«Вот где ты перепачкался, малыш!» — подумал он. Санти достал нож и поскреб стенку тоннеля. Материал не поддавался, зато затупился кончик ножа. Поверхность была ровной, скользкой на ощупь. Ему, сыну зодчего, этот материал знаком не был.
«Надо вернуться сюда со светом!» — подумал Санти, глядя в темную пасть тоннеля.
Юноша вылез наружу. Урра лизнула его присыпанную землей голову и шумно вздохнула.
Санти взобрался в седло и погнал ее вверх по склону. Урра сделала несколько шагов и остановилась. С полным брюхом, да еще с Санти на спине… Нет уж!
— Лентяйка! — сказал юноша и спрыгнул наземь.
— Давай! — он пихнул Уну в широкий зад. Урра в отместку стукнула его толстым твердым хвостом. Санти ухватил за шиворот детеныша и стал карабкаться вверх, цепляясь за выпирающие корни.
Когда все трое оказались наверху, Санти вскочил на Уну и сдавил коленями ее бока. Его охватил азарт: съездить в замок, взять светильник, вернуться!..
Но урра не настроена была спешить. Все, на что мог рассчитывать Санти, — неторопливая рысь. Не нравится? Можешь идти сам.
Юноша смирился: кто может переупрямить урру, которая только что хорошо поела?
Сгорая от нетерпения, Санти подпрыгивал в высоком седле. Впору, действительно, спрыгнуть и пуститься бегом. Но и неторопливая рысь урры все же быстрее человеческого бега.
Им понадобилось не меньше полухоры, чтобы добраться только до озера.
Сиасса стояла у берега, и старик кормчий помахал ему рукой. Но Санти слишком спешил, чтобы останавливаться, потому лишь махнул в ответ и попытался заставить урру двигаться быстрее. Бесполезно.
Встречавшиеся слуги кланялись ему, а воины прикасались пальцами к шлемам. Санти догадывался, что приветствуют не его, сына Тилона, а покровительство сонанги. Санти понимал, что солдаты абсолютно преданы Владычице. Их плата была высока. Очень высока! Да, за малейшую провинность тоже взымали высокую плату, но то была честная сделка. Те, кто десять иров защищал покой антассио сонангов, становился хозяином небольшого поместья и немалого количества золота. Подходящие условия!
Санти выехал на аллею, ведущую к площади перед Дворцом, и все мысли о пещере тотчас вылетели у него из головы.
Построившись четырехугольником, к Дворцу подъезжал отряд Внешней Стражи во главе с самим Сихоном. Внутри четырехугольника шли четверо пеших, странно одетых людей.
Первым, гордо откинув голову в широкополой шляпе с драгоценной пряжкой из берилла, ступал высокий светловолосый воин с длинным мечом на поясе. Шляпа его, камзол, панталоны, туфли с серебряными пряжками — все было ослепительно белого цвета. Прикрытая пышными кружевами рука лежала на рукояти меча. Ножны меча также были белыми. Лишь герб на груди — серебряная чаша под серебряными звездами на фиолетовом фоне — нарушал однообразие цвета. Черты лица его, узкого, надменного, были безукоризненны. Длинные светлые усы спускались ниже линии выбритого подбородка.
Внешность воина настолько поразила Санти, что он лишь мельком взглянул на остальных: здоровенного беловолосого детину в короткой безрукавке, женщину, с ног до головы закутанную в голубовато-серый шелк, и мальчика.
Санти подъехал к дворцовой лестнице и смотрел, как приближаются солдаты. Воины Стражи не выглядели конвоем — скорее, эскортом: настолько уверенно держалась четверка.
Сверху послышался шум, звяканье металла. Санти оглянулся: оттуда, где парадная лестница завершалась вычурной, украшенной золочеными горельефами аркой, выступили воины. За ними, чуть покачиваясь, двигался паланкин с высоким троном, покоящийся на плечах рабов. Антассио сонанга, неподвижная, величественная, в затканном яркими узорами платье, переливающемся огнями самоцветов, в высокой драгоценной тиаре, восседала на троне, положив на колени отяжелевшие от перстней пальцы. Рядом с ней шел слуга, державший большой зонт на длинной тростниковой ручке. Зонт защищал Владычицу от лучей дневного Таира. Рабы-носильщики ступили на лестницу. Идущие сзади присели, а передние подняли руки, чтобы паланкин оставался в горизонтальном положении.
Воин в белом замедлил шаг. Поступь его стала не просто уверенной — величественной. Он смотрел на сонангу. Сонанга смотрела на него.
В арке дворцовых ворот возник Мугган. Он недовольно посмотрел на приближавшийся отряд, потом, перепрыгивая через две ступеньки, сбежал вниз, обогнав паланкин. Вдруг Мугган остановился как вкопанный, и злобная гримаса исказила его лицо. Сонангай выбросил вперед руку.
— У них оружие, ниххан! — закричал он на Сихона. — Отнять!
Начальник Внешней Стражи немного помедлил, потом дал знак двум солдатам: спешиться и забрать оружие. Но едва солдаты соскочили с урров, те, кого они собирались разоружить, уже стояли треугольником (женщина посередине), и арбалет в руках мальчика направлял стрелу точно в лоб сонангая.
Но Мугган не видел стрелы. Глаза его были устремлены на меч в руках воина в белом. Странное лезвие с неметаллическим блеском, длинное и узкое. Санти не сразу догадался, в чем дело. Потом понял: меч из бивня саркула! О таких ему рассказывал отец и показывал кусочки бивня. Сверхтвердое вещество, поддающееся только алмазу. Такие мечи делают по нескольку иров. И они никогда не тупятся.
Мугган не видел стрелы, зато ее заметил Сихон. Он прыжком послал урра влево и заслонил сына Владычицы.
— Не трогать! — раздался со ступеней пронзительный голос сонанги. — Оставь им оружие, Сихон!
Мугган сердито обернулся, но Нассини даже не посмотрела на него. Носильщики уже достигли конца лестницы. Они перенесли паланкин в тень сантаны. Владычица оторвала руку от колена и сделала приглашающий жест.
Воин в белом, спрятав меч, приблизился.
— Кто это? — спросил Санти одного из солдат Внешней Стражи.
— Почем я знаю! — бросил через плечо солдат. — Высадились на берег. Прямо перед воротами. Этот, с усами, объявил: я — аргенет из Короната. Желаю, мол, говорить с Хозяйкой. Ну, к Хозяйке мы бы его, всяко, привели! Но Сихон сказал: не трогать! И оружие оставить! — Солдат повернул к юноше широкоскулое бронзовое лицо, сунул руку под шлем, почесал голову:
— Бонг-Толстяк ему говорит: «Не дури, командир!» А Сихон послал его к Хаому. И прав оказался, хрисс его печень!
— Что тут удивительного? — сказал Санти. — Тот — аристократ, и Владычица — тоже. Ровня!
— Ровня? — воин хохотнул, прикрыв рот кулаком. — Ну ты ляпнул, парень! Ровня! Красноглазым! Да им плевать, кто ты! Ниххан — и все тут! Ровня! А… — Тут он поймал взгляд Сихона и прикусил язык.
Обладатель драгоценного меча рывком поклонился.
