или работы, написать подробную справку, как этот урод убивал его сестру. Может быть, парень отделается убийством в состоянии аффекта. У любого человека перемкнет в голове, если вдруг увидит убийцу своей сестры.
— Все сделаем, Иваныч, — обнадеживающе улыбнулся Игнатьев. — Я сам сейчас об этом подумал — парня надо спасать.
Послесловие
Убийства Сатаровой и Вожжиной так и не было дорасследовано до конца, и уголовное дело давно уже пылилось на полках прокуратуры.
Мечта Смирного найти останки Наташи Сатаровой и похоронить рядом с матерью так и не исполнилась. Кости неизвестных людей, обнаруженных на старой свалке, были утеряны во время переезда прокуратуры в другое здание, а череп, направленный в Ленинград для портретной экспертизы, не вернулся назад, затерявшись в архивах ГУЗЛ.
Трое действующих лиц того трагического события стали генералами. Если Истомин и Исхахов были настоящими генералами, получившими это звание от государства, то про Демченко злые языки поговаривали, что он генерал-то ряженый. Что ж, в больших городах таких лжегенералов расплодилось великое множество.
Калюжный стал судьей. Он раздобрел и округлился, почувствовал себя важной персоной, поучающим тоном мог часами рассказывать о верховенстве закона, о чести и достоинстве служителя Фемиды. Однажды, когда он, проводив гостей, которых попотчевал настоящим марочным коньяком, в умиротворенных чувствах развалился на кресле, заглянул Сергеев. Увидев его, Калюжный воскликнул:
— Василий, проходи! Сколько лет, сколько зим!
Сергеев, прихрамывая, добрался до кресла и тяжело плюхнулся в него. Увидев это, Калюжный поинтересовался:
— Василий, тебе нездоровится?
— Да, малость побаливаю. Уже давно на пенсии, целыми днями прозябаю в четырех стенах своей квартиры.
— И по какому вопросу ты ко мне заглянул? — спросил его судья и демонстративно глянул на ручные часы, мол, я человек занятой, времени в обрез.
Заметив это, глаза у бывшего прокурора блеснули злым огоньком, и он угрожающе проговорил:
— Леха, быстро ты забыл лето восемьдесят шестого. А ведь могут и поднять дело, там срока давности нет. Доказать не докажут, а с работы слетишь моментально. А ты при хорошей должности, и жалованье у тебя — куры не клюют.
Мгновенно вспотев, Калюжный вздрогнувшим голосом выдавил:
— И тебя вместе со всеми загребут.
— А мне, Леха, терять нечего. Хоть какое-то разнообразие будет в тюремной камере.
— Василий, ты почему сегодня пришел ко мне? — чуть не плача, прошептал Калюжный. — Чего ты хочешь от меня?
— Помощи.
— Сколько дать тебе денег?
— Тридцать.
— Тридцать тысяч? — облегченно вздохнул судья, открывая ящик стола. — Это я тебе враз организую.
— Алексей, ты меня не понял. Тридцать тысяч ежемесячно.
— Ежемесячно?! — ужаснулся Калюжный. — А не жирно ли будет?
— В самый раз дополнение к моей крохотной пенсии.
С этого дня Калюжный с каждой зарплаты отчислял тридцать тысяч рублей для бывшего прокурора-шантажиста.
Однажды землячество города Энска в Москве задумало справить новый год. Подобрали уютное кафе недалеко от Арбата, собралось человек сорок. В самый разгар вечера мужчины решили выйти на улицу перекурить, подышать свежим воздухом. Встав в круг, они стали вспоминать далекую пору их жизни в Энске. Слово за слово, начался спор, постепенно перешедший в брань, во время которой Исхахов схватил Демченко за ворот рубашки и процедил сквозь зубы:
— Сука, из-за тебя я лишился брата!
Демченко убрал его руки от себя и бросил едкие слова:
— Надо было воспитывать дурака, чтоб не палил в кого ни попадя!
Все вокруг услышали эти слова и прекрасно поняли, о чем идет речь. Многие стали покидать вечеринку, за столом остались Демченко и несколько гостей, которые продолжили застолье.
Могилы девочек, этих безвинных ангелочков, прекрасных цветков, только распустивших ростки жизни, но загубленных кровавым негодяем, не были обнаружены. Найдутся ли они каким-нибудь грибником или ягодником, случайно наткнувшемся на разрытые лесным зверем захоронения? На этот вопрос ответа нет.
Теория «грибного убийцы» так и осталась теорией, не получив дальнейшего развития.
Как-то раз Овсянникова, как почетного гостя пригласили на торжества, посвященные дню Уголовного розыска. После официальной части мероприятия в актовом зале отдела полиции, оперативники собрались в небольшой плавучей столовой речников, заранее зафрахтованной под спецобслуживание. Как и положено, первым дали слово ветерану. Начальник уголовного розыска Игнатьев объявил:
— Сегодня нас пришел поздравить легендарный в прошлом сыщик…
— Не легендарный, а обычный, — с иронией поправил Овсянников оперативника, прервав его на полуслове. — Легенды у нас, в том числе и ходячие, служили в областной милиции, а я всю жизнь был пахарем и всего добился изнурительным трудом, звезд с неба никогда не хватал.
Улыбнувшись, Игнатьев продолжил:
…пришел к нам Вячеслав Иванович Овсянников. Чего только не было в его беспокойной жизни: и бессонные ночи, и многодневные рейды, преследование преступника в тайге и на воде, долгие часы в засаде… Одним словом, его биография очень интересна и поучительна, не каждому из сыщиков дано так прожить свою жизнь. Вячеслав Иванович, здесь за столом сидят молодые сыщики, некоторые из них еще не успели раскрыть ни одного убийства, поэтому они хотели бы услышать ваш рассказ о маньяке, который орудовал в нашем городе, и которого недавно убили в пересыльной тюрьме.
Овсянников встал и, собравшись с мыслями, начал говорить:
— Был у нас настоящий милиционер, который всю свою жизнь отдал служению народу. Я говорю о Николае Васильевиче Смирном, который до пенсии работал начальником криминальной милиции. Если кто-то и легенда, то это он и есть настоящая легенда уголовного розыска, этот хвалебный эпитет к нему можно применять без всякого стыда. Для него честность и порядочность стояли на первом месте и, когда он заподозрил людей, облеченных большой властью, в совершении убийства двух девушек, его отстранили от дела, а потом и вовсе уволили из милиции, пытались убить. Несмотря на это, он не сдался и продолжил свою борьбу с несправедливостью, смог восстановиться в органах внутренних дел. В то самое время, когда Смирный, по злому умыслу отлученный от всех дел, боролся за свое существование, у нас в городе уже действовал жестокий маньяк. Будьте уверены, если бы не эти обстоятельства, Смирный не допустил бы, чтобы убийца так долго и безнаказанно творил свое черное дело. Появление серийного маньяка на совести тех людей, которые призваны были найти этого ублюдка, но вместо этого сами совершили преступление, дезорганизовав на годы всю работу по поимке опасного преступника. Теперь скажите мне, молодая наша поросль, кто опаснее и страшнее для человека в частности, и для государства в целом: убийцы в погонах или одинокий маньяк-извращенец?
С места встал молодой оперативник Кузаков и, как студент перед преподавателем, высказал свою точку зрения:
— Бесспорно, оба типажа крайне опасны и беспредельно
