Перед дверью уже стоял автомобиль. Шофер вылез из машины, козырнул Дику и, не говоря ни слова, отошел в сторону. Дик Гордон сел за руль, Джонни легко запрыгнул на сиденье рядом с ним. Машина мягко двинулась, покачиваясь на поворотах. Автомобильные фары бросали вперед яркие лучи белого света, выхватывая из темноты то куски дороги, то обочину шоссе, то телеграфные столбы на повороте. Джонни с наслаждением потягивался под порывами свежего ночного ветра. Автомобиль мчался на восток.
Дик молчал, уверенно управляя машиной, набравшей уже большую скорость: спидометр показывал 120 километров в час. И, когда удары ветра превратились в дикий вой озлобленного, раздраженного скоростью воздуха, Дик, не поворачивая головы к Джонни, начал говорить, притормаживая на поворотах и внимательно вглядываясь вперед:
— Нет, Джонни, я не трус. Вовсе нет. Правда, мне трудно освоиться с мыслью, что… что я попаду в лагерь советских войск. Я не знаю, как меня там встретят. Но ты верно сказал, что… что твои мысли — это и мои мысли. Это так. Только я намного сдержаннее тебя — ты сам хорошо это знаешь. Когда… когда ты уже говоришь, я еще обдумываю. Вот, мы мчимся к нашей базе, к моим танкам. И я все еще думаю. Я не знаю…
Лучи фар выхватили из темноты фигуру часового, стоявшего посреди дороги, далеко за поворотом. Дик нажал на педаль тормоза. Машина пошла медленнее и остановилась возле поднявшего руку часового. Дик выглянул из машины. Он показал караульному синюю бумажку — пропуск, поднеся ее к свету фары. Часовой кивнул головой и отошел. Машина двинулась дальше.
Но Дик снова замолчал. Дорога поворачивала то вправо, то влево; она изгибалась, словно змея. Еще несколько минут, и Дик остановил автомобиль возле приземистого здания с большими воротами. Двигатель смолк. И тут оба услышали далекий рев артиллерийских залпов — это грохотал фронт.
Дик вошел в здание. Его встретил офицер с молодым, усталым лицом:
— Разрешите доложить, господин командир, на базе все в порядке.
— Ясно, — ответил Дик. — Отдайте приказ вывести танк С-613. Да, да, мой танк. Я проведу небольшую разведку вместе с сублейтенантом Уолтерсом.
— Есть!
Дик снова вышел из здания. Джонни тихо спросил:
— Какая разведка, Дики? Что ты говоришь?
— Тебе не все равно? Молчи! — так же тихо ответил Дик.
С приглушенным лязганьем, тяжело поворачиваясь на резиновых гусеницах, из-за угла низенького строения показался приземистый танк. Его странный силуэт лишь угадывался в темноте. Дик Гордон отдал последний приказ офицеру:
— Я должен вернуться через час-полтора. Сигнал начинать операцию подам лично. Имейте в виду.
— Есть!
Дик сел на место водителя, Джонни встал на место командира танка, в башню. Но Дик решительно сказал:
— Слезай, Джонни. Садись рядом со мной, здесь веселее.
Он открыл бронированный щиток, защищавший водителя от пуль, и двинулся вперед.
Танк С-613, самая последняя модель прыгающего танка конструкции Дика Гордона, развивал скорость, мало уступавшую скорости автомобиля. Его резиновые гусеницы мягко ложились на дорогу, подбрасывая танк на вырытых снарядами ухабах. Дик и Джонни молчали. Они приближались к позициям. Что-то звякнуло о броню — шальная пуля. Еще раз… еще…
Дик подал знак Джонни. Тот нажал рычаг — и перед ними опустился бронещиток с узкими прорезями. Дик сбавил скорость, вглядываясь в смотровые щели: они приближались к третьей линии окопов. Дороги уже не было. Танк, тяжело покачиваясь, сползал с бугорка, выбирая дорогу между глубокими воронками от разорвавшихся снарядов. Звон пуль стал чаще, но это не могло повредить танку, одетому в прочные доспехи.
Третья линия окопов… вторая линия… Дик уверенно вел танк в почти полной темноте, по-кошачьи вглядываясь вперед.
На первой линии окопов отдельные удары пуль слились в сплошной звон. Казалось, целый полк выбрал танк своей целью и упорно стреляет в него из винтовок. Танк медленно полз вперед.
Вскоре танк оказался в мертвой зоне, между двумя линиями окопов. Со скрежетом он ломал своим тяжелым корпусом проволочные заграждения, продвигаясь все дальше и дальше. Резкий удар заставил Джонни вздрогнуть: в танк попал небольшой снаряд. Он ударил под углом и поэтому срикошетил в сторону, лишь поцарапав броню.
Вдруг в глаза Дика ударил ослепительный свет. Зажмурившись, он отшатнулся назад.
