Негр, словно присягая, поднял руку:
— Я так и хотел сделать, да этот тип запретил. И все время размахивал кольтом перед моим носом. Так что я даже самолета толком не смог разглядеть.
— Ну хотя бы внешность пилота ты можешь мне описать? Или из-за трех тысяч ты и это забыл? На этот раз заправщик ответил уверенно:
— Молодой стройный мужчина. Очень нервный. Мне только бросилось в глаза, что у него были очки с толстыми стеклами.
Мортона такое описание разочаровало.
— Что мне проку от этого? Ведь летные очки носят все пилоты на таких небольших самолетах. А еще чего-нибудь ты не приметил, чтобы его можно было опознать?
— Нет, мистер, это не обычные летные очки. На нем были такие, которые носят при сильной близорукости — очень толстые… как линзы…
Близорукий пилот! Мортон насторожился. За это можно ухватиться. Ведь здоровые глаза — непременное условие для получения свидетельства на управление самолетом. Человек, летающий в очках, — явление исключительное.
Этой информацией негра Мортон остался доволен. Найти американского летчика, страдающего близорукостью, было не так уж трудно. Поэтому он отказался от дальнейшего уточнения внешности пилота и только спросил у заправщика:
— Ты не видел в самолете еще кого-нибудь кроме пилота?
Он сказал это уже дружелюбно, и негр облегченно вздохнул:
— Да, печальная такая картина… Был там еще один человек, пристегнутый к носилкам. Лежал совсем без движения, будто под наркозом. Бледное такое лицо, щеки ввалились…
Мортон достал из кармана пиджака фотографию — групповой снимок, на котором Хесус де Галиндес был запечатлен среди своих студентов — и показал ее Джону Лейфу:
— Тот, который лежал на носилках, здесь есть? Заправщик взял фотографию двумя руками, долго ее рассматривал, а потом ткнул замасленным указательным пальцем правой руки в Галиндеса:
— Вот он, третий в нижнем ряду… наверно, он. Да, да, точно — он, я уверен.
Мортон заставил негра еще раз внимательно посмотреть на фотографию, но тот стоял на своем:
— Третий в нижнем ряду — это он.
— Вы готовы подтвердить ваши показания письменно и повторить их в случае необходимости под присягой перед судом? — официально, как и положено сотруднику ФБР, задал последний вопрос Мортон.
Джон Лейф с благоговением кивнул и посмотрел мнимому представителю секретной службы прямо в глаза:
— Это мой долг, мистер! И присягнуть я тоже смогу. Все так, как я сказал: на фотографии тот человек, который был в самолете.
47-летнему заправщику Джону Лейфу уже не пришлось давать показаний ни в ФБР, ни под присягой перед судом. Он умер неестественной смертью через два часа после беседы с агентом Майком Мортоном.
"Жертва трагического несчастного случая на рабочем месте", — гласила утренняя газета. "Вчера в полдень частный самолет произвел посадку в аэропорту "Лантана", чтобы отремонтировать поврежденный пропеллер. Заправщик Джон Лейф, негр сорока семи лет, холостой, хорошо знакомый с такого рода поломками, попытался устранить повреждение. Однако когда он ремонтировал испорченный пропеллер, тот внезапно заработал и оторвал несчастной жертве руки и голову. Джон Лейф скончался на месте".
Так утверждалось в сообщении полиции, переданном для прессы. Откуда прибыла роковая машина и кто был ее пилотом — этого журналисты у полиции узнать не смогли.
О внезапной смерти своего второго свидетеля Майку Мортону стало известно вечером следующего дня, когда он сидел в баре отеля "Харагуа" — самого дорогого и респектабельного отеля в доминиканской столице Сьюдад-Трухильо[8]. Сразу же после посещения аэропорта "Лантана" он вылетел регулярным рейсом компании "Пан-Америка" из Майами в островную республику. Рядом с ним у стойки бара на высоком, обтянутом зеленой кожей, табурете сидел сухопарый веснушчатый мужчина лет сорока. Он помешивал соломинкой лед в стакане с виски и молча поглядывал на читающего газету Мортона. Мужчину с веснушками звали Норман Куртис, он был капитаном канадской конной полиции. Отдел по борьбе с тяжкими уголовными преступлениями направил его в Сьюдад-Трухильо со специальным заданием — расследовать нападение неизвестных бандитов на доминиканский филиал Канадского королевского банка.
