Приземлился я прямо на спину, ей же и собрав все колючие и твёрдые препятствия на пути. Я тут же разжал руки, свистя от боли. Какая радость, что у этих дикарей в основном всё деревянное.
Я вытащил топорище из зубов и спросил:
— Нормально?
Принцесса, округлив глаза, только молча кивнула, а потом стала дёргаться, пытаясь освободиться.
Я смотрел на дыру в крыше, слушая приближающиеся воинственные крики. В этой хижине стены оказались из камня, и, кажется, я при падении ещё и выбил пару верхних блоков. То-то у меня всё болит…
С шипением выдернув вонзившийся в плечо костяной серп, я удивлённо уставился на связанного проводника, который сидел совсем рядом. Надо же, какой везучий северянин, он всё ещё живой.
Избитый Идан был привязан к короткому столбу, воткнутому в землю, и только чудом мы с Дайю не раздавили его. Хотя скорее я бы сломал спину об этот массивный пень…
Вскочив, я тут же свалился набок, прямо к Идану. По моей правой ноге, от ягодицы до колена, побежали мурашки, словно я её отлежал. Ясно, это действие того залпа, что прилетел в меня.
Я тут же воткнул костяной серп в столб Идана, прямо в перевязь, и проводник испуганно посмотрел на свободные руки. В его глазах так и читалось — «а может, сделать вид, что меня никто не освобождал⁈»
— Развяжи девчонку! — рыкнул я, снова вскакивая.
— Мы все трупы! — запричитал тот, мотая головой, — Это лешаки! Мы все трупы!
В этот раз я, хоть и качнулся, но устоял. Призывая Тьму и генерируя в крови адское пламя, я лишь бросил через плечо:
— Ты думаешь, смерть спасёт тебя от моей мести? — я оскалился, — Ошибаешься.
Поняв, что ему лучше умирать на моих условиях, Идан тут же схватился за серп и стал его раскачивать. Потом метнулся к девчонке.
В дверной проём, занавешенный ярким полотнищем, влетело копьё и полоснуло меня по плечу. Следующее летело мне в грудь, но я его перехватил, уже не удивляясь варварской реакции.
— Мне нужно ближайшее гнездо любых злых тварей, — рявкнул я Идану.
— Что⁈
— Думай, я сказал! Любые монстры, проводник ты или не проводник⁈
Я уже чувствовал, что меня переполняет сила и что бросский огонь сжёг весь паралич в крови. Прыгнув вперёд, я обеими руками хлопнул по стене, наваливаясь и пытаясь через все клеточки организма выбросить распирающую меня силу вперёд.
В следующий миг стена, сделанная из мелких камней и, судя по всему, какого-то говна, рухнула вперёд, рассыпаясь и погребая под собой часть лешаков. Шамана тоже сбило с ног, но он сразу вскочил и завизжал какой-то боевой клич. Лешаки за его спиной тоже подняли копья, что-то отвечая.
Ну, это я тоже умею! Ещё раз призвав Тьму, которая отзывалась мне ещё охотнее, я вспыхнул, словно факел, и, подняв топорище над головой, заорал, как разъярённый и бешеный лев.
— Смердящий све-е-е-е-е!.. — больше мне ничего на ум не пришло.
Все дикари испуганно присели. Мой рёв эхом летел над деревней, и куча лешаков, выкарабкиваясь из-под обломков, со страхом поползла к ногам шамана.
Лешаков становилось всё больше — некоторые испуганно выглядывали из дверей и окон, но меня больше беспокоили тени воинов, скользящие по стенам хижин в деревне. Прооравшись до хрипа, я оскалился, диким взглядом осматривая врагов.
Ну, как вам бросская ярость? Погодите, я вам ещё всем покажу, когда Хмороком стану! Если стану…
Я продолжал хищно щериться, разглядывая испуганную толпу и думая, что же дальше делать.
— Всё! — прошипел сзади Идан.
Ну, а теперь…
— Бежим! — я тут же развернулся и поскакал к проводнику с принцессой, — Куда нам⁈
— Тут рядом берлога медоежей, — пролепетал Идан, — Но там мы точно трупы!
Глава 35
Девчонку я, как обычно, схватил за руку и понёсся. Пробив плечом насквозь пару прутяных хижин под возмущённые крики хозяев, я вдруг понял, что проводника рядом нет.
Да его ж северную мать! Далеко позади он пытался бежать за мной, ковыляя пробитой ногой, но споткнулся в первых же развалинах хижины.
