— Я спрашиваю, куда ты уже идти собрался, а? — теперь она уже конкретно ко мне обращалась, уперев руки в бока.
Вот… слов цензурных нет. Хотел перед самым выходом их с дедом в известность поставить, чтобы они ни себе, ни нам нервы не мотали. Это к бабушке больше относится, дед бы переживал, конечно, но нас бы понял и, думаю, поддержал. Он как ногу потерял, а потом и сына последнего, тоже далекий от всепрощения стал. Переживать переживает, но все наши действия по защите семьи одобряет.
Что ж, раз попались, придется раньше запланированного ответ держать.
Но ответа как-такового бабушке и не требовалось. Ее прорвало, все мне припомнила, в том числе и то, что воюю со всеми подряд постоянно, из-за этого беду домой привел… вот это меня всерьез задело.
— Беду в дом я не приводил, — поймав паузу в ее лившихся потоком упреках, я встал с лавки и тихим голосом, от еле сдерживаемой, даже не злости — обиды на несправедливые обвинения, принялся отвечать. — Если вы, бабушка, забыли, сейчас в меня стреляли не из-за моих «дурных дел», а из-за того, что мы девочек маленьких у похитителей отбили. И пусть я не по своей воле на это пошел, если бы казаки тогда сразу сказали, для чего им проводник нужен, ни мгновения не сомневался, сам добровольно бы их повел. Потому что таких тварей сразу давить надо, чтобы потом уже наших девочек, ваших, бабушка, внучек, не воровали. И не моя вина в том, что тот, кто похищение организовал, меня виновным в провале назначил. И раз с первого раза у него задуманное не получилось, а вскоре до него дойдет слух об этом, он снова кого-нибудь пошлет, благо исполнителей ему найти совсем не трудно будет. И что вы предлагаете? Надеяться на авось? Запереться в доме за стенами и носа наружу не всовывать? Нет, бабушка, такие вопросы нужно сразу раз и навсегда закрывать, чтобы потом горькие слезы по близким не лить. — Глубоко вдохнул-выдохнул, успокаиваясь после столь длинного монолога, я уже спокойным тоном закончил: — И мы этот вопрос закроем.
Подошедший к бабушке со спины дед, постоял, послушал, дав мне договорить, а потом не дал жене своей и слова мне в ответ сказать.
— Милава! Иди в дом.
И таким голосом это было сказано, что бабушка возразить не посмела, да она и сама уже поняла, что погорячилась, такими обвинениями мне в лицо бросаясь, так что, бросив взгляд на деда, на меня, молча развернулась и ушла.
— Когда идти собираетесь? — проводив ее взглядом, спросил у нас дед, присаживаясь на мое место на лавку.
— Через неделю где-то, — все еще не отошедший от предыдущего разговора, прошелся я туда-сюда перед ним. — Сначала в себя приду окончательно, тогда и пойдем в гости. Благо знаем куда идти, с даурами туда не раз ходили за товаром.
— К Варханову, я так понял, вы тоже собираетесь в «гости» сходить? — скосив взгляд на не спешивших с ним встречаться глазами парней, уточнил дед.
Ведь просил же он их ничего мне не говорить, теперь те виноватыми себя чувствуют. Но я считаю, что правильно они все сделали.
— С ним тоже вопрос закрывать надо, слишком долго это все тянется! И если не поймет по-хорошему, то закроем по-плохому.
— Кхе! На свадьбу свою не боишься опоздать с такими планами?
Все, раз дед закхекал, то серьезный разговор закончен: нас он услышал, не возразил, значит полностью поддерживает. А с бабушкой, с ней он сам разберется, хоть нервы она нам и помотает еще, в этом я не сомневался.
— Да ну, полтора месяца до свадьбы еще, успеем…
* * *
Десять дней мне понадобилось, чтобы окончательно в себя прийти. Больше не простреливала резкой болью голова, когда очередные знания свое место занимали, органично встраиваясь в мои собственные. Активные тренировки помогли пошатнувшуюся было координацию движений восстановить. Парни все шутили, кто бы их так ранил, чтобы тоже так поваляться, бока отлеживая, а тело в это время еще больше, чем было, окрепло, мускулатурой покрылось. Да и в рост я пошел, пока еще немного, но чувствую, что скоро одежду придется перешивать.