Для правительства Доминиканской Республики, которое, по понятным причинам, препятствовало расследованию, он, разумеется, был всего лишь чиновником, приехавшим для организации контроля и оказания помощи в работе филиала. Майк Мортон, в это время занимавшийся расчетной конторой "Юнайтед фрут компани", тоже приехал в Сьюдад-Трухильо не как частный детектив, а как инженер по ирригации. Насколько диктатор ценил дружбу и финансовую поддержку американского правительства в политических и военных вопросах, настолько же не любил, когда ему пытались оказать содействие в расследовании преступлений, организованных его братом. Поэтому Трухильо отклонил предложение канадских и американских полицейских ведомств прислать своих сотрудников для совместной работы. Отклонил вежливо, но категорично, мотивируя это тем, что доминиканская полиция лучше знакома с условиями в стране и быстрее, чем кто бы то ни было, разберется с этими досадными происшествиями.
Совместная нелегальная работа сблизила Мортона и Куртиса и сделала их друзьями. Поэтому вполне естественно, что сразу же по возвращении из Америки Майк Мортон обратился к Куртису за помощью в розыске Хесуса де Галиндеса.
— Пошло бы все это в задницу! — выругался Мортон без оглядки на благопристойную публику в баре и скомкал газету. — Не успел я найти двух важнейших свидетелей, как эти гангстеры уже убрали их. И полиция с прокуратурой не смогли им помешать…
— Или не захотели, — с улыбкой добавил Куртис и поднял свой стакан. Давай выпьем за твой успех!
— Успех? Какой успех!? Два свидетеля на кладбище?
— Пусть покоятся с миром. То, что хотел от них узнать, ты ведь узнал.
— Ну, ты как ребенок, Куртис! Если бандиты будут продолжать в том же духе, я могу даже день предсказать, когда наступит мой черед.
Куртис улыбнулся, словно от хорошего анекдота:
— Это точно, больше недели я тебе не дам, если будешь вести себя так неосмотрительно.
— А чего же ты хочешь? Я ведь не могу нанять кучу охранников.
— Позанимайся-ка несколько дней ирригационными проблемами своей "Юнайтед фрут". А остальное предоставь мне. Есть у меня несколько проверенных офицеров из ВВС Трухильо… Уж они-то выведают, кто этот близорукий летчик.
Норман Куртис отодвинул недопитый стакан и слез с табурета:
— Пообещай мне это, Майк.
Мортон без особого энтузиазма протянул ему руку:
— Ладно, если здесь, внизу, виски и женщин будет достаточно, я согласен пару дней посидеть в отеле, но не больше.
Канадец дружески похлопал американца по плечу:
— О'кей, Майк. Только слишком не напивайся.
Через два дня сразу после обеда в номере Майка зазвонил телефон. Это был Норман Куртис.
— Майк, ты не пьян? — осведомился он.
— Для такого времени еще нет… или уже нет. Как тебе больше нравится…
— Тогда послушай меня. Быстренько одевайся и спускайся в бар.
Майк Мортон лежал в постели. Рядом спала девушка с кожей шоколадного цвета. Напоминание о последней ночи в баре.
— Прямо сейчас? Слушай, Куртис, а часок подождать ты не можешь? — спросил Мортон, накручивая на палец локон кудрявых волос девушки.
— Я его нашел, — донеслось из трубки.
Мортон оставил локон в покое:
— Кого ты нашел?
— Твоего близорукого пилота с "бичкрафта".
У Майка перехватило дыхание. Он накрыл девушку стеганым одеялом и вскочил с кровати:
— Понял, через десять минут буду внизу.
Человека, который на "бичкрафте" переправил Хесуса де Галиндеса из Соединенных Штатов на Гаити, звали Мэрфи, Джерри Тэд Мэрфи. Ему был сорок один год, он дважды разводился и неоднократно лечился от пагубного пристрастия к наркотикам.
Во время второй мировой войны Мэрфи после краткого курса обучения стал летать и дослужился до командира Б-27, прозванного "летающей крепостью". При высадке союзников во Франции его сбили, и с тяжелым ранением он попал в госпиталь, где несколько месяцев подряд получал инъекции морфия из-за непереносимых болей.
После выписки из лазарета Мэрфи стал законченным наркоманом. Однако, несмотря на это, пытался опять найти работу летчика. В заявлениях он умалчивал о болезни глаз — прямом следствии регулярного употребления наркотиков. Но обмануть врачей на медкомиссии ему не удавалось, и его заявления отклонялись, во всяком случае солидными авиакомпаниями. Однако в Америке множество и несолидных фирм, которым нет дела до состояния здоровья их служащих. Главное чтобы они умели управлять самолетом. Эти авиакомпании занимаются контрабандой: нелегально перевозят людей, оружие, наркотики, алкоголь. Джерри Мэрфи не спрашивал, что находится в самолете позади него. Его интересовали только штурвал и приборы. Летать для него означало жить. Если он не будет летать, жизнь для него закончится. Вот так и свел его случай с двумя господами из доминиканского посольства в Вашингтоне, которые поинтересовались, не хочет ли он сделать спецрейс за десять тысяч долларов. Для Мэрфи десять тысяч долларов были возможностью еще на пару лет продлить свою невеселую жизнь. И он принял предложение.