— Вот же вестник тупости! — выругался я, не уточняя, кто именно этот вестник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Через пару секунд я снова был возле проводника, схватил его и заорал:
— Соберись!
— Так ты ж мне ноги исколол… — проныл тот.
Свистнули несколько копий, одно я отбил топорищем, а одно, которое чуть не прилетело в голову Дайю, просто поймал зубами. Выплюнул, ногой отпихнул залетевшего к нам лешака.
Во второй раз прорваться уже не удалось, момент неожиданности пропал. Едва я вылетел на открытое пространство, как со всех сторон хлынули эти самые лешаки и ощетинились копьями.
Засвистели снаряды, и с нескольких сторон на нас упали сети, так похожие на круглую паутинку с острыми камнями на концах. Эти камни, едва упали на нас, тут же приобрели ужасный вес и я пробуксовал, пытаясь их протащить. Камешки, прочерчивая след будто от плуга, вкопались ещё глубже, и я, закусив вцепившуюся в лицо сеть, как удила, только бессильно зарычал.
Вот же продрись небесная, тут тоже магия!
Шаман, возвышавшийся над головами соплеменников, что-то насмешливо закудахтал и вальяжной походкой пошёл к нам. Он постукивал своим посохом, при каждом ударе на его навершии разгорался фиолетовый огонёк.
Вот он подошёл, протянул ко мне свой скрюченный нос, торчащий из водорослевых лохм, шумно понюхал. Лохмы его были украшены перьями, а кожа на носу была такая корявая, что казалось, это кусок дерева, покрытый мхом.
На груди и на плечах у него висели черепа разных существ, и я узнал в каком-то черепе и гарпию из пещеры. А, и эта тварь ящероподобная с крохотной головой тоже тут, у него аж целые бусы из их черепков-долгоносиков.
Вот шаман что-то прокаркал на своём кудахтающем лешачьем, поднял посох, и все лешаки воинственно ответили ему.
— Что делать-то⁈ — спросила меня Дайю, — Я на костёр больше не хочу!
— На костре у них ещё не самая жуткая смерть… — прошептал Идан, — Вы просто особенная, госпожа. Они бы ваш прах рассыпали по песку в деревне, чтоб магии побольше.
— Разбираешься в них? — спросил я.
Мы были притиснуты натянутой сетью друг к другу, и, как назло, призвать Тьму и всё это сжечь я не мог. Тогда вместе со мной сгорят мои спутники.
Не то, чтобы мне было жаль Идана… но вот девчонку точно жаль. Нет, Идана тоже жаль, у него связи в городе, которые позволят обменять весь хабар отсюда. Однозначно, проводника мне тоже жалко.
— Очень немножко. Главное, чтоб луна не вышла.
— Луна? — переспросил я, подозревая кое-что плохое.
И, кажется, до меня дошло, почему лес вокруг их деревушки был такой подозрительно чистый…
— Н-ночью лешаки становятся с-сильнее, — пролепетал Идан, подтверждая мои мысли.
Особо страшнее мне не стало. Кстати, а где Кутень⁈
Я протянулся мысленно к нему. Вот он, сидит на крыше одной из хижин, и наблюдает за нами. Кутень очень устал, хотя всё равно хочет помочь. Только не знает, кого атаковать — шамана или кого-нибудь другого.
Он сразу передал мне воспоминание, как ему пришлось туго — магический заряд долго преследовал его, повторяя все кульбиты, и церберу пришлось нырнуть во Тьму. Но до этого он уже много раз это делал, и сил у него сейчас осталось только на один рывок. А если нырнёт во Тьму, обратно может не скоро вылететь. Если его ещё и там кто-нибудь не сожрёт…
Кстати, Кутень ещё прибавил в размере — несколько убитых лешаков здорово насытили его. Но он тут же и растратил всю энергию.
«Не спеши», — прошептал я ему мысленно, наблюдая через его глаза, как с той стороны деревни из зарослей осторожно вышли Виол и Креона. Из-за устроенной мной заварушки на них вообще никто не смотрел.
Бард осторожно поднял мою сумку. Только сейчас я понял, что неплохо было бы спрятать защитный артефакт в топорище.
Неплохо бы, но как его вытащить потом без Кутеня? Тёмной Ауры у меня не было, а жечь праведным бросским огнём дубинку можно было вечно, она бы ничего всё равно не отдала.
