— А чем это отличается от идеи в ее первоначальном виде? — хмурю брови.
— Тем, что мы будем ставить перед ними конкретные задачи и спрашивать за каждую потраченную тысячную кредита, — отвечает моя заместительница, по совместительству любимая женщина (иногда, во время таких разговоров, мне кажется, что действительно «по совместительству»… но меня это полностью устраивает. Что может быть лучше, чем работать с той, кого любишь?). — Будем надеяться, что это немного поурежет число откровенных халявщиков и бездельников.
— Будем, — хмыкаю я. — Но это нужно как следует продумать. Да вот хоть задание для них разработать…
— Сейчас… — Миа порывается встать с дивана, но я удерживаю ее за талию.
— Да ладно тебе, — говорю я. — Отдохни. Ты и так слишком много работаешь.
— Нельзя работать «слишком много», — отвечает она, не принимая шутливого тона. — У нас есть поговорка: «работы всегда меньше, чем людей, готовых ее делать».
— Ну, это верно… кстати, о чем я хотел с тобой поговорить. Ты не думала взять помощницу? По-моему, ты перегружена работой! Мне бывает некогда пообедать, некогда в туалет сходить, но тебе, по-моему, некогда даже почесаться.
Миа улыбается.
— Чесаться? А, это потому что вы постоянно обновляете эпителий! У нас нет такой потребности.
Нет, ну правда.
— Миа, — укоризненно смотрю ей в глаза.
— Андрей, — она так же смотрит на меня в ответ.
Белкин, почувствовав напряжение между нами, поднимает голову.
Понимаю, что из этого соревнования взглядов мне не выйти победителем, и меняю пластинку:
— Слушай, какими бы двужильными ни были талесианки, все равно то, что никто даже толком не знает, чем ты занимаешься — это наше слабое место. У меня вот дохрена помощников, и все вы более-менее представляете, что я делаю. Да и секретарь мой в курсе почти всего. Если завтра меня таки устранит шустрый киллер…
— Не устранит! — резко перебивает Миа.
— Не устранит, конечно, — соглашаюсь примирительным тоном, — но если бы и устранил, все равно вы бы смогли работать дальше без меня. А если ты вдруг схватишь сильный насморк, или чем вы талесианки болеете, мы тут же повиснем в пустоте. Не только я не имею никакого представления о твоем рабочем процессе — никто не имеет, я спрашивал. Не хочешь брать своего зама, хоть секретаря возьми! А то это уже некомпетентностью попахивает.
В глазах Миа вспыхивают искры. «Кажется, это опасно, — думаю я. — Перегнул я палку!»
Но поздно — мне остается только наблюдать за сходом этой лавины.
— Некомпетентность? — переспрашивает она не знакомым мне тоном.
А потом, прежде чем я успеваю взять обратно свои слова, продолжает:
— Андрей Старостин, знаешь, почему я влюбила тебя в себя?
— Что? — хмурюсь я. — В каком смысле…
— Я приняла этот облик, — она проводит рукой вдоль тела, — и смотрела тебе в рот вовсе не только потому, что ты так уж неотразим! Ты хороший человек, ты милый, мне нравятся твои шутки, спору нет. Но это все вторично. Главное — твой потенциал, твоя способность вывести проект «Узел» вперед. Потому что эта станция — мое детище! Я здесь была с самого начала, не ты! Ты имеешь право отдавать мне конкретные приказы, как капитан. Но не смей учить меня делать мою работу!
С этими словами она встает и уходит из моей каюты. Драматичный жест портит только то, как она осторожно сгружает с колен кота.
А я остаюсь на диване один, как полный… потенциал.
Глава 20 (без правок)
Когда ты одинокий гейм-тестер, живущий с котом и не имеющий срочных задач, можно позволить себе полночи не спать, мучиться из-за слов девушки, которая ушла, рассерженно хлопнув дверью. Вот только в ту пору как-то не было у меня девушек, не было и таких проблем.
Вспомнить — с одной стороны, как было хорошо! Тихо, спокойно. Наготовишь еду в четверг на всю неделю, потом знай разогревай; из всей уборки — кошачий лоток, протирать пыль да закладывать посуду в посудомойку; продукты доставка привозит, прогулки в ближайшем парке пару раз в неделю, если погода позволяет — благо, я и так дрищ, форму поддерживать не нужно. Ну, или мне тогда казалось, что не нужно. Теперь я, конечно, иного мнения, но теперь мне и повседневная жизнь такую нагрузку дает, что будь здоров. Вот хоть нашу недавнюю горную прогулку в команде взять…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так вот, с одной стороны, конечно, не жизнь, у меня была на Земле, а малина. А с другой — как я это выдерживал?! Тоска ведь смертная! Даже Белкину на станции нравится больше: он расцвел, прыгает везде, носится. Сколько людей его гладит, сколько вкусняшек дают (одобренных мною вкусняшек, разумеется; универсальные белковые кубики вполне Белкину подходят).
