— Недолго, — посочувствовал Зелг.
— Так что, ваше высочество, ежели цветиков каких возжелаете, али птичек, али рыбок — милости просю. Что же до рассудительных замечаний, ценных указаний и прочего, не теряйте зря времени.
— Не буду, — пообещал герцог.
— Молодца! Наш человек, — одобрил Мема. — Война на когда назначена?
— Вроде на завтра.
— Обязательно приду, — пообещало дерево. — Я бы и сегодня явился в расположение, да саженцы высадить надо. Альрауны раскапризничались. Вот еще что: я давно думаю бабочек завести. Вообразите, какое благолепие будет, если над всеми цветами да над прудиком станут порхать бабочки и стрекозы.
— Волшебно.
— Ну, значит, после войны и приступим, — сказал Мема. — Пойду я, а то корни у малыша замерзнут, расчихается и плохо приживется.
— Да-да, конечно идите, — торопливо согласился Зелг. — Приятно было познакомиться. А если кто станет препятствовать в любом вашем начинании, смело говорите, что это я велел.
Дерево исчезло в густых зарослях, а герцог какое-то время посидел на краю бассейна, послушал птиц, понаблюдал за черепашками, а потом двинулся дальше в обход своих владений.
Из зимнего сада он попал в длинный коридор, уставленный затейливыми скульптурами василисков, драконов, горгулий, ехидн, минотавров, грифонов и прочих волшебных существ. Этот коридор долго петлял по замку, и Зелг стал подозревать, что в статуях, вероятно, скрыты какие-то тайные механизмы, открывающие двери. Однако без помощи Думгара глупо было бы даже надеяться на то, чтобы их обнаружить. Да и некогда всем этим заниматься.
У голема была одна диковинная привычка: стоило о нем подумать, как он появлялся в поле зрения.
Не успел Зелг помянуть про себя каменного домоправителя, как тут же обнаружил в конце коридора окованную бронзой дверь, толкнул ее не без натуги и очутился в библиотеке.
Библиотека: место, где можно найти все, что вам нужно, если вы найдете человека, который знает, где это находится.
Харри Мартин
Планировка этого зала в точности повторяла планировку зимнего сада, с той лишь только разницей, что это помещение утопало не в растениях, а в книгах, рукописях и футлярах со свитками. Зал был в основании круглым, и вдоль стен, сплошь застроенных полками, поднимался по спирали пандус, и сам служивший опорной стенкой для книжных шкафов. Конструкция походила на тройную витую раковину, увенчанную хрустальным куполом — близнецом предыдущего. Сам зал был поделен двусторонними стеллажами на шесть секторов.
Здесь же, в библиотеке, Зелг обнаружил небольшую, но бесценную коллекцию глобусов Ниакроха и звездного неба над ним, самый маленький из которых был размером с крупную бусину, а самый большой пришлось обходить по кругу, задрав голову. Звезды на глобусах были выложены из драгоценных камней: сапфиров, изумрудов, алмазов, рубинов и редчайших ярко-желтых надизов. Он узнавал знакомые с детства созвездия: Скачущего Жеребца, Спящего Дракона, Кентавра, Копейщика, Плачущую Деву, Упыря. Какой-то глобус, заметив интерес хозяина, пустился объяснять подробности.
На маленьком столике обнаружились шахматы. Не успел хозяин приблизиться к ним, чтобы рассмотреть поближе, как ферзи принялись приседать в реверансе, короли махать шляпами, а прочие фигурки — отдавать честь. Краем глаза молодой некромант заметил, что столики — шахматный и тот, что сопровождал его с напитками, — расшаркались, как давние знакомые.
Завернув за стеллаж, Зелг натолкнулся на веселую компанию: Думгара, Мадарьягу, Дотта, Карлюзу и длиннобородую мумию в симпатичной мантии — чайные розочки по оливковому фону, тройная прошва по рукаву, обшитые пуговки, широкие манжеты и капюшон, подбитый палевым шелком. На ногах у мумии красовались пантуфли с загнутыми носами и открытой пяткой.
— Внучек пришел, — обрадовалась мумия и полезла целоваться.
Тут уж Зелг не выдержал и подпрыгнул от неожиданности. Да и то сказать: ежели человек не имеет права подпрыгивать от неожиданности в собственном замке, то в этой стране действительно беда с гражданскими свободами.
— Узандаф Ламальва да Кассар, победитель при Пыхштехвальде, владетельный князь Плактура, который, кстати, второй месяц не высылает дань, — торжественно объявил голем.
— Э-э-э, дедушка, — догадливо сказал Зелг. — А не выпить ли нам чего-нибудь за встречу?
Столик с готовностью подбежал к хозяину.
— Гляди-ка, ты ему понравился, — довольно констатировал Узандаф. — А вот твоей бабке ни в жисть ничего не предлагал. Даже молоко уносил обратно на кухню. Жаль, теперь у меня иные радости, эфиром лакомлюсь. Давай, Дотт, старина, сообрази и нам по стаканчику. За встречу, малыш!
Зелг хлопнул стакан мугагского.
— Мы уж заждались, — сказала мумия. — Я бы и сам пришел к тебе, не думай, что это старческие капризы. Но по странной прихоти судьбы здесь, в библиотеке, я скончался и здесь теперь живу.
— Мне ничего не говорили, — смутился молодой человек.
— Не все сразу, не все сразу, малыш. Тебе труднее всех, бросили, как в омут с головой. Но ребята говорят, ты справляешься. Полководца нашел из героической фамилии и с недюжинными способностями. Помощника по некромантской части вот изыскал.
— Моей заслуги тут нет, — скромно ответил Зелг. — Милорд Топотан сам себя назначил. Я только поразмыслил, разумно ли с ним ссориться, взвесил все «за» и «против» и его боевой топорик. Понял, что топорик перевешивает любые иные соображения, и немедленно согласился. Господин Карлюза тоже сам ко мне определился. У него, видишь ли, рекомендательное письмо.
— Рекомендовательное и потрясительное по силе воздействия на получателя, — важно кивнул Карлюза.
— Потрясительнее, конечно, тысяча крепеньких и боевитых скелетов, — заметил Мадарьяга.
— Все равно, для первых шагов неплохо, — сказала мумия. — Умница. Посмотри пока книги, а мы пару минут пошепчемся у тебя за спиной. Все равно пока ждем твоего минотавра.
— А где он?
— Милорд Топотан отправился с букетом к мадам Мумезе. Он назначил ее капралом и хотел лично поздравить с повышением.
Офицер не может быть хорошим командующим, если он уже совсем не боится капрала.
Брюс Маршалл
— Глубоко, — заметил Узандаф. — Сильно.
— Прыткий бугай, — похвалил вампир.
— По поводу войны, — кашлянула мумия. — Внучек, ты, конечно, понимаешь, что все это великолепие, преимущественно награбленное непосильным трудом, нельзя отдавать твоему кузену. Мы все — твои дедушки и бабушки — перевернемся в гробах. Это уж будет чистое светопреставление. Согласен?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
