В конце квартала он завернул за угол, припарковался, сунул ключи от «мерса» в карман и вылез из машины.
Пистолет Шерри приятно оттягивал правый передний карман его шорт. При каждом шаге он подскакивал и бил его по бедру. Вообще-то со стороны было заметно, что что-то болтается у него в кармане, но карман был глубоким, а шорты – свободными и мешковатыми. Никто бы не догадался, что у него там лежит пистолет. В правом переднем кармане.
А в левом переднем кармане был сложенный нож с четырехдюймовым лезвием.
И еще у него была с собой отвертка, рукоятка которой пряталась под свободой рубахой, а восьмидюймовое острие за поясом приятственно холодило металлом его правую ногу.
И что в правом заднем кармане у него была пара резиновых перчаток.
А в левом заднем кармане – кусачки.
И что под его огромными, мешковатыми шортами не было ничего.
В общем, многое было скрыто от стороннего наблюдателя. Люди смотрели, конечно, но он был уверен, что они его в упор не видят и не знают правды о нем.
Мимо прошла пожилая пара. Старые грибы посмотрели на Тоби, кивнули и улыбнулись. Он кивнул и улыбнулся в ответ. Стильно прикинутый парень гулял с белым пуделем. Он сухо кивнул Тоби и пошел дальше. По противоположной стороне улицы прошла женщина в белой чалме. Тетка, похоже, вообще его не заметила. Не заметила его и неуклюжая, дочерна загорелая девушка, которая совершала пробежку. У нее был измученный вид, она запыхалась, у нее на бедре болталась бутылка воды. Никто не видит меня. Никто из вас.
А если кто-то его и видел, то этот кто-то видел лишь растрепанного, толстого подростка, который шагает по улицам с улыбкой на лице и песней в сердце.
И какая же это песня? -задумался он. Он начал тихонько мурлыкать себе под нос «Stuck in the Middle with You».
И улыбнулся, вспомнив ту сцену из «Бешеных псов». Жалко, что он совсем не похож на Майкла Мэдсена.
Если бы я был похож на него,подумал Тоби, все телки были бы моими.
Ну да. Но зачем быть красавчиком, когда у тебя есть оружие?Он подошел к дверям и позвонил. В доме не было слышно ни звука, кроме пронзительной трели звонка.
Кто-нибудь дома есть? Давайте же, открывайте.
Он позвонил еще раз.
Ничего.
Он пожал плечами – на случаи, если за ним наблюдал кто-нибудь из соседей, – отвернулся, сошел со ступеней и подошел к забору на подъездной дорожке. Железные ворота были закрыты, но, кажется, не заперты.
Он улыбнулся, приветственно поднял руку и бодро проговорил:
– Ага, вот вы где. Я уже иду.
Он поднял защелку, прошел во двор и закрыл за собой ворота. Защелка легла на место с тихим щелчком.
Сердце бешено колотилось в груди, но он все-таки улыбнулся возможным наблюдателям. Этакий театр одного актера.
Пустая дорожка вела прямиком к въезду в гараж. Слева тянулась живая изгородь из секвойи. Она был футов в шесть высотой, но прямо за ней располагался соседский дом. С того места, где сейчас стоял Тоби, были видны верхние окна. Шторы вроде бы были задернуты, но никто не мог дать гарантии, что за ним не подглядывает кто-нибудь из соседей.
Он пошел дальше.
Дошел до угла дома, остановился и громко проговорил:
– А вот и я. Простите, что опоздал. Давайте я вам помогу.
Вокруг не было ни души.
На заднем дворе было разбито бетонное патио с мягким шезлонгом, складными креслами, белым столом и газовой шашлычницей. Ветер болтал футболки и ночные рубашки, развешанные на бельевой веревке.
Тоби зашел за дом.
Медленно повернулся кругом и оглядел гараж, изгородь и деревья.
Куча укромных мест.
Он перевел взгляд на выцветшую зеленую подстилку на шезлонге.
Готов поспорить, здесь загорает Бренда.
Он представил, как она лежит здесь на солнышке, на животе... развязав лифчик бикини, чтобы на спине не осталось белой полоски, а ее кожа блестит от масла. Совсем как Дона, только красивее и моложе. Он представил, как он проводит рукой ей по спине. Спина была бы горячая и лоснилась от масла.
Он представил себе, как он стягивает с нее крохотные трусики бикини. Как он гладит ей бедра.
Потом она переворачивается на спину, и все замечательно, она голая... вот только это не Бренда, а Шерри. Она улыбается и говорит:
– Привет, покойничек.
Тоби почувствовал, как сжалась его мошонка и как опал член.
