Видимо, особая роль принадлежит Бируни, как и ал-Хорезми, в разработке географии и этнографии Восточной Европы, в деле ознакомления стран мусульманского Востока со славянами и другими восточноевропейскими народами. Есть все основания полагать, что именно благодаря Бируни арабам стали впервые известны варяги — норманны и народы «страны мрака» — население европейской и азиатской Арктики.
Страшная катастрофа монгольского нашествия оборвала восходящую линию развитая феодальной Средней Азии под гегемонией шахов Хорезма. Эта катастрофа, пронесшаяся и над другими странами, одновременно со Средней Азией переживавшими полосу хозяйственного, политического и культурного подъема — Владимиро-Суздальскою Русью, над болгарами, над цветущей Грузией, — снова роднит эти страны, связывая их общей судьбой, единой героической миссией спасения европейской цивилизации от монгольского варварства.
О том, что подъём хорезмийской империи был не случаен, что он соответствовал прогрессивным тенденциям исторического развития пародов Средней Азии, свидетельствует дальнейший ход истории. Два поднимающихся в XIV веке мощных феодальных объединения, возглавленных династиями монгольского происхождения — Золотая Орда и империя Тимура, — в известной мере развивают и продолжают как в политической, так и в культурной области тенденции империи Хорезм шахов.
Варвары-монголы не были в состоянии создать устойчивое политическое объединение на огромной территории их завоеваний. «Монгольская империя» распалась на фактически независимые улусы уже при внуках Чингис-хана. И сами улусы проявили известную устойчивость лишь в той мере, в какой потомкам завоевателей удалось использовать уже сложившиеся связи, экономические и политические. Монголы выступают в качестве паразитического нароста на теле местных политических объединений, традиции которых восходят к домонгольскому времени.
Бросая взгляд назад, мы видим, что не случайной была роль Хорезма как основного ядра первой феодальной монархии Средней Азии, За спиной «великих хорезмшахов» стояла экономическая: сила Хорезма, как мощного аграрного и ремесленного центра, сильного своими многовековыми хозяйственными связями с тюркской степью и восточноевропейскими странами. За спиной хорезмшахов была тысячелетняя история одного из выдающихся центров античной цивилизации, многократно становившегося ядром обширных рабовладельческих империй.
Тайна Узбоя
Исследование памятников древнего Хорезма помогло нам раскрыть еще одну тайну, представляющую громадный интерес для науки, — это тайна древнего каспийского протока Аму-Дарьи — Узбоя. Проблема происхождения и возраста Узбоя, древнее русло которого пересекает западную часть Кара-Кумской пустыни, давно волнует исследователей. Историки и географы, геологи и ирригаторы, ученые и дилетанты посвятили этой проблеме немало страниц. И все же до последнего времени загадка Узбоя оставалась тайной.
До нас дошли разнообразные сведения об этом исчезнувшем русле. Персидский географ XIV века Хамдаллах Казвини при описании Каспийского моря рассказывает, что «…Джейхун (Аму-Дарья), прежде впадавший в Восточное море, расположенное против страны Яжудж и Маджудж, около времени появления монголов изменил своё течение я направился к этому (Каспийскому) морю».
В очень путаном виде такое же свидетельство мы находим у писателя XV века Хафизи Абру, где оно сочетается с невероятными сообщениями об исчезновении к 1417 году Аральского моря и впадении в это же время Сыр-Дарьи в Аму-Дарью. Наконец, в XVII веке об этом же говорит знаменитый хорезмийский хан-историк Абульгази. Повествуя о событиях начала XVI века, он рассказывает, что в это время Аму-Дарья текла мимо Ургенча на юго-запад до восточного края Балханских гор, оттуда поворачивала на запад и впадала в Каспий.
«По обоим берегам Аму-Дарьи от Огурчи (урочище близ Красноводской бухты), — говорит Абульгази, — были пашни, виноградники и рощи… Населенности и цветущему состоянию не было пределов»…
Абульгази сообщает в другом месте, что за 30 лет до его рождения, т. е. в 1573 году, река повернула в своё нынешнее русло и течение воды в Каспий прекратилось. Хивинская хроника Муниса (XIX век) относит это событие к 1578 году.
