куда захочу и когда захочу, – ответил он. – Не всем после этого, однако, выпадает счастливая возможность беседовать со мной так мило, как сейчас разговариваем мы с тобой.
Ансгер промолчал; чувствуя, что его руки вспотели, он вытер их, преодолевая дрожь, о штанины. Рассказы о расправах, учинённых Человеком-без-Имени и по его приказу, передавались из уст в уста и вселяли в сердца жителей Хэксема неподдельный страх. В этом он мог соперничать со своими заклятыми врагами, Могущественными, и их прислужниками, Ночными Посланцами.
Когда Ансгер решился поднять взгляд, в глаза ему вновь бросился меч, висевший на поясе у его гостя.
Длинная рукоять, испещрённая мелкими, едва заметными глазу, рунами, нанесёнными на хитроумно переплетённую проволоку – железную, медную, серебряную и ещё каких-то, неизвестных Ансгеру, металлов, – играла роль магического жезла. Присоединённая к клинку, она превращала тот в поистине смертоносное оружие – удерживая оружие тем или иным хватом, Человек-без-Имени пускал в ход различные комбинации рун, позволявшие ему творить заклинания, энергия которых концентрировалась на кончике меча. Клинок этот, по слухам, стал уже причиной смерти дюжин Могущественных, не говоря уже об их приспешниках.
Поговаривали, будто Человек-без-Имени дал клятву не опускать меч, пока последний фомор не будет изгнан, даже если обречёт себя тем самым на вечные адские муки. В отличие от пьяниц, великое изобилие которых, готовых дать какую угодно клятву ради дармовой выпивки, собирается по вечерам в тавернах, Человек-без-Имени прекрасно понимал цену подобным обязательствам. Сам он прожил необычно долгую для смертного жизнь – ещё отец Ансгера помнил его таким же молодым, а ведь с тех пор прошло не менее секстдуаза71 лет.
Солнце и луна давно не могли служить надёжными ориентирами при измерении времени, как и смена времён года, ведь в мире, озаряемом малиновым Свечением Могущества, многое переменилось. Тем не менее, люди рождаются, стареют и умирают, и это даёт возможность старикам, ведущим летосчисление по количеству суток в году – продолжительность которых также меняется, подчиняясь каким-то высшим, недоступным людскому пониманию, законам, – говорить, что «прошло столько-то лет». Ансгер, долгое время принадлежавший к теорам, также разработал одну из систем летоисчисления, однако она вскоре, всего через квинклетие72 , дала явный сбой, принудив его забросить это безнадёжное дело и раз и навсегда отказаться от каких-либо попыток постичь магию при помощи логики.
– Ансгер, сын Колла, ты приговорён к смерти и должен умереть не позднее рассвета. – Весть эта, подобно грому, обрушившаяся на старика, принудила его тяжело опуститься на стул; промахнувшись, он едва не упал. Беспомощно вдыхая воздух, как рыба, выброшенная на берег, Ансгер уставился в своего гостя испуганным и непонимающим взглядом. Тот, однако, сохранял неумолимое выражение лица и повторил свои слова:
– Этой ночью тебя казнят. – Обнаружив за своей спиной табурет, Человек-без-Имени откинул полу плаща, предоставив Ансгеру возможность полюбоваться его мечом в ножнах из дерева и чёрной кожи, украшенных бронзовыми бляшками с изображениями волшебных рун. Ансгер и сам потратил немало времени на изучение магии, добившись даже некоторых, весьма скромных, успехов, однако он чувствовал уверенность, что символы на рукояти и ножнах никогда не встречались ему ранее. Это и неудивительно, ведь познавший многие сокровенные тайны колдовского искусства Человек-без-Имени по праву считался одним из наиболее искушённых магов современности.
– Прежде чем ты умрёшь, я расскажу тебе кое-что, Ансгер. – Голос Человека-без-Имени смягчился. – Ты всей душой любишь знание, и, дабы облегчить тебе уход в мир иной, я поделюсь своей историей. Конечно, моя тайна всегда вызывала у тебя живой интерес; к тому же твоё повествование, как я заметил, как раз приблизилось к событиям, в которых я принимал непосредственное участие.
Человек-без-Имени загадочно улыбнулся Ансгеру; могильным холодом веяло от этой улыбки, и старик, чувствуя приближение смерти, начал читать про себя слова молитвы, которую выучил по тексту, обнаруженному в одной из древних книг.
– Ни Эзус, ни Свечение Могущества, ни легендарное оружие теоров, стреляющее пламенем и свинцом, даже если бы оно оказалось здесь и пребывало в рабочем состоянии, не помогут тебе, Ансгер. Я смогу убить тебя, даже не вынимая меч из ножен, единственным словом и прикосновением руки. – Человека-без-Имени улыбнулся, не скрывая чувства собственного превосходства. – Но я хочу, чтобы ты услышал мою историю, прежде чем умрёшь, поскольку и мне охота поделиться ей с человеческим существом. Итак, давным-давно…
В глазах Человека-без-Имени, совсем ещё юных, промелькнула прожитая им череда бесконечных лет, и его губы изогнулись, придавая не сходящей с его лица усмешке циничный оттенок. Ансгер имел возможность едва ли не впервые рассмотреть внешность того, кто долгие годы находился рядом с ним незримым призраком, направляя его руку, взявшуюся, в конце концов, за написание исторического труда.
Вопреки своей устрашающей репутации, Человек-без-Имени обладал отнюдь не демоническим обликом – скорее, наоборот, он более походил на сурового херувима, облачившегося в рясу военно-монашеского ордена. Светлые, нуждающиеся в ножницах и бритве, волосы оттеняли немного выпуклый, сужающийся кверху лоб. Тонкий, отличающийся изяществом, нос располагался между густых, изогнутых наподобие лука, бровей, под которыми светились умом большие, округлые зелёные глаза.
Ансгер, глядя на своего гостя, не мог отделаться от впечатления, что тот, несомненно, красив – пожалуй, даже слишком красив для посланца небес. Было во внешности этого человека – нет, поправил себя летописец, существа – нечто, роднившее его с падшими ангелами, Туатх де Дананн. Те также обладали необычайно привлекательной внешностью, пользуясь ею для совращения нетвёрдых характеров. Ансгер напомнил себе: перед ним – дьявол, слуга фоморов, явившийся за душой того, кто некогда имел неосторожность заключить с ним сделку.
– …Это случилось в те дни, когда в небесах ещё светило солнце, не то что в наше время, когда его лучам уже не пробиться через алый купол Свечения. Подозреваю, что оно всё ещё там, в восьми с половиной минутах движения фотонов от нас, этот колоссальный раскалённый шар из водорода и гелия, пылающий неугасимым пламенем, способным в мгновение ока расплавить и испепелить любой металл… – Человек-без-Имени на мгновение умолк. – Однако рефракция Свечения, ограничивающего доступ квантов энергии и изменяющего частоту колебаний и длину волн, лишила нас возможности видеть нашу звезду. Впрочем, едва ли это имеет смысл для тебя…
Человек-без-Имени погрузился в размышления – ненадолго, всего на миг, – а потом его улыбка вновь стала беззаботной.
– Это произошло во времена, когда у меня ещё носил имя, и звучало оно как…
Глава
XXIII
– Роб Хенгист! – Превосходно поставленный голос капитана из отдела кадров вызвал молоденького сержанта. – Я, господин капитан!
Светловолосый, коренастый парень сделал шаг вперёд и, щёлкнув каблуками, отдал честь –
