И вот сейчас… Саша оглядела кафе. За столиком слева парламентский корреспондент мрачно накачивается коньяком. Дамочки из отдела «Общество» налегают на пирожные. У всех на одежде бейджики с именем-фамилией-должностью.
Да сроду никто в этом кафе не питался, в здании редакции есть собственное. Но оно находится за пропускной зоной. И сотрудники милиции настояли на том, чтобы коллектив расселся по ближайшим к редакции точкам общепита. С дурацкими бейджами, которые они отродясь не носили.
Милиция явно думает, что преступники дебилы и клюнут на эту уловку.
Маскарад маскарадом, но номер сегодня все равно сдавать надо. А полгазеты еще не сверстано! Но с Андреем Ивановичем не поспоришь. Сказал и в детективов играть, и газету делать. Начальник всегда прав…
«Я просто не доживу до следующей недели, – огорченно подумала Саша и заказала еще одну чашку чая. – Хорошо хоть, что милиционеров в кафе много. Если вдруг преступники будут такими дураками, что сюда сунутся, задержание пройдет быстро. Скорее бы… Мне ж газету вычитывать…»
Какое-то напряжение повисло в воздухе. Саша стала быстро оглядываться по сторонам. Снуют официанты, негромко играет музыка, смех, звон бокалов.
Но лица коллег вытянулись.
– Девушка, у вас свободно?
Сидевшая спиной к входу в кафе Саша подняла глаза и вздрогнула.
Фотография этого парня была в числе тех, которые показывали сотрудники милиции.
«Мне точно не везет», – подумала Саша и криво улыбнулась ставшими вдруг резиновыми губами:
– Пожалуйста.
Парень, надо отдать ему должное, в жизни был еще более красив, чем на фото.
– А вы работаете в «Ведомостях»? Это та самая газета, в которой работала погибшая журналистка?
Он явно торопился, решил не тратить время на долгие церемонии, а сразу перейти к сути вопроса.
«Жаль, что он убийца», – вдруг подумала Саша.
Дальнейшие события разворачивались, как в крутом боевике. К ее собеседнику вдруг подскочили двое мужчин, уложили его лицом на пол, щелкнули наручниками.
Через минуту в кафе уже ничто не напоминало о произошедшем инциденте. Теплились свечи на столиках, играла музыка, в центре зала кружилась в танце пара…
* * *
Доклад оперативников не стал сенсационным. Как и предполагал следователь Владимир Седов, Нино Кикнадзе никакого беспокойства в связи с опубликованием статьи в «Ведомостях» не проявила. Занятые на наружном наблюдении сотрудники отчитались: вечер Нино Кикнадзе провела дома, никуда не выходила, гости к ней также не приходили.
«Она непричастна к убийствам, – подумал Седов, разминая сигарету. – Поскольку Лика дала новые показания, меняющие роль в этом деле Кирилла Богдановича, женщину можно вычеркивать из числа подозреваемых. К тому же возможность сговора Кикнадзе и Богдановича изначально представлялась мне маловероятной. А вот роль Андрея Семирского…»
Окончание мысли оборвала пронзительная трель телефона.
– Задержан Богданович Кирилл Евгеньевич, – доложил руководитель спецподразделения. – Мы отвезли его в отделение. Думаю, на допрос его уже ваши доставят.
– Спасибо.
Володя повесил трубку и встал. Не надо Богдановича сюда приводить. На полноценный допрос у него сейчас просто нет сил. Документы можно оформить потом. А в чем суть дела, он выяснит и в отделении.
Напряжение последних дней, неимоверное количество выкуренных сигарет и выпитого кофе колотили по вискам хрустальными молоточками.
Голова буквально звенела. Поэтому вышедший из прокуратуры следователь не сразу понял, что спрашивает эффектная блондинка с серьезными серыми глазами.
– Мне нужен Владимир Седов, который занимается расследованием дела об убийстве Ивана Корендо, – терпеливо повторила блондинка.
– А зачем? – морщась от головной боли, поинтересовался Володя.
– Я собираюсь дать ему показания.
– Давайте.
– Сначала покажите мне ваши документы. Информация конфиденциальная, и я хочу быть уверена, что разговариваю действительно с Владимиром Седовым.
– Проходите, – следователь, вдохнув свежий воздух полной грудью, распахнул дверь. – Документы в кабинете. Надо же, девушка, какая вы бдительная.
– Работа у меня такая.
