— Я подожду у телефона. — В ожидании ответа она сказала Моуди:
— Они проверяют вещественные доказательства по делу.
Десять минут прошло в молчаливом ожидании, затем Моуди увидел, как лицо Сары просияло, словно бы глянувшее из-за туч солнце, и вслед за этим из ее глаз полились слезы.
— Витое золото с серебром, — проговорила она. Благодарю вас. Мне необходимо встретиться с вами завтра же утром. Судья Армон будет у себя в кабинете?
Глава 107
В четверг утром, увидев, что Конни Сантини нет на рабочем месте, Карен Грант очень разозлилась. «Все-таки я ее уволю», — подумала она, включая свет и прослушивая записи телефонных звонков. Один из них оказался от Сантини. У нее было какое-то срочное дело, и она должна была прийти позже. «Что вообще у нее может быть срочного?» — думала Карен, открывая свой стол и доставая черновик заявления, которое она собиралась сделать на судебном заседании по вынесению приговора Лори Кеньон. Оно начиналось со слов: «Элан Грант был замечательным мужем».
«Знала бы Карен, где я сейчас нахожусь», — думала Конни Сантини, сидя вместе с Энни Вебстер в маленькой приемной возле кабинета прокурора. Сара Кеньон и мистер Моуди разговаривали с прокурором. Конни с восторгом наблюдала за всеобщей деловитостью. То и дело раздавались телефонные звонки. Мимо сновали молодые адвокаты с кипами бумаг. Женщина-адвокат, оглянувшись, кинула через плечо:
— Возьмите трубку. Мне сейчас некогда. Я иду на заседание суда.
Сара Кеньон открыла дверь и позвала их.
— Зайдите, пожалуйста. Прокурор хочет с вами поговорить.
После того, как их представили прокурору Ливайну, Энни Вебстер взглянула на его стол и увидела знакомый ей предмет в надписанном пластиковом пакетике.
— Боже мой! Это же браслет Карен, — воскликнула она. — Где вы его нашли?
Через час прокурор Ливайн и Сара были уже в кабинете судьи Армона.
— Ваша честь, — обратился к нему Ливайн. — Даже не знаю, с чего начать, но мы с Сарой Кеньон просим вас отложить вынесение приговора Лори Кеньон на две недели.
Судья удивленно поднял брови.
— Почему?
— Господин судья, в моей практике такого еще не бывало, особенно после того, как обвиняемый признал себя виновным. У нас появились основания сомневаться, совершила ли Лори Кеньон это убийство. Как вам известно, мисс Кеньон заявила, что не помнит, как она совершила это преступление, и призналась лишь на основании судебного расследования. Сейчас у нас появились доказательства, ставящие под сомнение ее причастность к убийству.
Сара молча слушала, как прокурор рассказывал судье о браслете, о показаниях ювелира, о заправке горючим на клинтонской бензоколонке и затем предъявил ему письменные показания Энни Вебстер и Конни Сантини.
Минуты три они молча сидели в ожидании, пока судья Армон читал показания и изучал квитанции. Закончив, он произнес, качая головой:
— За двадцать лет, что я сижу на этом месте, я еще ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Разумеется, при данных обстоятельствах я отложу вынесение приговора.
Он с сочувствием посмотрел на Сару, которая сидела, вцепившись руками в подлокотники кресла, ее лицо выражало целую гамму эмоций.
Сара пыталась говорить ровным голосом.
— Господин судья, с одной стороны, я безумно рада, а с другой стороны — я в отчаянии, что позволила ей признать себя виновной.
— Не казните себя, Сара, — ответил судья Армон. — Мы все понимаем, что вы сделали все возможное для ее защиты.
Прокурор встал.
— До вынесения приговора я собирался побеседовать с миссис Грант о заявлении, которое она хотела сделать в суде. Вместо этого, я думаю, мне стоит поговорить с ней о том, как умер ее муж.
— Как это приговор не будет вынесен в понедельник? — возмущенно спросила Карен. — Что за проблема? Мистер Ливайн, мне кажется, вы должны понимать, какое это для меня тяжелое испытание. Я не хочу вновь видеть эту девушку. Меня угнетает даже подготовка заявления, с которым я собираюсь выступить перед судьей.
— Возникли кое-какие юридические формальности, — успокаивал ее Ливайн. — Может быть, вы бы подъехали завтра около десяти. Я бы хотел все это с вами обсудить.
Конни Сантини приехала в офис в два часа дня, уже предчувствуя, как набросится на нее Карен Грант. Прокурор предупредил, чтобы она ничего не говорила Карен об их встрече. Однако Карен была слишком занята и ни о чем не спрашивала секретаршу.
