А Сибл - экземпляр другого рода: хитрец, смельчак, человек без сантиментов. Совершенная боевая машина, наделенная острым, холодным умом. И он не умел ошибаться в людях. В это трудно поверить, но он с первого взгляда находил в человеке слабинку, его уязвимое место. Он точно знал, кому нужно, а кому не стоит верить - и если мы не ошиблись ни в одном человеке, если Баруф не заметил нашей работы, это, пожалуй, заслуга Сибла.
Ну, а Зелор... Я оценил его той зимой, в Ираге, ну а теперь я просто влюбился в него. Как он организовал прикрытие! Заморочил и сбил со следа агентов Баруфа, пустил навстречу потокам слухов контрпоток. Он не стал баламутить Садан - просто заставил его слегка шевельнуться, и в этом легком движении наша подготовка затерялась почти без следа.
Я смотрел на них, и смысл Братства, его суть наконец приоткрылась мне: Смысл: банальная фраза, что народ бесконечно талантлив; невозможно заколотить его так, чтобы все сильное, яркое было потеряно в нем.
Суть: лучше всегда находит способ себя проявить, но если жизнь уродлива и беспощадна, формы проявления отнюдь не блещут красой.
Пара банальностей, общее место, но только теперь я почувствовал, что Братство - не просто рычаг. Это все лучшее, что было в предместьях, то, в чем так долго еще будет нуждаться Баруф. Смелые люди, способные драться и умирать за идею - веянье новых времен, самое страшное оружие против своей страны.
Слава богу, что ты ошибся, Баруф. Слава богу, что я забираю Братство из Квайра, и оно не станет подспорьем в вашей игре...
И настала ночь, когда сработала наша машина. Двести сорок мужчин бесследно исчезли из Квайра. Сотня домов опустели совсем, в остальных ничего не знают о пропавших кормильцах. Мы заберем и этим - когда схлынет волна арестов. К концу зимы Баруфу будет не до Садана.
И настал день, когда беда обрушилась на тех, кто не хотел нам верить.
Салара арестовали одним из первых. Тнаг пытался уйти, дрался, был ранен, и его без сознания отвезли в тюрьму.
Я покинул ближние окрестности Квайра, перебравшись в лесную избу в полудне езды. У нас был хозяин - старый охотник Тарг. В недавние времена он помогал Баруфу, теперь помогает мне. Обычный случай среди лесных мужиков: они терпеть не могут всякую власть. Всякая власть - разорение и помеха, всякая власть чего-то хочет от них, а им надо только, чтобы никто их не трогал, не покушался на их свободу и их скудный хлеб.
Баруф, конечно, знал это место, и, конечно же, мог бы меня отыскать. Просто теперь ему невыгодно меня находить.
Грустное чувство, словно играешь сам с собой и знаешь свои ходы наперед. Он может отправить против меня только солдат, но солдаты меня не возьмут. При мне отборный отряд из людей Сибла, и Баруф знает им цену, как когда-то знал цену лесным парням. Я просто уйду, исчезну в лесах, и стану вдвое опасней - ведь кто знает, чем я тогда займусь?
Да незачем теперь меня находить. Буду я жив или нет, но Братство уже спасено, и для Квайра полезней, чтоб оно подчинялось мне.
Мы сидели в лесной избушке - Сибл, я и Асаг - и ждали вестей от Зелора. Я очень боялся за Зелора, ведь он приметен, и человек пятнадцать из арестованных знают его в лицо. Только в Саларе я не сомневался. Любил я его или нет, но я не мог усомниться в нем.
- Ты за горбатенького-то не бойся, - с усмешкой сказал Сибл. - Я его, паучка нашего, знаю. Сидит себе в норке тихохонько, только паутинки дергает.
- Если есть в Квайре надежная норка!
- Это ты не найдешь, а Зелор и во дворце местечко сыщет. С тобой-то он слаще меду, а другие его пуще черта боятся. А, Асаг? Боишься?
Асаг поглядел на него без улыбки, пожал плечами.
- Ты, что ли, нет?
- Боюсь, - сказал Сибл серьезно. - Такой уж тихий, такой ласковый... а яду в нем!
- Меня он не предаст, - сказал я спокойно. - Я его люблю.
- А ты всех любишь! Может, и палачей дворцовых тоже?
- Не слушай дурака, - сказал Асаг. - Из-за Наставника бесится. Ходил к нему третьего дня, чуть в ногах не валялся...
- Врешь! Не валялся! Глянул да ушел. Эх, было б его скрутить да силком уволочь!
- Насильно человека не спасешь.
Поглядели на меня и отвели глаза. Наверное, думают, что я зол на Салара. Нет! Я так же не чувствовал к нему вражды, как и он ко мне. Мы просто хотели разного, и за нами стояли разные силы; мы были обречены враждовать, но имей я возможность его спасти, я бы его спас.
Посланец Зелора пришел к рассвету. Никто не заметил, как он миновал дозоры, Тарг поймал его почти у дверей.
В первый раз я увидел "призрака"... и не увидел. Этот человек был, и его словно не было, взгляд скользил по нему, не зацепляясь. Не личность без примет, которых в Олгоне я обнаруживал сразу, а действительно человек без лица, невидимка, тень.
Он был из доверенных: увидел нас, и, сразу узнав, упал на колени. Упоение, почти экстаз были на никаком лице, жуткий восторг самоуничижения. Он мог прожить жизнь, узнав из Старших только Зелора, теперь он _в_и_д_е_л нас всех, и это, может быть, был лучший миг в его жизни.
- Встань, брат, - сказал я мягко. - Садись вон туда и говори.
Он послушно уселся на лавку, и восторг на его никаком лице не вязался с нерадостными словами.
Зелор сообщал, что первый день кончился лучше, чем мы могли ожидать. Начисто выметены только пять домов: Арвана, Рилга, Ивра, Нолана и Равла...
- Господи, - тихо сказал Асаг, - уже за сто!
...из прочих пока взяли только верхушку: Братьев Совета, их доверенных и связников. Два дома не пострадали вовсе: Дигила и Норта. С нами те двое пошли, но и рассиживаться не стали - законсервировали своих людей и сами исчезли. Пока всех потерь Зелор не знает, но на глаз не меньше полутора сотен.
Сначала арестованных стаскивали в городскую тюрьму - всех скопом, и многие успели сговориться, что им отвечать. Потом спохватились: Салара, Братьев Совета и еще с десяток народа куда-то уволокли - Зелор не знает куда, но к вечеру думает знать.
Допросы уже начались, многих пытали, но пока не сломался никто. Аких подчеркнуто устранился, даже докладывать себе не велел - всем заправляет Таласара через своего подручного Имора. Говорят, он выкупил его из долгов и держит страхом. Зелор еще разузнает об Иморе, но думает, что его неплохо убрать: дрянь он опасная и многое знает.
И еще были новости, но неважные, я их почти пропустил мимо ушей. Меня хватило еще на то, чтоб отпустить гонца. Велел хорошенько его накормить и сказал на прощанье несколько добрых слов. Эти слова предназначались Зелору; я знал, как он их ждет, как важно для него мое одобрение - ведь на свете только я люблю его почти бескорыстно, только я его не боюсь, а восхищаюсь им.
Но гонец ушел, и я больше не мог сдержаться, я вскочил и забегал по избе. Я забыл об Асаге и о Сибле, не стыдился их взглядов, не боялся того, что они угадывают во мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