Она внимательно изучила удостоверение, сверяя фотографию с оригиналом, а потом сказала:
– Меня зовут Маша. Я возглавляю пиар-службу Либерально-демократической партии. К сожалению, один из наших лидеров очень долго скрывал подробности своей биографии. Дело в том, что отцом сына Андрея Петровича Семирского Кости на самом деле был не кто иной, как Иван Корендо. Выборы – это всегда очень большое напряжение для политиков. Нервы не выдерживают, из колеи может выбить любая мелочь. Андрей Петрович никогда не отличался особо устойчивой психикой. Незадолго до убийства антиквара мы обсуждали макет предвыборной листовки. И мое совершенно невинное замечание по поводу того, что Костины черты не имеют ничего общего с внешностью ни Андрея Петровича, ни его супруги Ирины Львовны, спровоцировали какие-то параноидальные предположения. Семирский решил, что сходство Кости с настоящим отцом бросается в глаза. А Корендо ведь тоже публичный человек. И вот Андрей Петрович решил, что конкуренты без труда обо всем догадаются, спровоцируют Корендо на откровения, и тогда скандала не избежать. Потом он вспомнил, что в последнее время Иван не отвечал на его звонки. Мысль о том, что человек может быть элементарно занят, просто не приходила ему в голову. Андрей Петрович не сомневался: приятель уже участвует в заговоре. Как говорится, кругом враги. Он решил поехать домой к Корендо и все выяснить…
Володя скептически ухмыльнулся. Умненькая помощница у политика, ничего не скажешь. Быстро просчитала, что устроена засада. И вот пришла сюда вешать ему лапшу на уши. Но не на такого напала.
– Милая барышня, у меня нет времени слушать весь этот бред. Жильцы дома Корендо были допрошены-передопрошены. По их показаниям, в подъезд незадолго до предположительного времени смерти Корендо заходили мужчина и женщина. Личность женщины мы установили. Но неужели вы думаете, что я поверю, что Семирский смог зайти в подъезд инкогнито? Поэтому не надо утруждать себя дальнейшими фантазиями. Я уже знаю, что вы мне сейчас скажете. Что Корендо на момент визита вашего начальника был еще жив. Или уже мертв. Не надо ля-ля. Вы очень милая умная девушка, но я хочу вас предупредить об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и введение органов следствия в заблуждение!
– Выслушайте меня, – спокойно сказала Маша. – Андрей Петрович в своей то ли паранойе, то ли шизофрении сохранил способность к некоторому здравомыслию. Кстати, Корендо был действительно мертв, когда в его квартиру вошел Семирский. Но мой шеф пытался изменить свою внешность, конечно же, не потому, что ожидал наткнуться на труп. Он боялся, что узнают о визите к отцу Кости! И хотя их дружба ни для кого не являлась секретом, Семирский не сомневался, что приятель его предал, готовится провокация. Поэтому теоретически вполне невинная встреча с другом приобретает совершенно другой смысл, может вызвать негативную реакцию! Он шел к Ивану Никитовичу и опасался, что вокруг его дома уже дежурят папарацци от конкурирующих партий! Но все-таки у него была надежда, что ему удастся предотвратить скандал в зародыше, что дело еще не зашло настолько далеко. Он хотел поговорить с Корендо, дать ему денег, согласиться на любые требования. Если бы он только посоветовался со мной! Я бы объяснила ему, что даже если правда о сыне выплывет наружу – из этой истории можно извлечь много плюсов. Народ любит мелодрамы. А сколько у нас бесплодных пар, которые пытаются решить проблему пополнения семейства. На всем этом можно было набрать очки! Но у Андрея Петровича собственная логика. Понимаете, наверное, у каждого есть та часть прошлого, которая представляется темной, мучительной. Никто не хочет показывать скелеты из шкафа! Мне приходилось выкручиваться и не из таких ситуаций с нашими лидерами. Но Семирский просто не мог заставить себя рассказать все это мне, службе безопасности партии.
– Почему же его не опознали? Он посетил пластического хирурга? – саркастически поинтересовался Седов.
– В этом не было необходимости, – Маша пожала плечами. – В собственности партии есть квартиры. Они нужны по многим причинам. Некоторые наши гости не любят останавливаться в отелях. Иногда, – она запнулась, явно выбирая выражения, – есть необходимость организовать неофициальное времяпровождение. Понимаете, политики тоже люди, тоже мужчины. У нас есть, скажем так… персонал для таких мероприятий. Повара, официанты… Не только повара… Одной из таких квартир пользовался Семирский. Как правило, в его случае это было совершенно безвинное времяпровождение. Накачиваясь пивом, он смотрел «Евроспорт». В квартире, видимо, находилась какая-то его не деловая одежда… Он попросил водителя отвезти его на квартиру и сказал, что перезвонит, когда понадобится машина. Там он переоделся, вызвал такси. Почему его не опознали соседи Корендо? Ну а вы узнали бы человека, которого всегда видели в костюме от французских модельеров, – в джинсах и какой-нибудь бейсболке? Да ни за что в жизни! Вы поймите – любой эфир, каждый комментарий, не говоря уже о съемке для официальных фотографий, – все это труд целой команды специалистов. Накладывается грим, делается прическа, свет выставляется для того, чтобы показать политика в наиболее выгодном ракурсе. Когда ничего этого нет – внешность меняется кардинально.