— Посиди у телефона, — сказала она Конни. — Меня нет. Я работаю над своим заявлением. Я хочу, чтобы судья понял, через что мне пришлось пройти.
Следующим утром Карен тщательно продумывала, как ей одеться для этой встречи. Прийти сегодня в суд в черном было бы уже слишком. Она выбрала темно-синий костюм и туфли под цвет и не очень ярко накрасилась.
Ей не пришлось долго ждать. Прокурор сразу же пригласил ее войти.
— Проходите, Карен. Я рад вас видеть.
Он был очень привлекательным мужчиной, всегда любезным. Карен улыбнулась ему.
— Я приготовила судье свое заявление. Мне кажется, в нем я описала все свои чувства.
— Прежде, чем мы побеседуем с вами об этом, я хотел бы у вас кое-что выяснить. Не угодно ли пройти сюда?
К ее удивлению, они вошли не в его кабинет. Вместо этого он провел ее в маленькую комнатку. В ней уже сидело несколько человек и стенографистка. Среди них она узнала двух детективов, которые разговаривали с ней в то утро, когда был найден труп Элана.
Что-то изменилось в прокуроре Ливайне. Его голос звучал официально и холодно.
— Карен, я хочу ознакомить вас с вашими конституционными правами.
— Что?
— Вы имеете право не отвечать на вопросы. Вы меня понимаете?
Карен Грант почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
— Да.
— Вы имеете право на адвоката… все сказанное вами может быть использовано против вас на суде…
— Да, я понимаю, но что, черт возьми, происходит? Я вдова жертвы.
Я продолжал зачитывать ее права, спрашивая, все ли ей понятно.
— Прочтите и подпишите, что вы ознакомились с этим. Вы будете отвечать на вопросы?
— Да, буду, но мне кажется, вы все посходили с ума.
Карен Грант дрожащей рукой подписала бланк.
Последовали вопросы. Она совершенно забыла про видеокамеру и едва слышала стук машинки стенографистки.
— Нет, разумеется, в тот вечер я никуда не уезжала из аэропорта. Нет, машина стояла на том же месте. Эта старая калоша Вебстер спит на ходу. Я просидела весь этот дурацкий фильм, слушая ее храп.
Ей показали квитанцию оплаты за бензин, выданную автозаправочной станцией.
— Это ошибка. Не то число. Они всегда пишут неизвестно что.
Браслет.
— Там продается много таких браслетов. Вы что думаете, я единственная покупательница этого магазина? Как бы там ни было, я потеряла его в офисе? Даже Энни Вебстер сказала, что в аэропорту его на мне не было.
В голове Карен застучало, когда прокурор заметил, что такой замок только на ее браслете, а Энни Вебстер официально заявила, что видела этот браслет на Карен в аэропорту и впоследствии звонила туда, чтобы заявить о его потере.
Шло время, а она по-прежнему раздраженно отвечала на их вопросы.
Их взаимоотношения с Эланом?
— Идеальные. Мы были без ума друг от друга. Разумеется, ни о каком разводе речь не шла по телефону в тот вечер.
Эдвин Рэнд?
— Просто друг.
Браслет?
— Я не хочу больше говорить о браслете. Нет, я не могла потерять его в спальне.
Вены на шее Карен Грант пульсировали. В глазах стояли слезы. Она нервно теребила в руках носовой платок.
Прокурор и детективы почувствовали, что она начинала понимать бессмысленность своих отказов. И ей уже не выпутаться из этих сетей.
Пожилой детектив Фрэнк Ривз попробовал проявить сочувствие.
— Я могу представить, как все случилось. Вы приехали домой, чтобы выяснить отношения с мужем. Он спал. Вы увидели на полу возле его кровати сумку Лори Кеньон. Возможно, вы решили, что Элан обманывал вас в отношении его связи с Лори. Вас охватил гнев. Там оказался нож. Через мгновение вы поняли, что наделали. Вас, наверное, потрясло, когда я сказал вам, что мы нашли нож у Лори в комнате.
Пока Ривз говорил, Карен опустила голову и сникла. Ее глаза наполнились слезами, и она с горечью произнесла.
— Когда я увидела сумку Лори, я решила, что он мне лгал. По телефону он сказал мне, что хочет развода и что у него кто-то есть. Когда вы сказали, что нож нашлл у нее, я не могла в это поверить. Я не могла поверить и в то, что Элан мертв. Я не хотела его убивать.
Она умоляюще смотрела в лицо прокурора и детективов.
— Я действительно любила его, — сказала она. — Он был таким щедрым.
