– Совершенно верно.
Я показала ему зубы, он фыркнул. Сделав снимок, Квентин уселся рядом со мной. Мы смотрели вверх на Медведицу, вокруг которой кружились белоснежные бабочки, не подозревавшие о существовании каких-то там сверхъестественных сил. Квентин с силой дунул, и бабочки торопливо порхнули внутрь медвежьей грудной клетки словно в поисках защиты. Возможно, они все-таки о чем-то догадывались.
– Самым ранним моим воспоминанием является воспоминание о том, как мы с папой ходили навещать Медведицу, – негромко заговорила я. – Тогда она еще стояла на лужайке перед административным зданием колледжа Маунтейн-стейт. Я помню, как ранним утром сидела у папы на плечах – вероятно, было лето, – помню красивую клумбу. Повсюду летали бабочки. Они кружились вокруг нас и Медведицы, словно мы были цветами. Это казалось невероятным. Все так напоминало волшебную сказку. Я сидела так высоко, а вокруг меня порхали эти грациозные создания. Папа сказал: “Смотри, не испугай их, потому что это крошечные ангелы”. Он говорил, что они слетаются к Медведице, чтобы поведать ей о том, что происходит на земле и на небесах. Ведь Медведица не может сойти с постамента, чтобы самой узнать новости. Вот откуда Медведица знает все о мире и о том, что в нем происходит. Так сказал мой папа.
Но тут что-то спугнуло бабочек, и они все залетели внутрь Медведицы, вот как сейчас. И я сказала: “Ой, нет, смотри, Медведица пожирает ангелочков, принесших ей новости”. Папа рассмеялся, а я до сих пор не могу забыть ощущение его смеха, передавшееся мне. Как будто пробежал особый ток, ток любви и радости. Он заметил, что всякая мудрая душа ест бабочек. Тогда я не поняла, что он хотел сказать, а теперь понимаю.
После такого сентиментального признания я застенчиво взглянула на Квентина, но он смотрел на меня так ласково, что я догадалась: он наконец понял или хотя бы попытался понять. На его лице появилось задумчивое выражение, он отвернулся, всматриваясь в очертания гор, щурясь от солнечных лучей и собственных воспоминаний.
От земли поднималось ровное влажное тепло, окутывая нас запахами наших тел, пастбища, гор. Мы слышали пение птиц, жужжание насекомых, болтавших на неизвестном нам языке. Квентин изучал окружающий нас пейзаж, а я следила за ним с замиранием сердца.
– Медведица наслаждается потрясающим видом, – объявил он, включая в этот вид и меня, так как его взгляд остановился на моем лице. – Возможно, ей известно то, что скрыто от нас.
* * *
Солнечные лучи проникали в разрушенный амбар сквозь прорехи в крыше, зажигая искорки в каштановых с рыжиной волосах Артура, нашедшего убежище на чердаке и теперь опасливо поглядывавшего вниз. Квентин косился на мое встревоженное лицо. Мне казалось, я понимала, о чем он думает. “Урсула разрывает себе сердце. Она изо всех сил старается сохранить свою семью”.
– Кто ты сейчас, милый? – осторожно поинтересовалась я у Артура.
– Я сова. – Он присел на корточки, обхватил колени руками и, не мигая, уставился на нас.
– Почему ты решил забраться в амбар? Я ведь говорила тебе, что здесь небезопасно. Разве ты не помнишь?
– У меня такое чувство, что я должен посмотреть на все сверху. Чтобы все понять.
– Откуда у тебя это чувство?
– Я слышал, как Освальд сказал, что мама-медведица стоит много денег.
– Думаю, что ты слышал, как Освальд говорил Бартоу Ледбеттеру, что Медведица стоит больше, чем деньги. Он хотел сказать, что никто не может повесить ценник на маму-медведицу. И это хорошо.
– А почему все говорят о деньгах? У тебя есть секрет?
Я молчала, судорожно пытаясь найти верные слова. Квентин негромко попросил:
– Позвольте мне поговорить с ним.
– Нет. Артур того гляди совсем замкнется. Я должна сама с ним поговорить. Не вы. – А брату я сказала: – У меня и в самом деле есть секрет. И я как раз собиралась рассказать тебе. Это сюрприз.
– Такой же, как смерть папочки? Ты же не хочешь, чтобы я снова поехал в Атланту, правда? – Его огромные карие глаза не отрывались от меня, но они совсем не походили на совиные. Артур смотрел на меня с нескрываемым ужасом.
– Нет, мой дорогой, что ты! В этом сюрпризе нет ничего плохого. Поверь мне. Я не буду ничего выдумывать, а скажу тебе правду.
– А как я узнаю, что это правда?
– Тебе придется мне поверить.
Артур ничего не ответил. По его щекам покатились крупные слезы.
– Я не знаю, как теперь доверять тебе.
Это жалобное признание ошарашило меня. Пока я пыталась сглотнуть мешавший мне ком в горле и заговорить, Квентин положил руку мне на рукав и заглянул в глаза. Я кивнула.
– Артур, – начал он, – смотри.
Мы с Квентином стояли около того места, где обломки балок, проржавевшее железо с крыши и доски с чердака завалили мою машину. Этот старый коричневый “Мерседес” я купила несколько лет назад за две тысячи долларов у своей подруги по университету. Она как раз сломала ногу, как следует ударив капризный автомобиль после очередной поломки двигателя, на починку которого требовалась внушительная сумма. Я поставила мотор от “Шевроле”, и с тех пор “Мерседес” бегал как новенький. И вот теперь мой гибрид на колесах стоял раздавленный в лепешку у стены амбара. Квентин присел. Он просунул руку между обломками стены и машиной. Я с удивлением наблюдала за его странным поведением. Артур еще больше свесился с чердака.
– Брат-медведь? – позвал он Квентина с тревогой.
– Вот, одного поймал. – Тот схватил что-то пальцами и крепко сжал их, поднес руку к лицу и принялся что-то разглядывать. – Он здесь. Я чувствую, как он шевелится. Но я не причинил ему вреда.
– Что это такое? – заинтересовался Артур, еще больше вытягивая шею.
Я поймала себя на том, что нагибаюсь к Квентину, чтобы посмотреть его находку, и тут же одернула себя. Квентин встал, крепко сжимая кулак.
– Это одно из созданий, живущих в воздухе между вещами. Между камнями и землей, между бревнами амбара, между частями машины. Когда я был маленьким, я называл их эльфами.
– Эльф, – зачарованно повторил Артур. – А как они выглядят?
– Не знаю. Эльфы невидимки.
– Что они делают?
– Они держат мир. Каждую его часть, каждую вещь. Все в мире соединяют и удерживают эльфы. Если ты знаешь, как сделать эльфов счастливыми, то ничего никогда не упадет.
Артур выпрямился и указал на проломленную крышу.
– Я их вижу! Они там, всюду. Их тысячи, миллионы, миллиарды! Только они не слишком счастливы. “Нам плохо”, – вот что они говорят.
Квентин разжал пальцы.
– Лети, все в порядке, делай свою работу, – сказал он эльфу и дунул на ладонь. Взрослый мужчина вел себя так, словно крохотное крылатое существо слетело с его руки.