И вот как-то не входило тогда ко мне в квартиру сногсшибательных мисс Конгениальность, вроде Миа, готовых внести сумбур в сердце и душу. И бессонницей мучиться было не с чего, хотя — все условия.
А теперь есть с чего: я мучительно перебираю происшествия вечера, пока ем ужин (заказанный из столовой старшего персонала на двоих, так что половина отправляется в маленький комнатный холодильник), пока моюсь, пока наглаживаю перед сном Белкина, рассказывая ему, какой он прекрасный и замечательный котик. А потом я ложусь в кровать, готовясь перешибать лишние мысли аутотренингом: не высыпаться мне сейчас ну никак нельзя. Завтра ответственный день. Как и любой день на станции «Узел», если ты ее капитан. Да и неизвестно, как теперь поведет себя Миа. Если случившееся на нее повлияло, значит, мне придется как-то это компенсировать… как?!
Но аутотренинг не работает. Точнее, в нем не возникает нужды. Я ложусь на бок и готовлюсь несколько часов пялиться на звездную ночь за фальшивым иллюминатором вдоль моей кровати — это просто экран, но, так как я категорически не понимаю здешних видеоразвлечений, даже «Любовь и ответственность» могу смотреть только с разъяснениями Миа, я настроил по умолчанию экран в режим окна.
А потом я открываю глаза от мелодичного голоса информатора:
— Доброе утро, капитан Старостин! Предлагаю прослушать кантату знаменитого пентета «Тра-Нил, Эйри, Кэри и Сайни» из Великого Саргоната — «Размышление о полете аргунов над полем лакусов». А пока она звучит, напоминаю вам, что ваш список дел на сегодня…
Кантата ничего такая, приятная. Немного напоминает классическую «Металлику». А вот список дел порадовать не может. Я только прикидываю, как вежливо отклонить очередную заявку от Ардено Нолькарро для экскурсии его подопечных по станции — десятая за последний месяц, это уже чересчур, его цистерны реально перекрывают движения в коридорах! — как тут меня словно бьет обухом: я ведь вчера поссорился с девушкой! Сначала я не так выразился, потом она мне гадостей наговорила, и неизвестно теперь, есть ли у меня девушка вообще. Я же собирался об этом весь вечер переживать, лежать с бессоницей!
А уже утро…
М-да. Хотите избавиться от проблем со сном и не принимать личную жизнь близко к сердцу? Заведите космическую станцию!
Это недоразумение меня скорее веселит, и я иду чистить зубы почти в хорошем настроении.
Стоя у зеркала в ванной, обдумываю ситуацию. Почему-то размышления отнимают очень мало времени.
Когда я учился в своем поварском техникуме, была у нас там такая девчонка, Надя, очень тихая и откровенно сказать не слишком симпатичная. Зато какие конспекты писала — закачаешься! Все четко, понятно, с рисунками.
И тут начал ее обхаживать один из пяти парней с курса. Все было хорошо, любовь до гроба, чуть ли не расписываться уже собрались, как только восемнадцать стукнет… и тут «добрая» подружка рассказывает ей, что он это начал, только чтобы подобраться к ее конспектам!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тут же между нами чемодан, Надя сидит на уроках бледная и молчаливая, тот парень вообще-то куда-то пропадает, потом появляется пьяный и начинает немузыкально орать какой-то блатняк у нее под окнами…
Не помню, чем там у них закончилось, вряд ли хорошо. Помню только довод, который привела Наде соседка по парте — за моей спиной во время скучной лекции по литературе, вот я и запомнил. «Да какая тебе разница, из-за чего он на тебя внимание обратил?! Из-за конспектов обиделась? А если бы он за твоей попой две остановки шел — лучше бы было?! Другие злятся, что парни их ум не ценят, а ты наоборот!» Надя, все такая же бледная, тихо и зло ответила: «Ты не понимаешь! За попой шел бы — это бы я ему понравилась. А конспекты — это он выгоды себе хотел!» На что подруга ей ответила, что, мол, потрахаться — та же выгода, а у Нади просто комплексы, хочется, чтобы за внешность оценили, потому что она себя уродиной считает. Надя, разумеется, обиделась, и живой разговор за задней партой смолк. Тогда я этому не мог нарадоваться, так как чувствовал себя крайне неудобно, выслушивая чужие откровения.
