка. – А до той поры мы будем спать вместе?
– Черт возьми, Салли, не могла бы ты сосредоточиться на развязывании узлов?
– Я делаю все от меня зависящее. Сомневаюсь, что ты захочешь переехать ко мне. Безусловно, ты нравишься Исайе, но он немного старомоден. Наверняка притащится к двери спальни с дробовиком и священником. Нет, полагаю, лучше жить в твоей квартире. Должна заметить, она показалась мне довольно милой, когда я пришла за тобой тем утром, и мы впервые направились на север. Хотя не помешало бы перебраться в более зеленый район. Без сомнения, нам удастся найти жилье, которое подойдет обоим. Где-нибудь в колоритном местечке рядом с водой.
– Кто сказал, что мы будем жить вместе?
– Ну, это же логично.
Салли присела перед детективом на корточки и внимательно посмотрела снизу вверх.
– В конце концов, секс это замечательно, и было бы глупо обходиться без него аж до 1999 года только из-за твоего несносного упрямства.
– Не могла бы ты поскорее меня развязать? – умоляюще попросил Джеймс, чувствуя, что голова вот-вот взорвется.
– Милый, уже все сделано.
Он дернул руками, и веревки упали. Салли принялась возиться с узлами на лодыжках, но Даймонд отвел ее пальцы и сам избавился от пут, немного смутившись, что увлекся глупой перепалкой и даже не заметил, как она освободила его руки.
Через мгновение детектив встал, стремясь держаться как можно дальше и от Салли, и от искушения, потянул затекшие мышцы и зашагал по тесному непроглядному пространству. Насколько он мог судить, освещения здесь не было и на двери с внутренней стороны отсутствовала ручка.
– Мы ведь выберемся отсюда? – с пола спросила Салли.
Она не шевелилась, пока он исследовал кладовку, и голос звучал подозрительно спокойно.
– Разумеется, – отрезал Даймонд, сильно сомневаясь в сказанном. – Просто придется подождать до рассвета. Вверху имеется небольшое оконце, утром посветлеет. А сейчас чертовски темно, ничего не видно дальше нескольких дюймов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
