времени, когда ему удастся наконец покинуть красивые, но, увы, давящие его горы.
Скоро автомобильная колонна 17-й автороты, миновав старое мусульманское кладбище, въехала в турецкий городишко. Начальник колонны подал знак – взмахнув синим флажком, что означало «остановиться». Николай Лоза затормозил машину и вылез из кабины, переминаясь с ноги на ногу, стуча сапогами и хлопая себя по бокам, чтобы размяться.
Ветер несколько стих, облачность стала выше, и вдали появились очертания горных вершин. Николай огляделся: невзрачные низенькие жилища располагались беспорядочно; узкие ломаные улочки между стенами в основном турлучных построек, построенных по свято соблюдаемому мусульманскому правилу – на стенах домов, обращенных на улицу, отсутствовали окна. Кривые и извилистые переулки, настолько узкие, что по ним не смогли бы разминуться два всадника, были пусты и выглядели заброшенными. Над некоторыми закрытыми лавками виднелись зеленые арабские надписи. Городок притих, притаился…
На мгновение Николаю Лозе показалось, что он перенесся на столетие назад: почерневшие от времени каменные строения, узкие улочки на фоне остроконечных горных вершин…
Именно через эти горные перевалы, по этим дорогам и тропам испокон веку гнали османы русских невольников в рабство в Османскую империю. Полчища басурман сжигали казацкие хаты и церкви в предгорьях Кавказа, вытаптывали поля, убивая беззащитных стариков и детей, оставляя живыми лишь сильных юношей и молодых девушек, которых забирали в рабство. Юные девушки-казачки были желанным товаром для гаремов высокочтимых вельмож Блистательной Порты. Другим желанным товаром для развращенных последователей Магомета были красивые мальчики. Их принудительно оскопляли и только после этого они становились товаром и поставлялись для противоестественных утех в дома турецких вельмож.
Лозе казалось, будто в завывании ветра ему слышался кандальный звон соединенных длинной цепью верениц русских невольников, голодных, изможденных, усталых, судьба которых – быть гребцами на галерах турок.
Сколько страданий и горя принесло славянам турецкое рабство!
Николай понял, сердцем почувствовал, что воюет и за тех, замученных в турецком рабстве единоверцев.
Историческая справка
Главные невольничьи рынки Кавказа и Крыма поставляли на Восток тысячи захваченных в набегах славян. Став однажды рабом, человек оставался таковым уже навсегда. Побеги карались жестоко…
Сделки по продаже невольников считались в Турции законными и оформлялись у нотариусов, а значит, были официальным условием существования и процветания Османской империи. В купчих указывалось имя и происхождение раба, продавец и покупатель, как это указывалось в купчих на товары – оружие, порох, свинец, соль…
Рабов продавали на невольничьих рынках Стамбула, бывшего в ХV–XVIII веках крупнейшим центром работорговли. На его нескольких невольничьих рынках продавались военнопленные и обращенные в рабство русские, украинцы, уведенные в полон с родной земли крымскими татарами и горскими племенами Кавказа. Через невольничьи рынки Стамбула ежегодно проходили десятки тысяч рабов. На рабском труде рос и богател Стамбул, богатела Османская империя.
Турция была последней страной официально отменившей рабство в 1876 году, но оно продолжало существовать в стране неофициально, и только в 1908 году революция «младотурков» окончательно покончила с невольничьими рынками и рабством в Турции.
…Колонна грузовозов 17-й автороты следовала по старой исторической дороге. В прошлые времена путь этот служил караванной дорогой, которая шла через Кеприкейский мост, Гасан-Калу и далее на Эрзерум… Шоссе закончилось, и началась грунтовая дорога, вся покрытая ухабами. Машины приближались к местам, недавно бывшим линией фронта, и двигались очень медленно.
Перед глазами Николая Лозы проходили полуразрушенные окопы, пулеметные гнезда, ряды прорванной колючей проволоки. Вообще все носило следы поспешного отступления: на дороге и по ее сторонам валялись перевернутые повозки, передки орудий, брошенное оружие…
В стороне от дороги, хорошо видные, возвышались на свежих холмиках земли несколько крестов, сделанных из кольев турецких проволочных заграждений.
«Это братские могилы наших солдат, – понял Лоза. – Тяжелое зрелище, – вздохнул он и перекрестился: – Упокой, Господи, их души! После чего нажал на газ, чтобы быстрее проехать это место.
Чем ближе колонна автомашин приближалась к Эрзеруму, тем более загруженной становилась дорога.
«Какое-то вавилонское столпотворение», – думал Николай. На дороге люди, кони, повозки и автомобили представляли собой непрерывную движущуюся массу. Дорога, по которой ехали грузовозы, входила в город Эрзерум через Карские ворота, представлявшие сводчатый проход под земляным валом, обнесенным вокруг всего города.
То, что все было именно так, описывал очевидец, офицер 155-го пехотного полка капитан В. А. Левицкий в воспоминаниях «На Кавказском фронте первой мировой»:
«…Шоссе было буквально загромождено телами людей и брошенным имуществом противника. Никому не было времени отнести турецкие трупы в сторону от дороги… Это были следы не отступавшей армии, а следы толпы, охваченной паникой. По сторонам дороги стояли, лежали и были опрокинуты на насыпь орудия, передки и какие-то экипажи».
В эти дни военный шофер Николай Лоза впервые увидел турецких пленных. Навстречу его машине по дороге брели сотни безоружных, закутавшихся во что попало турецких солдат. Это были уже не гордые и храбрые османы, как они себя называли, а люди, потрясенные поражением, голодом и нуждой. Охраняли их несколько казаков.
…На смену грязи пришла пыль – едкая, всепроникающая. Очки-консервы у военного шофера 17-й автомобильной роты Николая Лозы и у его помощника были серыми от пыли, дышалось тяжело. Дорога шла крутыми зигзагами по извилистому ущелью, поднимавшемуся вверх. Скалы справа и слева покрывал густой лес. Грузовоз Николая Лозы в этот раз двигался не в составе колонны, а самостоятельно. Вообще автомобили их роты, как правило, использовались лишь по направлению на Эрзерум, но бывали поездки и на другие направления, как эта. Водители, следовавшие самостоятельно, обязаны были иметь помощника, который находился сейчас рядом на соседнем сиденье.
Поездка была вызвана необходимостью срочно завезти медикаменты, перевязочные материалы и другое имущество для войск в Мушской долине, где незадолго до этого части 4-го Кавказского корпуса, преодолев горные хребты, с боя завладели двумя долинами Ванской и Мушской.
На повороте навстречу их машине выехал, давая резкие гудки, легковой автомобиль. В нем сидели офицеры.
– Штабные, – проговорил Николай, обращаясь к помощнику и отворачивая руль в сторону, – спешат.
За проехавшей машиной тянулся шлейф густой дорожной пыли.
…Николай находился за рулем уже больше пяти часов. Они проехали почти 150 верст, поэтому требовался отдых.
«Кроме того, в соответствии с инструкцией, в жаркое время необходимо останавливаться для охлаждения шин, лучше водою, но где ее взять», – усмехнулся Николай. Захотелось есть.
– Поднимемся на вершину отдохнем и поедим, – решил он.
Подъем в гору становился все круче и круче. Мотор надсадно рычал. Наконец перевал. Притормозив и остановив машину в удобном месте Лоза, по привычке перекинув через плечо короткий кавалерийский карабин, который всегда был с ним в