— Прожектор! — воскликнул он. — Нас нашел прожектор!
Он с трудом заставил себя снова взглянуть вперед. Сквозь узкие прорези было видно, что танк приближается к советским окопам. И тогда Джонни, словно сквозь вату, услышал новый приказ Дика, всю странность которого он понял лишь позднее. Но он сразу бросился выполнять его: привычная дисциплина не позволяла терять ни минуты. Дик крикнул:
— Поднять пушки стволами вверх.
Джонни нажал на рычаги. Со скрипом, о котором Джонни только догадывался, потому что его не было слышно из-за грохота выстрелов, пушки поднялись к небу и застыли в таком положении. Со стороны это было удивительное зрелище: тяжелый танк медленно полз вперед, бессильно подняв пушки вверх и напоминая человека, поднявшего руки…
— Дики, мы сдаемся? — прокричал Джонни.
Вместо ответа Дик Гордон левой рукой выхватил из кармана белый носовой платок и протянул его Джонни, взмахом руки показывая вверх, на бронированную башню. Джонни понял его без объяснений. С ловкостью обезьяны он пролез в башню, открыл верхний люк, прицепил платок к тонкому пулеметному шомполу и высунул шомпол с платком из башни. Он закрыл люк — шомпол остался наверху. Сердце Джонни колотилось с бешеной силой: они выбросили белый флаг… поверят ли советские окопы этому символу мира…
Лучи прожекторов освещали танк, его поднятые к небу пушки, белый платок на башне. Но, очевидно, в советских окопах им не поверили — обстрел продолжался. Впрочем, это было понятно: уже несколько раз танки специальных отрядов Первой армии подходили к советским окопам под защитой белого флага и в последнюю минуту, когда доверчивые красноармейцы прекращали огонь, танки разворачивались и пулеметным огнем косили целые части, разрушали выстрелами из пушек окопы. Теперь, как видно, красноармейцы уже не верили белому флагу…
Еще один тяжелый удар потряс танк: снаряд попал в башню. Он не пробил ее, взорвавшись снаружи. Но танк отбросило в сторону, и Гордон едва сумел выправить его.
В этот момент Джонни, припавший к узенькой ориен-тирной щели в башне, увидел, как из советского окопа медленно показался короткий и толстый ствол миномета. Направленный прямо на танк ствол постепенно поднимался из окопа. Миномет готовился к выстрелу, грозившему танку гибелью: тяжелая фугасная мина, попав в танк, пробила бы его броню, рассчитанную на пули и мелкокалиберные снаряды. Она пробила бы броню и уничтожила бы сам танк…
Все это промелькнуло в голове Джонни в течение какой-то доли секунды. Он отчаянно крикнул в переговорную трубу, соединявшую башню с водителем:
— Дики! Впереди миномет! Миномет!..
Но Гордон и сам заметил грозящую им опасность. До миномета, уже застывшего неподвижно, оставалось метров десять. Еще миг — и раздастся выстрел, конец…
Изо всей силы Дик нажал на рычаги. Танк взвыл, резко рванулся вперед и, почти сразу оторвавшись от земли, прыгнул в воздух. Дик нажимал на рычаги; Джонни, вцепившись руками в поручни, смотрел вперед. Танк описывал большой плавный полукруг, проносясь над минометом, который уже оделся белым облаком дыма. Джонни видел, как внизу, под танком, промелькнула черная сигара мины, направленная как раз в то место, где секунду назад находился танк…
Тяжкий удар о землю — и снова знакомое покачивание на колдобинах. Танк приземлился и вновь пополз вперед уже по ту сторону советских окопов. Дик повернул рычаг вниз. Танк остановился. Стало удивительно тихо, так тихо, что Джонни услышал чьи-то голоса. Казалось, они говорили на английском, — а может, Джонни только почудилось?..
Дик сидел неподвижно и ждал. Джонни не выдержал: ведь они шли под белым флагом.
Он отбросил верхний люк. Что-то резко ударило его по голове, резкая боль пронзила тело. Все дальнейшее Джонни мог лишь слышать. Он ничего не видел, контуженный осколком снаряда, попавшим в стенку башни. Но он не потерял сознания. Джонни услышал, как к танку подошли какие-то люди, как они осторожно позвали тех, что были в танке — его и Дика:
— Эй вы, кто там? Вылезай! Вздумаете шутки шутить и вам конец…
Заскрежетало железо. Наверно, это Дик открывал передний бронещит. Чей-то голос на чистом английском языке произнес:
— И чего ты сидишь там, внутри… Ну, вылезай, покажись… Товарищ, ну-ка, посвети на него…
Несколько секунд длилась тишина — и вдруг Джонни услышал знакомый радостный голос. Кто это?.. Дик? Нет, кто-то другой… Но кто именно — Джонни не мог вспомнить.
