Конфликт начался раньше, на дороге, когда Мусу заставили снять бронежилет. Сейчас он только развивается. Чего они хотят? Не хотят признавать главенства командира? Тогда их надо сразу после боя расстрелять. В сложившейся обстановке все должно быть только так. Подобные помощники всегда способны к выстрелу в спину. Хамзат должен это понимать. Разин с интересом наблюдает, ждет, как поведет себя Толукбаев. Он злится, но выглядит спокойнее, чем оппоненты. Их сейчас меньше, чем людей Хамзата. И потому они вынуждены подчиняться. Но любая попытка бунта в критический момент подобна смерти. Что-то будет дальше?
Группа спустилась почти до ручья в том месте, где узкое русло расширяется на излучине и вода едва-едва перебегает через камни. Переходить ручей, конечно, будут только здесь. В других местах ноги можно до колен промочить. В такую погоду это неприятно. Но Разин тут же замечает и ошибку Хамзата. Сначала порывается даже сказать, но вовремя останавливает себя.
Излучина ручья легла подковой. Боевики, передвигаясь устало, но беззвучно, занимают позицию веером вокруг нее. При этом неизвестно, в каком месте будут переходить боевики противоборствующей стороны – ментовско-прокурорской банды. А что, если они пойдут не по центру? Тогда одна сторона засады при активной и беспорядочной стрельбе, которую можно ожидать от такого сброда, попадает под огонь своих же.
Пусть! Не Разин здесь командует… Его задача однозначна – чем меньше людей он приведет в пещеры, тем меньше вероятность потерь со стороны спецназа. Зная о существовании второго отряда, может быть, более свежего по силам, подполковник специально изматывал свой отряд, чтобы труднее далась им победа. А если победы не будет – это и значения не имеет, потому что другие люди, захватив Разина, заставят его вести их туда же, к пещере, где ждут в засаде спецназовцы.
Тем не менее бой предстоит провести короткий, но решающий. При дистанции кинжального огня мало шансов остаться в живых у тех, кто попал в засаду. В данном случае имеет значение выбор Разина. Он выбрал для победы тех, кто меньше численностью и более измотан. Следовательно, более слаб.
Сам подполковник нашел три камня, привалившиеся друг к другу, как пьяные. Крайние повыше, средний более плоский. Он и заменит бруствер. Рядом, за высоким камнем, пристроился Керим. Керим сам высокий, на неровную сучковатую жердь похожий. Ему из-за высокого камня стрелять сподручнее. Не надо наклоняться или приседать. Ноги ему не позволяют это сделать. Если присесть сможет, то встать – уже никогда. Так устал.
Позицию заняли все. И уже не шевелятся, боятся себя выдать. Разин осмотрел засаду. Только один Хамзат еще ходит, что-то проверяет, высчитывает, вымеривает. Но не заметил главного. Того, что не захотел подсказать ему Разин. Треть состава рискует попасть под огонь. Это будет даже лучше, чем встречный огонь, которого, честно говоря, опасаться почти не следует. После взрыва слепые ни в кого попасть не смогут, если не найдется дурак, пожелавший встать перед ними грудью…
Таких на горизонте не просматривается…
Хотя, может быть, Хамзат все заметил. Скорее всего, заметил, – понимает вдруг подполковник. И поставил на самый опасный край министерскую четверку. В противном случае он поставил бы ее ближе, чтобы оставить под доглядом. Мудрое решение, если оно обдумано… Тогда Толукбаев полностью оправдывает мнение о себе. Он умный и жестокий. И ничего не делает случайно. Даже о здоровье случайно не спрашивает. Каждое его слово, каждое его действие – выверено и целенаправленно.
Наконец и Хамзат успокоился. Оглянулся, заметил голову Керима над камнем, заспешил сюда же. Если Керим в этом месте, значит, и подполковник здесь. Тоже желает быть рядом с ним. Или бережет Разина от случайной пули, или охраняет вместе со сторожем.
Сейчас это неважно. Сейчас важно дождаться, когда появится враг…
Вот…
Хрустнула скрытая снегом ветка под чьей-то неосторожной ногой.
– Дай гранату… – попросил Разин.
Хамзат протянул руку.
Очень важно не бросить гранату раньше времени. Надо запустить банду ментов и прокуроров в полукольцо. Тогда огонь будет самым эффективным для всех сторон…
ГЛАВА 12
1
– Я Спартак. Кречет, как слышите?
– Я Кречет. Слышимость в норме. Докладывай.
– Женщин нет.
Паутов на традиционную шутку не реагирует. Спрашивает в такой серьезный момент даже сердито:
– Стрельба не началась?
