Аналитик обвел нас взглядом: согласны? И напомнил мне Куратора. Он тоже все время словно бы сканировал нас, пытаясь заглянуть не в глаза даже, а напрямую в душу.
Сказать, что Ясновидящий вообще никакого будущего у нас не видит? Нет. Рано. А может, и вообще не нужно. Уныние и паника нам не помогут. Но…
— Йог погиб при странных обстоятельствах. Похоже, во время медитации.
— Откуда вы знаете?!
Аналитик снял очки и начал протирать их салфеткой так, словно пытался отполировать царапину.
Я рассказал все, что мне удалось узнать.
— А Куратор нам ничего не сказал! — удивилась Хиромантка.
— Он вроде не знал. Но обещал выяснить.
Солнце зашло за облако, но помрачнели все не из-за этого.
— Это лишь предположения, — не поверил Аналитик, надел очки и посмотрел на меня так, словно он — директор школы, а я — расшалившийся ученик.
— Хорошо. Точнее, плохо, — поправил самого себя Предсказатель. — Подождем, что скажет Куратор. А пока будем по-прежнему договариваться о встречах по цепочке. И… поосторожнее со своими заданиями. Или вообще…
— Такая связь ненадежна, — предостереги. — Куратор может легко догадаться о нашем телеграфе и выходить, например, первым.
— Тогда мы будем совещаться в столовой, как только он уйдет! — улыбнулась Хиромантка.
— Там наверняка прослушка. Итак, бежать или не бежать, вот в чем вопрос. Но у меня есть третье предложение. Давайте мы, вместо выполнения опасных заданий, попробуем выяснить, кто и зачем организовал этот эксперимент. Мы должны узнать истинные цели проекта. Кто стоит за Куратором? Почему нас…
— Куратор ведь говорил: есть спонсор, который таким хитрым способом пытается заполучить богатство и власть, — перебил меня Аналитик.
— Байке про богатого спонсора я не верю. Все гораздо серьезнее. Попробуем узнать в Библиотеке? Вряд ли такое задание опасно. Встречаемся в синей беседке после завтрака.
— Пррраааавильно, — процитировал Предсказатель кота Матроскина. — Куратор запретил нам говорить о своих заданиях. Но запрета на сверхурочную работу ведь не было? Пусть и неоплачиваемую? Стоп. У нас гость.
Чтобы проследить взгляд Предсказателя, мне пришлось обернуться.
— А, вот вы где! Что за тайное собрание? Почему не работаете?
Куратор оказался легок на помине. И сразу начал нас сканировать.
— Да вот, решили перетереть ситуацию, — ответил за всех Аналитик.
— Почему без меня? — расстроился Куратор. — Мы все в одинаковых условиях. Не будет результатов — мне не поздоровится еще больше, чем вам. Причем в буквальном смысле.
Куратор не улыбался. Значит, не шутил. Не дождавшись реакции, он продолжил:
— Не тратьте время на болтовню. Общение — только в столовой. Остальное время — тренировкам и работе.
— А прогулки в парке нам разрешены? — с невинным видом спросил я.
Интересно, видел Куратор картину Ван-Гога «Прогулка заключенных» в Пушкинском музее?
— Да, конечно. Но желательно в одиночестве. Вы должны полностью сосредоточиться на своих заданиях.
— Человек — существо социальное, — не унимался я. — Поэтому даже в тюрьмах прогулки — общие.
— Это в тюрьмах. У нас здесь — санаторий… трудовой. Вот и трудитесь! А сейчас… — он взглянул на свой браслет, — пора на занятие. Будем повышать квалификацию. Идемте, идемте! И не закрывайте микрофоны пальцами, никто вас не прослушивает. Конспираторы хреновы…
* * *
Буддиста, проводившего занятие, я слушал невнимательно. Не выходили из головы слова Ясновидящего, что у нас, сброд-ников, нет будущего. Почему? Людей с уникальными способностями, умеющих извлекать из свитков Акаши важную информацию, должны холить и лелеять, как знаменитых футболистов. Но, может быть, мы представляем для кого-то такую же опасность, как для израильтян — иранские ученые-ядерщики, которых Моссад планомерно уничтожает? Что, если гонка вооружений перенесена на тонкие планы бытия — о них сейчас как раз вещает Буддист — и борьба между державами, мегакорпорациями и тайными кланами идет уже не за пшеничные и нефтяные, а за информационные поля?
После то ли семинара, то ли лекции Куратор, по уже сложившейся традиции, предложил мне задержаться.
— Ну как ты, определился с темой?
— Да, — почти не солгал я. — Возможно, записи Акаши сохраняются в торсионных полях.
— Что-то я такое слышал…
— Вакуум состоит из торсионных полей. Образуются они в результате любого вращения — электрона вокруг ядра атома, юлы в руках ребенка или планеты вокруг звезды. Кроме того, при любом нарушении однородности физического вакуума он тоже создает торсионное поле. Например, мощные генераторы торсионных полей — пирамиды и купола храмов. Генераторы послабее — другие постройки, любое вещество, люди, а еще произносимые нами звуки и даже написанные буквы!
Я говорил так же вдохновенно, как сам Куратор, убеждавший нас, сбродников, в важности нашей работы для будущего человечества. Но он почему-то не вдохновлялся. Что ж, продолжим ломать комедию. Только не переиграть бы…
— Торсионные поля проникают сквозь все преграды. А главное — они обладают памятью! Записываются на любом веществе — воде, сахаре, воске. Этим пользуются колдуны и экстрасенсы. Ванга, например, считывала информацию о посетителе с кусочка сахара.
— Колдуны и экстрасенсы? — усмехнулся Куратор.
— А также участники нашей сбродной группы, — не обратил я внимания на иронию. — Вот, послушайте, что пишут приверженцы этой теории.
Я вынул из кармана листок, развернул его и с энтузиазмом процитировал:
— Торсионные поля — это основа информационного поля Вселенной. Человек может непосредственно воспринимать и преобразовывать торсионные поля. Мысль имеет торсионную природу. Для торсионных полей нет ограничений во времени. Торсионные сигналы от объекта могут восприниматься из прошлого, настоящего и будущего объектов.
— Любопытно.
Куратор никак не хотел вдохновляться. Сделать еще одну попытку?
— Но это еще не все! Вот отрывок из другой статьи: «Одним из важнейших свойств торсионного поля является его способность проходить сквозь любые естественные материальные препятствия без потери энергии. Естественно, что любой человек в своей полевой конфигурации обладает аналогичной способностью. Иначе говоря, пройти сквозь стену может каждый из вас, а проблема заключается лишь в том, что надо научиться это делать. Научиться так же, как вы учились ходить, говорить и так далее. В конечном счете, это вопрос практики, а не обсуждения».
