аккомпанемент ругательств, порой весьма грязных, он счастливо покинул поезд, как только тот остановился. Сразу ощутив, насколько холодно – стоял апрель, и по ночам температура опускалась едва ли не до нуля, – Хенгист надел шинель. Впрочем, все его попытки узнать о месторасположении своей части потерпели неудачу – немногие присутствовавшие на вокзале солдаты и офицеры просто ожидали пересадки и ничего не знали о здешних аэродромах, которых в окрестностях Винтербривы, как оказалось, насчитывалось более полудюжины.
Наконец, удовлетворившись обещанием одного из станционных смотрителей, что поутру начнёт ходить трамвай, Хенгист уселся на лавке в зале ожидания и попытался уснуть. Яркое освещение и необходимость спать сидя – ложиться запрещали правила распорядка – составляли значительные неудобства; подняв воротник, Хенгист кое-как задремал. Дважды его будили – смотритель, задавший несколько невинных вопросов, и патруль военной полиции, – однако документы, пребывавшие в полном порядке, принудили их отступить.
Наутро, небритый, с красными от недосыпания глазами, Хенгист потратил первую половину дня, чтобы обнаружить аэродром базирования. Вторая половина прошла в попытках отоспаться и привести свой внешний вид и обмундирование в порядок. Так как обе задачи остро конфликтовали друг с другом, Хенгист не смог справиться ни с одной из них.
Тем не менее, он ознакомился с самолётом, на который уже установили его «Тевтат»75. Машина, заботливо укрытая в небольшом ангаре полукруглого сечения, произвела на Хенгиста большое впечатление. Это был переделанный для нужд ночной авиации двухмоторный истребитель конструкции, подобной которой он никогда не встречал ранее.
Необычность заключалась отнюдь не в том, что, в дополнение к кабине пилота, самолёт обладал второй, установленной сзади и чуть выше, наподобие верблюжьего горба. Кабина эта, предназначавшаяся для работы радиооператора, вызвала лишь формальный интерес Хенгиста, однако, желая удовлетворить любопытство по отношению к конструкции этого летательного аппарата, именовавшегося “Y.2”, он, конечно, залез внутрь.
Находившиеся там три экрана «Тевтата», показания которых позволяли определять расстояние до цели, азимут и высоту соответственно, не были Хенгисту в диковинку. Механик, запустивший передний мотор на холостых оборотах, позволил ему убедиться в том, что радар получает питание от генератора и находится в исправном состоянии.
Тем не менее, Хенгист, с ответственным выражением лица уставившийся в экраны, то и дело поглядывал за спину, туда, где находился второй двигатель. Встроенный в хвостовое оперение “Y.2” пропеллер, казалось, должен был тянуть самолёт в направлении, противоположном курсу. На деле же, однако, оба винта, работавшие по принципу «тяни-толкай», придавали самолёту неслыханную для его класса скорость и высоту полёта.
Кокпит истребителя, украшенный более чем четырьмя дюжинами крестов, означающими победы, указывал на то, что Хенгисту посчастливилось стать радиооператором великого аса. Однако более всего его поразил не внешний вид самолёта, а ответ на вопрос, с кем же ему предстоит летать.
Механик, плотный седеющий мужчина с дорсетским акцентом, не проявил красноречия, пробурчав:
– Ты увидишь его, когда зайдёт солнце. Майор никогда не выходит днём. Никогда.
Несмотря на все попытки узнать побольше о загадочном майоре, Хенгист не смог более вытянуть из механика ни слова. До самого вечера, мучимый нетерпением, он строил разнообразные догадки. Наконец, едва стемнело, и началось боевое дежурство, он получил ответы на все свои вопросы; к сожалению, то были ответы, которые ужаснули его.
Хенгист, так и не видевший своего пилота, находился в комнате отдыха для нижних чинов, когда послышался сигнал тревоги. Выбежав наружу, он вскоре очутился у дверей ангара. Истребитель, готовый к взлёту, стоял, чуть задрав свой острый носовой кок.
– А где же пилот, – Хенгист осёкся, увидев в дверях ангара фигуру в лётном комбинезоне. Побежав к самолёту, майор кратко, в неформальной манере, приветствовал механика, который, судя по выражению лица, боготворил его.
– Заправлен и заряжён, господин майор. Масло, топливо, пушки, снаряды, моторы – всё готово к полёту и бою. – Майор, казалось, только заметил Хенгиста – и вопросительно посмотрел на него; механик тут же представил нового члена экипажа. – А это ваш радиооператор, Роб Хенгист.
– Сержант Роб … – начал было представляться Хенгист, однако майор нетерпеливым жестом руки, затянутой в перчатку, велел ему умолкнуть. Хенгист, посмотрев ему в глаза, едва не вскрикнул – настолько его поразило увиденное.
У майора попросту отсутствовали глаза – из чёрных провалов, уходящих в глубину черепа, обтянутого лохмотьями чего-то, что некогда являлось кожей, на Хенгиста смотрела пустота. Нет, не совсем пустота – в этот самый момент в слепой глазнице майора показался отвратительный трупный червь, начавший с интересом вертеться вокруг собственной оси, явно пытаясь собрать как можно больше информации об окружающем мире.
– Майор Криф да Блуах, – коротко представился мертвец. – Полезайте в вашу кабину, сержант, посмотрим, какая польза от вашего прибора.
Справившись с первоначальным потрясением, Хенгист взобрался на крыло и забрался в кабину. Майор, обменявшись парой реплик с механиком, последовал за ним. Хенгист, одевая парашют и застёгивая пристежные ремни, всё вспоминал, где же он мог слышать эту фамилию – да Блуах – раньше. Вскоре память услужливо подсказала ему, что да Блуах действительно уже более полугода как покойник – он стал первым айлестерцем, награждённым Золотым Крестом в войне с фоморами. Посмертно.
– Взлёт! – Механик, стоявший у распахнутой настежь двери ангара, махнул рукой, и истребитель вырулил наружу. “Y.2” разогнался; чуть подпрыгивая на мелких неровностях бетонированной взлётно-посадочной полосы, он быстро набирал скорость. Приземистые строения авиабазы и ангары то и дело мелькали по сторонам, постепенно сливаясь в неразличимую серую линию. Наконец, самолёт, слегка качнув крыльями, оторвался от земли.
Они стали набирать высоту. По крайней мере, пилотировать самолёт да Блуах умел. Хенгист всё ещё не способный поверить в реальность происходящего, вспомнил о данном им в письменной форме согласии нарушать, если того потребует служба, некоторые основополагающие религиозные нормы. Что ж, командование слов на ветер не бросало – он летел в бой на аэроплане, за штурвалом которого сидел воскресший мертвец.
Хенгист, решив было осенить себя знаком, ограждающим от нечистой силы, поспешно прервал этот жест – если бы он сработал, самолёт, лишившись управления, рухнул бы вниз. Сокрушённо покачав головой, сержант-радиооператор начал щёлкать тумблерами «Тевтата» – судя по всему, им предстоял воздушный бой.
Глава
XXIV
Они летели в ночи, окружённые звёздами и, как полагал суеверный Хенгист, невидимыми бесплотными духами – те, если верить легендам, сопровождают всех, кто направляется в волшебную страну Сид. Юный радиооператор откровенно боялся собственного пилота – и не стеснялся себе в этом признаться. Первые полчаса полёта он провёл, не в состоянии ни шелохнуться, ни заговорить с да Блуахом – настолько силён был страх перед живым мертвецом. Наконец, призвав
