— Вы с Хулио в первый салон, — приказал Переда и, кивнув Виктору, вышел во второй салон. Пассажиры замерли от ужаса.
— Внимание, — громко сказал Переда, — прошу всех сохранять спокойствие. Всем оставаться на своих местах. Через минуту мы объявим о своих действиях.
Улыбаясь, поднялся Альберто, и Переда бросил ему автомат. После чего подозвал двух стюардесс, не подозревавших об измене своей подруги, и приказал им сесть в первом ряду.
Оставив Альберто во втором салоне, они прошли в салон бизнес-класса. Здесь были свои неприятности. Один из пассажиров, возмущенный наглым поведением Хулио, пытался подняться и высказать ему все, что он думает о таких пиратских акциях. И в ответ получил удар автоматом по лицу. Сейчас он сидел около своей жены весь в крови и тихо бормотал проклятия.
Здесь было не так много пассажиров, и Переда приказал Хулио перейти во второй салон, чтобы не нагнетать ненужного волнения. Альберто прошел на его место в салон бизнескласса.
— Твой друг не нашел другого времени напиться, — зло пробормотал Переда, проходя к кабине пилотов. Виктор вспомнил, что отсутствие друга объясняется скорее действиями самого Переды, чем алкогольным опьянением Сергея, но благоразумно промолчал. Стюардесса, подружка Хулио, прошла первой и постучала в дверь кабины пилотов.
— Капитан, — улыбаясь, сказала она, — ваш кофе.
Дверь открылась, и туда ворвались Переда и Виктор. За ними вошла и стюардесса, сжимая в руках пистолет.
— Внимание. Это нападение, — громко сказал Переда.
Второй пилот потянулся за пистолетом.
— Не нужно, — заметил Переда, приставляя пистолет к его виску, — сидите спокойно, и все будет в порядке.
— Что вам нужно? — спросил капитан авиалайнера.
— Где мы сейчас находимся? — спросил Переда.
— Примерно над Ливией, — сказал капитан, нахмурившись. — Надеюсь, вы не хотите посадить самолет в Триполи?
— Поворачивайте самолет, капитан. Мы летим в Либерию.
— У нас курс на Найроби, — напомнил капитан, — горючего может не хватить.
— Это мне решать, капитан, — улыбнулся Переда, — с этой секунды я принимаю командование на себя. Насчет горючего не нужно врать. Если мы могли долететь до Кении, то уж наверняка как-нибудь дотянем до Либерии. Вы меня поняли? Наш курс на Монрови.
— Штурман, — чуть повернул голову капитан, — новый курс.
Переда показал девушке на летчиков.
— Возьми у них оружие.
Стюардесса протиснулась к капитану.
— Я не думал, Изабелла, что ты так поступишь, — печально сказал командир авиалайнера. Это был седой мужчина лет пятидесяти. Девушка ничего не ответила. Когда она брала оружие у второго пилота, тот выругался по-испански:
— Сука! — Девушка усмехнулась и ничего не ответила, проходя к штурману. Тот бросил оружие на пол, даже не протянув его изменнице.
— Спокойно, — грозно сказал Переда, — еще одно движение, и я буду стрелять. Штурман уходит со мной. Курс будет прокладывать в салоне. Сейчас здесь останется один очень нервный молодой человек. У неги приказ: при любой вашей попытке передать на землю какое-либо сообщение он будет стрелять. Вы меня поняли?
Капитан мрачно кивнул.
— Останешься здесь, — шепнул Виктору Переда, — следи за приборами. — Испанец не хотел, чтобы пилоты слышали, на каком языке разговаривает Виктор, который почти совсем не знал испанского языка. Впрочем, это было и неудивительно. Операцию готовили давно, а нужных людей все равно не было. Пришлось воспользоваться даже услугами такого человека, как Виктор, который вообще не понимал, о чем говорят столпившиеся в кабине пилотов люди.
Штурман поднялся, чтобы выйти, и вдруг, пользуясь теснотой в небольшой кабине, схватил девушку-стюардессу за руку, пытаясь отобрать у нее пистолет. Переда спокойно поднял руку и выстрелил прямо в сердце нападавшего.
У него в руках была «беретта». Он хорошо знал, что ее убойная сила не сможет, пройдя через тело человека, пробить обшивку самолета. Так и получилось. Штурман обмяк и начал падать на пол, а пуля, пробив его тело, стукнулась об дверь и, оставив заметный след, упала радом с ним. Капитан вскочил со своего места.
— Вы уже убиваете моих людей, сеньор, — сказал он с угрозой в голосе.
— Я же предупреждал, — зло сказал Переда, — еще одно слово, и один из вас будет следующим. Курс прокладывать будет второй пилот.