– Вот-вот… Сами ждем… Волга подготовил для вас идеальных клиентов. Парни еле дышат и еле волокут ноги. Он их прогнал через два лишних хребта, хотя рядом были перевалы.
– Их сейчас перебьют?
– Не должны, – сказал Стогов. – Хорошо сидят… Но они сами друг друга побеспокоить могут. Залегли подковой. Фланги готовы противостоять друг другу. Если постараются, то на два-три человека уменьшат собственный состав.
– Ладно, – Паутов усмехается в эфир, словно ртом бабочку в воздух бросает – пусть попорхает. – Спартак, Радуга. Я болельщик страстный, жду. Слушаю ваш репортаж.
– Значит, так… У нас наблюдается уже появление команды противника. Пока это видно только по шевелению кустов. Они люди аккуратные, служебные мундиры мочить лишний раз не хотят и ручей будут переходить на излучине, где и мы намедни переходили. Спускаются, по крайней мере, именно туда. Группа Волги залегла там же. Вычислили место спуска. Вот… Выходят из-под деревьев. Видимость у нас отвратительная, хотя расположились мы на лучшей трибуне. Но все видеть мешает погода…
– Скорее непогода… – добавляет Стогов.
– Сконцентрировались на берегу толпой, – продолжил Парамоша. – Стрелять можно уже сейчас, но Волга не дает команды. Может быть, зря. Очень кучно стоят. Можно сразу половину положить.
– А вторую половину отпустить, – возразил Паутов. – Он их на кинжальный огонь подпустит.
– Очень может быть… Это будет пас своей группе вполне в духе нашего командира. Чтобы все почувствовали прелесть полета пули – и свои, и чужие… Тогда настоящие мгновения навсегда останутся в памяти тех, у кого останется после них память. Есть! Противник пошел в атаку по центру. Переходят ручей и приближаются к противоположному флангу, то есть берегу…
– Началось… – сказал Стогов. – Это уже без комментариев.
Кречет и сам уже, наверное, услышал. Микрофоны у «подснежников» нежные…
* * *
– Пора, бросай! – прошептал Хамзат.
– Рано… Половина успеет в кусты сквозануть…
Толукбаев перебирает за спиной подполковника ногами. Нетерпение рвется из него, как дикая птица из человеческих рук.
Горячность в крови у всех кавказцев, независимо от национальности. Но часть из них отличает еще и удивительное хладнокровие. Вот из этих и получаются великолепные воины и такие же великолепные спортсмены. Хамзат хладнокровия не проявляет. Значит, хвалят его лишку.
– Вот теперь – пора…
Разин поднялся в полный рост, отжал большим пальцем предохранитель гранаты и крикнул во весь голос:
– Стой, стрелять буду!
И тут же саму гранату бросил.
Сам он присел за камень и зажмурился и потому не видел вспышку. Только услышал взрыв. Глаза открыл только через три секунды, захватив еще последний всполох быстро уходящего света. И увидел рядом с собой безумное лицо Керима, которого никто не предупредил, что следует закрывать глаза.
Команду к стрельбе и давать не надо. Тишина после взрыва и восстановиться не успела, когда треск выстрелов смял всю красоту момента. Разин сразу отметил, что очереди разные. Некоторые даже длинные. Длинными очередями стреляют только женщины и дилетанты. Очередь должна состоять не больше чем из трех выстрелов.
Ослепленные боевики падают прямо в воду. Но они держались слишком кучно, выискивая самое мелкое место для перехода ручья, и передние заслонили собой задних. Многие в бронежилетах. Это их в какой-то миг спасло. Три фигуры бросились назад, к кустам. Разин поднял пистолет с прикладом и послал чуть выше спин убегающих подряд три пули – в шеи или в затылки, но не в бронежилеты. Он не стал стрелять очередями. Пожалел патроны. Но и одиночных выстрелов, сделанных хладнокровно и умело, хватило.
Хамзат оружие даже не поднял. И только когда группа бросилась вперед на добивание и раздалось еще с десяток выстрелов, он вышел и спустился к ручью. Разин двинулся следом, а за Разиным и Керим, который утерянное было зрение обрел и несказанно этому обрадовался. Так обрадовался, что даже про усталость забыл. Пошел, как свеженький.
Внизу все произошло так, как представлял себе Разин. Ментовско-прокурорская банда оказалась полностью перебитой.
– Кто теперь будет следить за порядком в Грозном? – с усмешкой спросил подполковник.
Хамзат осмотрел своих боевиков.
– Вот они придут на смену. Они из другого тейпа. Враждебные. Им тоже надоело воевать. Хотят просто грабить и получать за это зарплату.
