Эти достаточно небрежные с профессиональной точки зрения посты – два человека справа и три человека слева – подполковник Разин заметил уже около пяти минут назад. Правые выше по склону, левые ниже. Маскируются неумело. Навыков откровенно не хватает. В такой обстановке надо тихо сидеть и ждать, когда весь отряд окажется в зоне видимости. Сидячего трудно вычислить. А эти перебегают от куста к кусту, от камня к камню, стремясь рассмотреть все раньше, чем позволяют обстоятельства. Или передвигаются параллельным курсом по более неудобной тропе. Надеются на плохую видимость. Серый облачный сумрак в таких случаях, конечно, может быть помощником, но у Разина слишком большой опыт, чтобы пропустить чье-то передвижение, ухваченное краешком глаза. Он полет птицы не оставляет без внимания. Людей тем более не пропустит…
Один за другим к ним подтягиваются другие боевики. Походка демонстрирует характерную «ватность» ног. То, чего Разин и хотел добиться. Последними идут министр со своими людьми. Шерхана Алиевича поддерживают с двух сторон. Ему без министерского транспорта трудно. Не привык. А уж темп держать – это вообще не для него.
Боевики собираются кучей.
– Так близко друг к другу не садиться… – командует Разин. – Рассредоточиться, иначе вас запросто перебьют тремя очередями.
Его слушаются.
– Отдыхать лучше всего лежа на спине, руки и ноги разбросить в стороны.
Опять слушаются. Выполняют. Авторитет спецназа даже среди боевиков велик.
Сам подполковник не ложится. Не потому, что не устал, а потому, что это знак. Минуту дышит полной грудью, легкие прочищая. Потом, посчитав, что знак уже должны были увидеть и на него отреагировать, осматривается, сняв с груди Керима бинокль и приложив к глазам окуляры. Любого противника вид бинокля в этот момент не должен смутить. Работать с оптикой на маршруте – это естественно, есть подозрения или нет их. Но и без бинокля Разин заметил, как старательно спряталась за кусты верхняя тройка. А куда пропала нижняя двойка? Их не видно. Так хорошо спрятались? Обычно менты не умеют этого делать. Хоть задница, но торчит и просит пулю. Но внизу спрятаться легче. Там есть деревья и кустов больше. Да и камни крупнее, валуны.
Только бинокль помогает заметить ногу, выглядывающую из-за черных, с проблесками слюды, камней. Нога неестественно вывернута. Лежать так – очень неудобно даже для пьяного. Нормальный человек так вообще не ляжет. И недалеко, поперек упавшего ствола старой ели, второй боевик. Бессильно свесил руки. Автомат из рук выпал. Голову не видно за кустом. Оно и слава богу – зрелище должно быть не из приятных. Подполковник знает, что Парамоша предпочитает стрелять в голову. Пуля, когда входит, оставляет дырку диаметром в девять миллиметров. Но когда выходит – отверстие солиднее. Если стреляют в затылок, от лица мало что остается.
Значит, ребята поступили правильно. Не пошли по следу основной группы, а подстраховали ее сбоку. Обратили внимание на дополнительные машины и сделали соответствующие выводы. И следят за своим командиром, чтобы читать принятые в группе знаки. Но заострять на этом внимание боевиков Хамзата нельзя. Они не ждут помощи. И в гордости своей могут ее неправильно понять. Потому подполковник перевел бинокль в другом направлении. Стал рассматривать дорогу впереди. Там сквозь снегопад чернеет лес в долинке с ручейком. Долинку предстоит пересечь, и что-то шевелится, перемещаясь, дальше и выше по склону, на который предстоит взобраться. Разин смотрит на часы. Время идет, и Парамоша со Стоговым должны успеть сменить позицию. И вообще пора двигаться, потому что приближается вечер. А вечером начнется самое интересное.
– Подъем. Минута до выхода. Размяли ноги.
И сам несколько раз приседает, показывая пример, хотя ему этого и не надо. Он не ложился на снег и не расслаблялся. Даже присесть не пожелал.
Но теперь примеру никто не следует, кроме Керима. Керим единственный – исполнительный. Остальные предпочитают слушать команды только тогда, когда это касается отдыха. Разин предвидел это заранее и потому сейчас улыбается. Неисполнительность чревата. Через несколько минут у кого-то начнет сводить ноги. Это проверено. Только Хамзат сейчас сможет идти так же, как Керим, потому что привал тоже провел на ногах. Идти, как подполковник, находящийся в предынфарктном состоянии, они все равно не смогут.
– Вперед!