Анализ этих свидетельств, как и более ранних материалов, привел крупнейшего русского историка-востоковеда В. В. Бартольда к твердому заключению, что в то время как данные о древнем течении Аму-Дарья в Каспий, сохраненные античными авторами и Макдиси, относятся к мифическим временам и задолго до X века река впадала, как и сейчас, в Арал, — между XIII и XIV веками она поворачивает в Каспий, заполняя извивающееся вдоль восточного склона Устюрта и южных, склонов Балханских гор древнее русло Узбой, тянущееся от Сарыкамышской впадины до Краеноводской бухты.
Предание о недавнем впадении Аму-Дарьи в Каспий, занесенное туркменскими послами в Россию, увлекло Петра Первого и было одним из мотивов посылки им экспедиции Бековича-Черкасского на восточные берега Каспия и в Хиву. На экспедицию, в числе прочих задач, был с возложено выяснение возможности установить сплошной путь в Индию.
Если говорить о современном состоянии вопроса, то могут быть чётко выражены две точки зрения: одна из них принадлежит историкам и основана на приведенных выше соображениях Бартольда; другая, разделяемая географами и геологами, нашла отражение в недавно вышедшей монографии А. С. Кесь и в сводных трудах по палеогеографии СССР, написанных И. П. Герасимовым и К. К. Марковым.
Авторы этих работ, представляющих последнее слово современной советской географической науки, приходят к выводу, что нет никакого основания относить существование Узбоя как реки к историческому времени. Не говоря уже о том, что Узбой по своим размерам никогда не мог быть главным руслом Аму-Дарьи, А. С. Кесь пишет, что «…в настоящее время остался ещё не разрешённым вопрос о времени прекращения течения по Узбою: существовало ли оно ещё в историческое время или нет. Изучение узбойских равнин несомненно представляет интерес. Очень важно было бы установить бывшее назначение этих памятников и время их сооружения. Возможно, что эти сведения дали бы много интереснейших и совершенно неожиданных результатов для разрешения интересующего нас вопроса».
Было ясно, что решающее слово в споре между историками и геологами несомненно принадлежит археологам.
В начале октября 1947 года наша экспедиция попыталась внести свою долю в решение узбойской проблемы.
В наших разведках мы не брали на себя задачу полностью охватить проблему; мы решили на первых порах оставить в стороне памятники первобытной культуры и поставить в центр внимания проблему истории долины Узбоя в исторический период, от которого остались надземные сооружения. Это ограничение дало нам возможность опереться в нашей работе целиком на авиацию, на сочетание визуальной авиаразведки со съёмкой памятников и посадками в районах, наиболее интересных из них.
Базой наших работ в Узбойско-Сарыкамышской области мы избрали уже знакомые нам развалины старого Вазира — ныне развалины Дев-Кескен. Это давало нам возможность использовать свободное от полетов время для детального археологического и архитектурного описания этих развалин и неподалеку расположенного крупного средневекового города Шемаха-Кала.
3–4 октября были посвящены полетам над примыкающим к Вазиру с запада урочищем Ербурун и ещё более к западу в глубь Устюрта, до впадины Ассаке-Каудан. Здесь нами были открыты развалины небольшой каменной крепости — современницы позднесредневекового Вазира. Вернулись на базу через северную окраину Сарыкамышской котловины.
5 октября мы, наконец, вылетели в наш решающий полет на юг, вдоль Узбоя, до Ак-Яйлинской луки. Весь предыдущий вечер мы посвятили тщательной разработке маршрута. Несколько волнует погода: солнце село в развернувшиеся веером багряные облака. На рассвете на южном горизонте дымка, предвещающая сильный ветер. На плато пока тихо. В 9 часов 38 минут самолеты отрываются от земли. В 9 часов 45 минут пересекаем Дарьялык — широкие меандры старого русла, серое дно, поросшее саксаулом, серые берега, покрытые мелким кустарником. Как и вчера, всюду следы планировок позднесредневековых полей и каналов.
9 часов 55 минут. Впереди Меандры старица Даудана — очень плоское, слабо выраженное русло, подходящее к курсу с востока и уклоняющееся на юго-запад. Вдоль берегов Даудана следов ирригации незаметно.
10 часов 03 минуты. Русло то пересекает курс, то уклоняется влево. Справа, в междуречье Даудана и Дарьялыка, видны планировки полей и садов.
10 часов 09 минут. Впереди слева — очертания возвышенности Тарым-Гая. Ещё 5 минут — я ландшафт внизу меняется. Вместо серой глинистой равнины, поросшей редкими кустарниками, гладкие белые такыры с мелкими песчаными барханами. Следов культуры нет.
