– Зачем? – забеспокоился я.
– Понимаешь, возникли кое-какие сложности. – Алина выглядела озабоченной. – Похоже, Плешак представил суду справку о том, что твой отец погиб. Юрист, конечно, предъявил претензии ко мне. Короче, судьба твоих денег под угрозой. Все сейчас зависит от тебя.
– Чем я-то могу помочь? – недоумевал я. – Для меня юриспруденция – темный лес.
– От тебя многого не требуется. Сейчас главное – убедить юриста, что твой отец жив. Просто в силу определенных причин он вынужден скрываться от кредиторов. На мой взгляд, очень правдоподобная история. Ты, кстати, никогда не размышлял о таком варианте?
Павловская была права. Конечно, папаша натворил немало подвигов в последнее время, и, вполне вероятно, его исчезновение – это только ловкий трюк. Я согласился вести переговоры с неизвестным мне юристом, прикрываясь именем отца. Алина детально объяснила мне, что я должен буду говорить, и даже написала подробный план на бумаге…
Вот тогда и состоялся наш первый разговор с вами, дорогая Лиза. Признаюсь, я был удивлен. Почему-то я считал, что юристом окажется какая-нибудь прожженная дама, в годах. Я бы без особых угрызений совести разыграл перед ней наш маленький спектакль. Но трубку взяла девушка, как я понял по голосу, очень молодая. Она говорила сбивчиво, заметно волновалась. А когда она завела речь о том, что у нее неприятности по нашей вине, я смешался. Я не был к этому готов. Павловская мне подавала какие-то знаки, но я ничего не понимал. Более того, я не рассчитывал, что в нашем розыгрыше окажутся жертвы. И когда вы дрожащим голосом попросили меня о встрече с Плешаком, я не смог отказать…
– Что ты наделал, болван! – набросилась на меня Алина, как только я повесил трубку. – Ты все испортил.
– Это ты виновата! – парировал я. – Почему ты не сказала мне, что от нашей затеи кто-то может пострадать? Судя по всему, эта молоденькая, глупая девчонка вляпалась в неприятности по нашей вине.
– Это тебя не касается, – отрезала Павловская. – Скажи лучше: что ты собираешься делать на этой встрече? Тебя не смущает, что Плешак хорошо знает твоего отца в лицо?
– Не смущает. Я собираюсь поговорить с ним как мужчина с мужчиной. Заявлю, что знаю о его мошенничестве и имею на руках полный расклад его преступной аферы. Предложу ему достойный выход. Он отдаст мне половину указанной в договоре суммы, а я передам ему все компрометирующие его документы. Мне кажется, это будет выгодно обеим сторонам. Ты как считаешь?
Павловская смотрела на меня как на сумасшедшего.
– Я считаю, что тебе нужно отказаться от этой затеи. Плешак – настоящий мошенник.
– Меня ему надуть не удастся, – самонадеянно заявил я. – Во-первых, у меня нет денег, которые я мог бы потерять. Во-вторых, я хотя и болен, но не так безнадежно, как мой отец. Голова у меня, слава богу, пока соображает.
Павловская злилась. Она придумывала различные аргументы, почему я не должен идти на эту встречу. Она поносила меня различными словами, а лексикон у нее, скажу вам, был богатый. Но чем больше я слушал ее, тем больше убеждался, что я поступаю правильно…
Я оказался в дачном домике намного раньше вас всех. Когда я увидел Плешака, признаюсь, у меня появились сомнения, сможем ли мы договориться. Он был слегка навеселе, вел себя развязно. Мое предложение он выслушал с кривой ухмылкой на толстой, самодовольной физиономии.
– А я про тебя чего-то уже слышал, – заявил он. – Ты вроде отсидел срок за убийство?
– Это не имеет отношения к нашему делу, – холодно ответил я.
– Разве? – Он пьяно рассмеялся. – А вдруг это ты замочил своего папашу, а теперь требуешь с меня деньги?
– Как ты смеешь? – Я схватил его за ворот.
– Ладно, ладно, – ухмылялся он. – Что я, не имею права предположить? Не по своей же воле он в камышах оказался.
– В каких камышах? – удивился я.
– А то ты будто не знаешь? Его труп обнаружили в камышах. Уже и похороны состоялись.
– Я и вправду не знал, – растерялся я.
– Знал, не знал – твое дело! – зевнул он и вытащил из кармана часы. – Время позднее, мне домой пора. Ничего интересного для меня ты не предложил… Чего уставился?
Я как завороженный смотрел на часы. Конечно, их я узнал сразу. Серебряные, с затейливой цепочкой и старинной надписью – это были часы отца.
– Откуда это у вас? – спросил я.
– Много будешь знать… – начал было он, но осекся. – Это мои часы! Они достались мне по наследству.