Разин поймал затравленный, страдающий взгляд Шерхана Алиевича, который, показалось, сейчас отдал бы целый миллион баксов из всей суммы, лишь бы кто-то прекратил эту пытку и сходил в пещеру за него. Ответить бы ему таким же пинком в физиономию, каким тот бахвалился перед видеокамерой.
Подполковник двинулся опять первым, внимательно посматривая на верхний склон. При скорострельности «винтореза» реально можно снять и троих, если они будут идти цепочкой.
Пора уже Парамоше и о них позаботиться…
Командир не успел так подумать, когда увидел, что от очередного укрытия до следующего перебегают уже только двое. А еще через тридцать секунд только один добежал до большого валуна. Но спрятаться за него не сумел, потому что упал на камень и сполз в сторону. Судя по выстрелам, Парамоша со Стоговым сменили позицию, поднявшись, пока боевики отдыхали, на более высокий уровень. Но их не видно.
– Как самочувствие? – опять догнал Разина Хамзат.
Неужели, в самом деле, беспокоится? Только за что он беспокоится – за здоровье подполковника или за пещеру? Его предупредили, что Хамзат хитрый и опытный боевик, наносящий удар тогда, когда ему раскрывают объятия. И безжалостный.
– Мне легче. Приступ был вчера. Сегодня легче…
И нельзя показать, что не веришь в заботу.
– Может быть, снизим темп? Люди выдохлись.
– Надо спуститься до середины склона.
– А дальше что?
– Дальше будет ручей.
– И что?
– За ручьем подъем.
– Ну и…
– На подъеме засада. Менты. Они ждут, что мы сделаем привал у ручья. Естественное место отдыха. Сами к ручью не спускаются, чтобы не оставлять следов. Если мы там решим отдохнуть, будем у них как на ладошке. А мы отдохнем чуть раньше. Предупреди людей. Привал, как только углубимся в лес. Там я сориентируюсь.
– Сколько людей в засаде? – наивно спросил Хамзат.
– Не знаю. Учти и тех людей, которые обходили по сторонам… – надо держать Толукбаева в напряжении, чтобы, когда пойдет настоящая атака, он не понял, что ведут ее спецназовцы из группы Разина.
– Думаю, людей у них хватает. Что делать будем?
– Сразу после привала стемнеет. В темноте они вперед пойдут. Ждать не будут. Есть риск совсем нас потерять.
– Значит, пещеру они не знают?
– Этого я не могу утверждать. Может быть, они желают тебя и твоих людей уничтожить, чтобы не мешал…
– Черт!
– Потихоньку предупреди всех, чтобы не суетились.
– Сделаю.
ГЛАВА 11
1
– Я Спартак. Вызываю Кречета! Я Спартак. Вызываю Кречета!
В ответ тишина. Парамоша легонько стучит пальцем по микрофону, стряхивая налипший снег.
– Что? – спрашивает Стогов, идущий на три шага впереди.
– Ничего.
– Ничего не сказал?
– Ничего не сказал.
– Послышалось… Наверное, помехи…
Парамоша улыбается и еще раз, на глазах у Стогова, стучит по микрофону. Разобрались.
Если судить по расстоянию до пещеры, то связь уже должна установиться. Но кто поймет эти горы: то они экранируют, то слова спиралью скручивают, то еще что-то делают с радиоволнами. Кречет-Паутов никак не реагирует на многократный вызов Парамоши.
Сторожевое охранение, выставленное отрядом ментов и прокурорских работников против группы, ведомой подполковником Разиным, спецназовцы определили сразу. Слишком неумело менты маскируются. Трое пошло справа, трое слева. Потом один из нижней тройки, после короткого совещания и – за неимением связи – обмена жестами со второй тройкой, отправился вперед коротким путем, оставляя на снегу отчетливые следы. Детский сад, а не боевая единица скрытого действия! По логике, за такое следует сурово наказывать – пулей в голову. Но его Парамоша «отпустил», чтобы поторопил своих. Двух других ведет под постоянным прицелом.
Лейтенант Стогов в бинокль наблюдает за подполковником и посмеивается в микрофон.
– Что хихикаешь?
– Сам полюбуйся. Пастух Волга табун лошадей гонял… Боевички все в мыле… А твой соперник в женском вопросе… Министр-то… Как только без носилок передвигается…
– Внимательней смотри… До министра я доберусь позже…
Стогов продолжил наблюдение. Не даст ли Разин какой-то знак. Подполковник скоро знак дал. Не стал садиться на привале. Это откровенная команда к активному действию, которую все в группе спецназа читать умеют, но для посторонних непонятная: пора приступать к вольной охоте…
– Действуй. Болельщики подполковнику мешаются… Что-то он придумал…