— Хорошо, — сказал капитан, взглянув на своего напарника. Тот кивнул ему головой, поняв его взгляд. А Переда, наклонившись, поднял за плечи убитого штурмана и выволок его из кабины. Пассажиры первого салона не могли видеть тело: между кабиной пилотов и салоном бизнес-класса был небольшой коридор, задернутый занавеской.
Оставив тело штурмана в коридоре. Переда кивнул Изабелле, проходя в первый салон. Испуганные пассажиры смотрели на него. Вспомнив про пассажиров, он вернулся в коридор.
Взял микрофон и объявил по самолету:
— Внимание, сеньорины и сеньоры. Наш самолет захвачен группой людей, борющихся за независимость государства басков. Мы не бандиты и не террористы. Мы не хотим причинять никому вреда и не хотим напрасньк жертв. Полет проходит по расписанию. Прошу стюардесс начать свою обычную работу. После прибытия в аэропорт мы освободим всех пассажиров. Наша акция преследует только одну цель — привлечь внимание мировой общественности к проблемам басков. Надеюсь, что полет пройдет нормально.
Он повесил микрофон обратно и подмигнул Изабелле.
— Спрячь оружие, — приказал он, — чтобы лишние пистолеты не попали никому в руки.
А потом иди во второй салон. По-моему, Хулио уже по тебе соскучился. — И взглянул на часы. Кажется, все идет по графику. Если все будет нормально, они прибудут в Монрови через два часа. Пока все шло четко по плану.
Если не считать убитого напарника Виктора и несчастного штурмана. Но их Переда не считал. В такой крупной игре нельзя думать о пешках. Самое важное — получить главный приз, пройти самому в ферзи. Сегодня у него есть для этого единственный шанс в жизни.
Москва. 17 часов 00 минут
Это было неправдоподобно. Этого не могло быть никогда. Но это было так. И с этим ничего нельзя было сделать. В депутатской комнате аэропорта Шереметьево-1 встретились два человека. Учитель и ученик. Наверху стоял Тенгиз Абуладзе, бывший наставник и руководитель. Внизу, на лестнице, стоял бывший старший лейтенант Владимир Хромов, называемый ныне Седым. И бывший ученик полковника Абуладзе, проходивший у него первые уроки мастерства в Главном разведывательном управлении Генерального штаба.
Абуладзе почувствовал, как его бросает в жар. Маркин смотрел на него, ничего не понимая. Он даже обернулся, испугавшись, что кто-то выстрелил в полковника. Чуть ниже, на лестнице, стоял Хромов. В свою очередь, Карина смотрела на него тревожно и вопросительно.
Она никогда не видела такого лица у Седого.
Ни разу за все время их общей жизни.
— Встретились, говоришь, — хрипло пробормотал Абуладзе. — Ну, здравствуй, Хромов.
Здравствуй, разведчик.
Маркин изумленно посмотрел на полковника. Значит, он знает этого террориста. Седов и Карина поднялись наверх. Теперь они стояли друг против друга. Метрах в пятидесяти от них сидели в тоске две девушки, которые также смотрели на эти пары, не понимая, что там происходит. Абуладзе повернулся спиной к пришедшим и прошел к стоявшим полукругом зеленым креслам.
— Садись, разведчик, — сказал он Седому, — у нас есть еще время. Ваш самолет будет готов через час.
Маркин сел рядом с полковником, готовый к любой неожиданности. Седой сел напротив.
Очень близко, рядом, села Карина, с внезапной ненавистью глядя на этого пожилого человека, возникшего из небытия. Он возник из той жизни Седого, которую тот всегда пытался забыть. И которую оставлял здесь, чтобы никогда больше не увидеть.
— Вот мы и встретились, Володя, — печально сказал Абуладзе. — Значит, это ты все устроил? А я думал, какой умный человек придумал такой план. Чтобы вертолет с ребятами из спецназа взорвать. Долго думал?
Седой молчал. Сжал зубы и молчал, глядя на сидевшего перед ним старика.
— Герой, — с непонятной болью сказал Абуладзе. — Эх ты.
Седой по-прежнему молчал. Он осознавал, что не посмеет начать этот спор, рискуя проиграть.
— Вот так, Маркин, — положил Абуладзе свою большую ладонь на колено коллеге, — познакомься с этим человеком. Ты разрешишь тебя представить? — спросил он у Седого.
Тот по-прежнему молчал. Карина хотела что-то сказать, но ее спутник внезапно сжал ей руку. И она ничего не сказала.
— Перед тобой, — сказал с какой-то затаенной болью Абуладзе, — бывший командир роты спецназа, бывший Герой Советского Союза, бывший старший лейтенант ГРУ и… — Седой смотрел на него, не двигаясь. Абуладзе помолчал, словно собираясь с силами, и наконец произнес: — …и мой любимый ученик.