С магией тоже разобрался, Дарью я догнал по силам, но не перегнал, такое ощущение, что мой организм ее уровень за эталон взял, сравнял наши потенциалы. Так что теперь я не слабосилок, не придется мне больше надрываться, досуха себя выжимать. Ну и на контроль тоже пришлось приналечь, а то поначалу даже «комод» свой открыть с первого раза не смог, стыдобище. Впрочем, десяти дней хватило и на «комод», и «покров» теперь снова без проблем на себя набрасываю, ну и «пространственные прыжки», что короткие, что длинные, снова мог совершать. Первые рефлекторно, вторые — концентрируясь, тут все без изменений, разве что количество этих самых «прыжков» существенно возросло.
— Стоп!
Но парни и без моей команды уже по сторонам рассыпались и за деревьями схоронились. Слева от нашего маршрута стрельба раздалась. Ничего бы и не услышали, сопки высокие по бокам, они все звуки хорошо глушат, но тут мы как раз к своеобразному перекрестку подходили, боковой распадок с нашим пересекался. Вот оттуда до нас звуки боя и донеслись, который и не думал стихать, наоборот, перестрелка только набирала обороты.
— Глянем, кто там воюет? — убедившись, что на нас никто не спешит нападать, подал голос Гриша.
Вчера во второй половине дня мы втроем — я, Гриша и Андрей в дорогу отправились. Рассчитали все так, чтобы, не особо торопясь, завтра к вечеру до Дуннина добраться, там в тайге переночевать и уже послезавтра с утра начинать с Чжэнем в его вотчине разбираться. Я мог бы конечно и сам прогуляться, но парни не поняли бы такого моего демарша. Они уже вполне состоявшиеся охотники, в том числе и на людей. И пусть до моего уровня им никогда не дорасти, опыт и умения наши просто несопоставимы, но для местных реалий они вполне себе серьезные бойцы. Поэтому я даже заикаться не стал про одиночный поход, наоборот, решил, пусть они сами накажут зарвавшегося Чжэня, под моим присмотром, конечно. Так что сейчас я как простой статист выступаю, Гриша командует.
— Ты меня спрашиваешь? — посмотрел я на него удивленно.
Забыл парень, что он сейчас главный, первая же нестандартная ситуация и тут же по привычке ждет от меня указаний.
— Ну, Егор… — что Гриша, что Андрюха на меня выжидательно уставились.
Если так разобраться, то стычка эта от нашего хутора далеко происходит, и нас вообще не должно волновать, кто там и с кем повоевать решил. Наоборот, встревать в чужие разборки — это большой шанс заиметь себе новых проблем, а мы и со старыми еще не разобрались. Но… понимаю парней, и самого любопытство гложет. Дело в том, что здесь в приграничье достаточно дикие места, да и граница — она, наверное, только на бумаге отмечена, никто ее толком не контролирует. Но не об этом разговор, а о том, что в этих местах множество контрабандных троп. Бродят по ним все кому не лень, много чего туда-сюда таскают. Так что, если подсуетиться сейчас, вполне можно такой караван перехватить. Контрабандисты, если они сейчас отобьются, количественно существенно уменьшатся, если же не отобьются, то нападающих все равно проредят. Вот и есть у нас возможность выживших добить и груз себе отжать. Ведь нам, в преддверии скорого переселения на новое место жительства, любая копейка в тему будет. Специально бы на караваны не охотились, хотя и мелькала у меня такая мысль раньше, но я от нее отказался. Но сейчас, раз такой случай представился…
— Вы вдвоем на правую сопку поднимаетесь, — решил я сначала оценить ситуацию, может там вовсе и не караванщики воюют. — Я на левую. Движемся не спеша, внимательно осматриваемся, чтобы не напороться ни на кого, одновременно держим под контролем распадок, — мотнул я головой на оный, откуда продолжалась доноситься перестрелка. — Идем, смотрим, если там караван… смотрим сначала, потом принимаем решение. Связь в телефонный режим переводим, — обычно она в импульсном, чтобы уменьшить разряд энергоячейки, но сейчас не до экономии. — Вопросы?
— Нет вопросов, — расплылись в улыбках довольные парни, уже привычным движением настраивая разговорники. — Если что…
