не очень его смущал. Чего он ждет от Руауна? Чтобы тот успокоил Артура? Я посмотрел на рыцаря. Он все еще клокотал от гнева. Разговаривать с ним сейчас бесполезно. Я огляделся и, пошатываясь, пошел к выходу. Голова отчаянно болела. Наверное, шишка будет немаленькая. Мордред и Руаун снова уселись за стол, и Мордред начал что-то тихо втолковывать Руауну.
Один из воинов Мэлгуна издевательски произнес мне вслед:
— Ну, что, хватит с тебя компании благородных? Наелся? — Остальные засмеялись.
Я бы, наверное, полез в драку, но у меня были дела поважнее. Надо было найти лорда Гавейна и предупредить его.
Однако дома хозяина не оказалось. Вместо того чтобы отправиться искать его, я сел и пощупал затылок. Прекрасная шишка! И губы я разбил о собственные зубы, наверное. Прополоскав рот кипяченой водой, я уселся на постель и стал ждать возвращения хозяина.
Я просидел недолго, когда в дверь постучали. Я крикнул «Заходи» и проверил, есть ли у меня под рукой нож. Но это оказалась Эйвлин.
Она с интересом оглядела комнату, затем подошла и встала передо мной, уперев руки в бока.
— Что-то ты неважно выглядишь, — сказала она.
Губа у меня опухла и немного кровила.
— У тебя ко мне какие-то дела? — спросил я.
— А то! Ты же вроде как обещал мне помочь сегодня перебрать солому на крыше?
— Я приходил к вам в дом, и твоя хозяйка меня выгнала. Ей сегодня лишние люди ни к чему.
— Да, меня сегодня на кухню отправили, — Эйвлин скрестила руки на груди. — Теперь я там закончила. Хозяйка занята с Мэлгуном. А крышу-то все равно надо поправить. Я надеялась, ты мне поможешь, Рис…
— Подождет твоя солома. Мне обязательно надо поговорить с милордом.
— А потом нельзя?
— Нет, это важное дело.
Она внезапно села рядом со мной и положила руку мне на голову.
— О, тебе крепко досталось, — сказала она, нежно поглаживая мой затылок. Огляделась, увидела чайник с кипяченой водой, достала платок и намочила его. — Давай-ка я за тобой поухаживаю.
Я поворчал, но противиться не стал. Очень у нее все ловко и нежно получалось.
— И с кем же ты ухитрился подраться? Неужто с Саиди?
Я фыркнул.
— Нет, к великому моему сожалению. Да и не дрался я. А вот меня побили, это было.
— Но ведь это не твой господин тебя угостил? — Она задумалась, что-то соображая. — Ты поэтому хочешь с ним поговорить?
— Конечно, это не милорд. Другой воин.
— Да будь они прокляты со своими мечами и кулаками! — горько и без тени насмешки произнесла Эйвлин.
Я пристально посмотрел на нее.
— Эй, полегче со своими проклятьями. Знаешь, преисподняя — такое место, куда не стоит отправлять всех подряд. Некоторые вовсе такого не заслуживают.
— А по мне, все они хороши! — Эйвлин опустила руки на колени и холодно посмотрела на меня. — Думают только о себе, да о том, чтобы получить удовольствие.
— Мой господин не такой, — возразил я. — Я и других знаю, они тоже неплохие люди.
— Тогда тебе повезло, — она вздохнула. — Мне такие что-то не попадались.
Я взял ее на руку и спросил:
— А что ты скажешь насчет Мордреда, брата моего господина?
— Насчет этого? — В голосе ее явно слышалось презрение, боль и обида. — Сам же говоришь, что он брат твоего господина! — Она порывисто встала. — А ты, стало быть, сидишь тут и ждешь его? — Она повернулась спиной, явно собравшись уходить. — А тебе невдомек, что он сейчас как раз у своего брата, у этого Мордреда?
— Что он там делает? — Я вскочил на ноги, и у меня тут же закружилась голова. Стены поплыли перед глазами. Эйвлин повернулась и успела меня подхватить, а то бы я опять грохнулся. Рука непроизвольно потянулась к затылку.
— Не трогай! — остановила меня Эйвлин. — Они там беседуют с лордом Ронаном мак Суибхне, это один из воинов Лота. Что-то такое о политике. Ронан тоже из королевского клана. Вот и живет вместе с Мордредом. А твой господин, оказывается, знал его еще до того, как приехал в Британию. Расспрашивает о доме. Но Мордреда с ними нет.
— Ах, вот оно что! Ладно, пойду, увижу его там, а потом заодно посмотрю, как там крыша.
— Потом с крышей разберемся, — махнула рукой Эйвлин. — Будешь вверх смотреть, опять голова закружится. — Эйвлин все еще придерживала меня за плечи. — Пойдем, мне все равно надо возвращаться.
Мы двинулись через крепость, Эйвлин шла рядом и болтала о кухне и тех дураках, которые там, по ее мнению, собрались. Она даже рассмешила меня, и сразу заболела голова. Но я не подал вида, и все равно смеялся ее рассказам. Когда мы, наконец, добрались до дома, притулившегося к самой стене крепости, я было посмотрел на крышу, крытую гнилой соломой, но тут Эйвлин сделала реверанс и открыла передо мной дверь:
— Заходи уж, раз у тебя голова болит, — пригласила она.
Все-таки она мне нравилась. Я улыбнулся и вошел внутрь. Я еще успел услышать какой-то шорох за дверью, но уже в следующий миг мир раскололся от боли, стал сначала красным, затем потемнел, и я полетел куда-то в бездонный колодец. Человек, стоявший за дверью, крепко приложил меня всё по тому же многострадальному месту.
* * *
Не могу сказать, когда я очнулся. Вряд ли я пробыл без сознания больше часа. Впрочем, это не имеет значения, потому что, очнувшись, я снова впал в беспамятство. Причиной тому был сильный толчок, отдавшийся в голове. Опять пришел в себя. Накатила боль. Болел живот, болела голова, причем так, что лучше бы мир продолжал оставаться непроницаемо черным, и меня бы оставили в покое. Вместо этого все во мне и я сам качалось так, словно я опять плыл в шторм из Камланна в Каэр-Гвент и Деганнви. Я слышал невнятные голоса, но не понимал, кто и что говорит. И почему-то все время трясло. Когда в один из моментов мне удалось разлепить глаза, я все равно ничего не увидел.
Спустя какое-то время тряска прекратилась, потом меня дернули несколько раз