– Позвольте взглянуть на заднюю крышку, – попросил я.
– Еще чего. С какой это стати?
– Это часы моего отца, – твердо сказал я. – Если открыть крышечку, можно прочесть: „Павел Буре. Поставщик двора Его Величества“ . Там еще царапина есть, прямо под надписью. Ну, так дадите взглянуть?
– Ладно, сдаюсь, – хмуро капитулировал Плешак. – Это не мои часы. Мне их подарила одна моя знакомая.
– Можно узнать, кто именно? – продолжал допытываться я.
– Неужели ее имя тебе что-нибудь скажет? Ну, Алина Павловская…
– Павловская?! – У меня перехватило дыхание.
– А что, ты ее знаешь? – Плешак был удивлен. – Вот баба, везде успевает!
– Но где она могла их взять? – поразился я.
– Знаешь что, парень. Почему бы тебе не спросить об этом у нее?
Но от меня так просто было не отделаться.
– Ты мне все сейчас расскажешь, подонок! Просто так, ни с того ни с сего, никто не будет делать такие дорогие подарки.
– Да пошел ты! Что ты, священник, чтобы я перед тобой исповедовался? Если каждая бандитская рожа будет требовать с меня объяснений, я… Ой-ой! Что ты делаешь, уголовник?
Если вы знаете, я бывший спортсмен. Конечно, болезнь немало забрала у меня силенок, но рыхлый толстяк, каким был Плешак, вряд ли мог составить мне конкуренцию. Я зажал его башку руками.
– Повторяю еще раз, медленно. Выкладывай все, что тебе известно об этих часах и Павловской. Будешь молчать, убью. Ты же помнишь, что я уже отбывал срок за убийство?
Я был настроен решительно. Пришло время узнать правду. Я понимал, что существует какая-то чудовищная связь между этой мразью Плешаком и моим ангелом Павловской. Во всяком случае, можно было сказать уже вполне определенно: Алина водила меня за нос. Не случайно она так возражала против этой встречи!
Плешак испугался не на шутку. Он попросил у меня стакан воды. Я выполнил просьбу. Он начал пить, громко причмокивая. Лицо его лоснилось от пота, хотя в домике было прохладно. Было видно, что он волнуется и сознательно тянет время, обдумывая ответ.
– Я расскажу, что знаю, – наконец решился он. – Алинка была любовницей твоего отца…
– Что ты несешь? – накинулся я на него, а он прикрыл лицо руками и сжался.
– Да, она была его любовницей, – повторил он. – Это точно. Он хотел даже на ней жениться, но только ей это было не нужно. Любовь для нее всегда была только спортом. Влюбить в себя, заморочить мужику голову, а когда он, разомлевший от любви, приползет к ней с предложением руки и сердца, дать ему пинка под зад – это был высший пилотаж в исполнении Павловской. Чем труднее была задача, тем азартнее она бросалась ее решать. Твой отец был идеальной жертвой. Он был верен своей жене и детям, не терпел романов на стороне. Алина с блеском воплотила отработанный сценарий в жизнь, но финал драмы с треском провалился. Арсений ни за что не хотел признавать свое поражение и возвращаться, подобно другим одураченным мужьям, в семью. Он устраивал ей дикие сцены и, в конце концов, дошел до того, что начал шантажировать. Данилкин вел себя как безумный, и у Алины не оставалось сомнений в том, что он выполнит свои угрозы. На время она присмирела. Арсений наслаждался спокойной жизнью, не понимая, что это лишь затишье перед бурей. Павловская готовила план…
Она решила организовать небольшой несчастный случай на воде. Идея была проста. Зная, что Арсений не умеет плавать, она решила его столкнуть в воду. Сердце у Данилкина было слабое, не способное преодолевать перегрузки. Расчет был двойным: либо он утонет, пытаясь выплыть, либо у него откажет сердце – и опять-таки пойдет ко дну.
Под предлогом романтического свидания она заманила его в лодку…
– Это ложь! – вскричал я. – Моего отца невозможно было и насильно посадить в лодку. Он боялся воды!
– Разве есть что-нибудь невозможное для такой женщины? – усмехнулся Плешак. – Он шел за ней, как бычок на веревочке. Под предлогом взглянуть на рыбок Алина заставила его наклониться над водой, а потом туда и столкнула. Расчет оказался верен. Он начал кричать, просить о помощи. Она, конечно, для видимости, изобразила панику: металась по лодке, хваталась за голову, пробовала даже подать ему весло. Со стороны, если бы вдруг объявились свидетели, все выглядело натурально. Несчастный случай!
Рассказывал Плешак складно, однако меня не покидало чувство, что он скрывает правду. Слишком проворно бегали его поросячьи глазки по сторонам, а струящийся по лицу пот, который он не успевал вытирать рукавом, выдавал его с потрохами.
