тайное, сокровенное! Души женщин находятся в большем согласии с разумом… но, именно из-за самомнения мужского не удалось сколько-нибудь достоверно установить, кто, когда и каким путём начал распространять по земле народа нашего Его Учение… Мы ведь высокомерны были, и женщин в расчёт не принимали…
Это всё, что тебе можно знать».
Лука: «Хранитель сейчас сообщил нам, что тебе действительно необходим перерыв. Мы оставим тебя в полном одиночестве. Но ты продолжай потягивать напиток из кувшина».
И я остался совсем один.
Глава 23 Одиночество
Один я остался в «цилиндре» или «под колпаком», который условно, продолжал называть «поляной», хотя оно — место это — возможно «Вынесено» куда-то в «потустороннее».
Ничего не оставили кроме облезлой ослиной шкуры и кувшина с соломинкой, в котором под видом питья была информация, которая как-то одновременно в меня проникала, пока я пил. Осталась шахматная картонка, но на ней были только чёрные фигуры. Кругом, как в пустыне или в дюнах, волнистый песок, хотя ветерка — никакого. И солнца нет. «Искусственное» какое-то освещение, колеблющееся слегка. Фонтанчик и тот отключили. Скинул я с себя «хитончик» и начал пить, мысленно с шахматными фигурами разговаривая. Расставил я наугад фигурки по клеткам и говорю им: «Играйтесь, только по тихому, без войн и скандалов, ладно?» И стал сам с собой рассуждать: «Интересные люди — евреи, гонимые и притесняемые всюду… в самых тёплых битком набитых «лавочках»… Покойники-интернационалисты! Вот уже и нет гоев или евреев, все равны! Вот бы при жизни так! Так — нет… Всё прячетесь, перекрашиваетесь… под кого угодно… Интересно, а среди японцев и китайцев евреи есть? Думаю, что и там есть… У нас в «электронике» не меньше 80 % «избранных» — откровенных или «перекрашенных». Почти все они начальники отделов и заместители, начальники лабораторий, ведущие разработчики… Директор и его замы тоже еврей.
Сперва они Иисуса на деревяшку сухую повесили, а теперь — как жалеют! Оставили бы Иисуса живым, он столько бы для своей нации сделал! Видел я тут мир один, Хранитель говорил, что не самый лучшей из миров, так ведь там — Рай, в сравнении с нашим миром. А разница лишь в том, что они Спасителя не распяли и признали… А нам теперь что делать? Вот за это и не любят евреев испокон веков в христианском мире.
Вот ведь, что Матфи и Лука удумали для меня! Ступай, говорят, в пески, подальше от оазисов, там сокровища несметные скрыты-зарыты… Да — на фига мне эти сокровища, коли они зарыты не в огороде моего закрытого предприятия? Подумали бы лучше! Ведь никто меня, не выездного, из страны не выпустит, а и выпустили бы — то власти бы всё и отобрали, а для большей убедительности в моём молчании — прихлопнули бы как муху! Или хуже того — пытками бы стали выдавливать, не знаю ли чего ещё полезного для них… Нет уж!
Обмолвился Хранитель, что золото потом может для нас источником энергии стать, когда других уже не останется. Рыба всякая появится…
Коммунизм что — то не «вытанцовывается», кажись… Людишки то не лучше, а хуже стали…
Какой у Спасителя был план, чтобы обойтись без вселенской катастрофы? Что мне Матфи рисовал? Рисовал, что очень бережно два континента Америки разворачиваются. Южная Америка оказывается целиком в Южном полушарии. Климат выравнивается… Северная Америка тоже дрейфует против часовой стрелки, Аляска «южнеет», Гренландия становится пригодной для обитания… Куба и Гаити разворачиваются, смыкаются с Флоридой, а на юге замыкаются с «Полупанамой». Залив Мексиканский и часть Карибского моря становятся как-бы внутреннем морем-озером. Миссисипи и Миссури его опресняют, а на его побережьях расселяется свободный избранный народ, который постоянно взывал к Богу послать ему Мессию. Вот как было бы, если бы признали Спасителя, кажется это мне хотел сообщить Матфи своим рисунком…
А мне придётся полушутя — полусерьёзно рассказать молоденькому «наследнику» Матфи о заначках тех вблиз Мёртвого моря и близ Тивериадского озера. Пусть пошевелит своим умом программиста-электронщика, как связаться со своими на «прародине». Поверит ли? В реальность богатства поверит, на то он и еврей. А в то, что заначки те сохранились, может и не поверит, да сомнение в мозгу будет червяком копошиться… Но, уважаемому Матфи больше ничего обещать не могу. Ну, а потомки его справятся. Не те люди — чтобы от своего отказываться…
А ведь они не просто так дают мне потрепаться. Они направляют ход моих мыслей, и я вспоминаю людей, про которых и думать забыл, и ни строчки в моём дневнике нет о них! А вот о тех, кто мне действительно был интересен, рассказать-поговорить не дали. С Ефимом и Юрием я не общался уж с десяток лет. Времени не находилось. А после разговора стал узнавать. Юрий умер. Жаль, молодой совсем. А Ефим уехал в Израиль.
Ещё странность… Часто «наводят» меня на «внутрисемейные» отношения», заставляют осмысливать корни моих «претензий» к родителям. Понимать начал, что был упрям как мул, вечно лез к ним со своим мнением, в корне расходящимся с их установкой. Наверное я действительно бывал невыносим, от безысходности — орали! Надо ведь и то, какое было «время» опасное, учитывать, и осторожность их понимать, осмотрительность… Отец уже был на грани ареста, чудом избежал, уехав в Архангельск и попав в госпиталь с язвой.
А у Матфи и Луки наблюдение за своими — не юридическими — потомками — вроде увлечения. Могут всё про них узнавать и корректировать их жизненный путь, «подстилая соломку»… Нам бы так! Да- куда уж!
Всплыло вдруг, что мама умрёт в больнице, в сарайчике-морге будет лежать… А «голубя сизого» рядом с ней в больнице не будет… Чушь! А ведь ради него они старшего «отрезанным ломтём» в самую трудную пору сделали, из дома фактически выжили… Меня, правда, долго «отрезать» не могли, пока квартирку достаточную не обеспечили… Я давно уже стал почтительным с родителями, но «чтить» их — уж дудки!
Одиночество затягивается, однако… Не забыли ли про меня?
Понял я, что где-то «там» одновременно со мной маются или наслаждаются, как кому «повезёт» — ещё сколько то десятков людей разных… Взглянуть бы хоть одним глазком!
[Бабушка умерла в больнице от инсульта, куда была доставлена для операции по поводу гангрены ноги. Сергей в больницу к ней не приезжал, а Борис приезжал. Мой отец тоже был у неё. Домой тело из морга Сергей не забирал. Из морга повезли сразу на кладбище в Быково, где у нас