Я еще не покойник, сука ты гнилая. Я еще жив и вполне даже бодр и весел. И мне очень жаль, что я прикончил тебя так рано, а то бы ты посмотрела, что я буду делать с твоей драгоценной семейкой.
Он подошел к задним стеклянным дверям и заглянул в дом.
Здесь была кухня.
Он вытащил из заднего кармана резиновые перчатки и надел их. Посыпанные изнутри тальком, перчатки легко налезли на руки.
Он подергал ручку. Она не повернулась. Он потянул дверь. Дверь не открылась. Он вытащил из кармана отвертку. Ударил рукояткой по стеклу. Стекло разбилось и упало внутрь, осколки зазвенели, разлетаясь по кафельному полу.
– Я такой неуклюжий, – сказал он. – Но вы не волнуйтесь, я все уберу.
Он немного постоял у двери, прислушиваясь.
Он услышал, как порыв ветра ударил по кронам деревьев, как захлопала одежда на бельевой веревке, как в вышине пролетел самолет, как где-то рядом жужжит газонокосилка. Где-то хлопнула дверь.
Тоби даже услышал веселый и звонкий смех какой-то девушки.
Но в доме было тихо.
И в соседнем доме тоже.
Он сунул отвертку в шорты, вытащил из рамы несколько больших осколков и тихо положил их на бетон. Теперь в отверстие можно было просунуть руку. Осторожно, чтобы не задеть острые края, Тоби потянулся вниз. Ему пришлось наклониться поближе к двери и просунуть плечо в пробитое отверстие, так что края разбитого окна защекотали подмышку. Теперь он сумел нащупать ручку.
Он повернул ручку, взявшись за нее большим и указательным пальцами.
Потом осторожно вытащил руку.
Ни царапинки.
Он повернул ручку снаружи, открыл дверь и вошел в кухню. Закрыл за собой дверь и замер, прислушиваясь. Он услышал лишь тихое жужжание кухонных часов, шум холодильника, несколько скрипов, обычных для деревянного дома.
И решил, что дома никого нет.
Но нельзя сказать наверняка.
Пусть даже на первый взглядв доме не было ни души, Тоби понимал, что надо быть начеку.
Веди себя так, как будто они все дома.
А может, они действительно лома.Может, машина у них в ремонте.
Они все дома, сказал он себе. И кто-то из них наверняка слышал, как я разбил стекло.
Он подошел к телефону на стене, снял трубку, поднес ее к уху и услышал длинный гудок.
Никто не пытается вызвать полицию.
И вроде бы не собирается.
Он набрал наобум семь цифр, услышал короткие гудки и положил трубку на пол.
Потом снял с себя кроссовки и остался в одних носках.
Потянулся в карман за пистолетом, но передумал и оставил его на месте. Зачем бродить по дому с оружием в руках? Это только расстроит людей...
Хотя, похоже, здесь все равно никого нет.
Кроме того, если вдруг будет нужно, достать пистолет – дело одной секунды.
На самом деле ему не хотелось ни в кого стрелять. Слишком шумно. И неинтересно. Пистолет надо оставить на крайний случай. На крайняк, как у них говорят.
Он достал из кармана нож и вытащил лезвие.
Спрятав нож за спиной, он прошелся по кухне. Кафельный пол был немного скользким. Зато в столовой пол был покрыт толстым и мягким ковром.
В столовой никого не было.
И в гостиной тоже.
В гостиной, на столике возле кресла, стоял телефон с автоответчиком. На нем мигала красная лампочка.
Кто-то звонил и оставил сообщение.
Похоже, что дома действительно никого нет.
Но все равно... это еще не гарантия. Есть люди, которые вообще не прослушивают сообщения. Он сам, например. Или Сид. Дону это всегда бесило. Вы что, ребята, совсем уже?! А если там что-то важное?!
На что Сид отвечал: Да мне как-то по фигу, кто там звонил. Это не ты была, правильно? Потому что ты здесь. А все остальные пошли бы в задницу.
Или что-нибудь в этом роде.
Но причина была не в этом. По крайней мере, сам Тоби не очень-то верил в это объяснение. Потому что он знал, в чем дело. Он сам ненавидел сообщения, оставленные на автоответчике, неожиданные звонки и даже обычную почту. Потому что все это могло значить, что кто-то узнал. Тут выясняется кое-что интересное. Ваши родители были мертвыдо того, как попали в аварию и их машина сгорела. Таким образом, причина их смерти остается пока неизвестной, в связи с чем...
Тоби дернулся и похолодел.
Плюнь ты на все. Этого не было и никогда не будет...столько воды утекло!
Он хохотнул.
Молодец! А если кто-то тебя услышал?Никто не услышал. Никого нет дома. Может быть, нет. А может быть, и есть.Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он закричал:
