Внизу шла Зовущая, а рядом с ней Четырехлапый, и что-то не нравилось ему: черный хвост подергивался из стороны в сторону. Их хорошо было видно с площадки – и Охотника, и т'ангайю с сопровождающим, все трое шли к подземной реке, хоть и разными путями. Их манила вода.
Все большие дороги в городе вели к реке, и все заканчивались мостами. На другом берегу, за мостами, дорог не было. Там ничего не было, только камень внизу и камень высоко-высоко вверху. У меня даже голова закружилась, когда я посмотрел наверх. Камень заменит нам небо и землю на весь ДЕНЬ. А кто-то рождался под таким небом и на такой земле. Первый крик Зовущей, что шла по тайному городу, слышали камни убежища. Пусть не этого, но...
– Почему он крадется за ними? – спросил Кот.
– Он просто идет в ту же сторону, – ответил вожак.
– Не хотел бы, чтобы он так шел за мной.
– Я тоже не хотел бы.
Я молча слушал их разговор. Кажется, они что-то знали, что-то такое, чего я не знал или забыл. Спрашивать не стал, но понял, что вожак не забудет об Охотнике и постарается не поворачиваться к нему спиной. Интересно, что еще случилось, пока я бродил в темноте, где не было Прародителя Медведя?..
– Я не буду тебе говорить, что он просто хотел выжить. Ты и сам это знаешь.
– Знаю. – Кот махнул рукой, словно хвостом отмахнулся от надоедливой мухи, и упрямо вздернул голову, хоть вожак и не мог увидеть его. – Не только он хотел. Ты вот тоже хочешь, и я, и... – Он вдруг замолчал и едва сдержался, чтобы не обернуться. Похоже, воин разозлился и чуть не сказал лишнее. А он быстро учится! Еще несколько ночей назад Кот не стал бы молчать.
– Не хочу показаться тебе занудой... мм... приятель. – Вожак немного помолчал, и я почти увидел его улыбку. – Но каждый человек боится по-своему.
– Как это?
– А вот так: один с перепугу становится героем, другой... – еще немного молчания и еще одна невидимая улыбка, – а другой – нет. Есть еще третий, четвертый... двадцать пятый, сотый... Сколько людей, столько и способов реагировать на страх. Только не думай, что это я сам придумал – это говорил один умник из... – Вожак дернул плечом, будто сбросил с него что-то. – Ладно. Это было давно и далеко, ты его не знаешь и уже не узнаешь...
– Почему?
– Потому что его нет в живых. Человек умер, а его слова остались. – И вожак удивленно покачал головой.
А чему тут удивляться? Когда мастер уходит в пустоту, то после него всегда что-то остается, после мастера камня – обработанные камни, после мастера поясов – пояса, после мастера узоров – узоры, а еще каждый мастер оставляет после себя учеников.
– Получается, что я герой с перепугу? – Голос у Кота стал звонкий и ломкий, как лед под солнцем.
– Нет, Симорли, не с перепугу. – Вожак, не останавливаясь, покачал головой. – В твоем случае геройство – это осознанная необходимость. Но знаешь, лестница не самое лучшее место для такого разговора. Давай продолжим его, когда найдем более подходящее место.
Коту пришлось согласиться, он кивнул, а уже потом сообразил, что вожак его не видит.
– Да, поговорим потом, но эта лестница все никак не кончается. – Голос у воина был недовольным и немного усталым.
– Все когда-нибудь заканчивается, даже неприятности, – успокоил его вожак. – Думаю, эта лестница не является исключением. Хотя это было бы забавно...
– Чего же тут забавного? – отозвался вдруг Игратос. А мне стало стыдно. Учил этого молодого, учил, а он... никакого уважения к старшему! Если уж слышишь чужую беседу, так не вмешивайся в нее. Похоже, не только вожаку нужно подходящее место для тихой беседы. – Идти по бесконечной лестнице до конца своей жизни... ничего забавного я в этом не вижу.
– Так ты не туда смотришь! – весело ответил вожак. – Представь, что твоя жизнь тоже станет как бы бесконечной: ты не умрешь, пока будешь идти по этой лестнице. Разве это не забавно? А возможности Хранителей вполне позволяли отмочить такую шутку.
– Бесконечно идти по бесконечной лестнице? – пробормотал Игратос и надолго замолчал. – Да я ничего страшнее и придумать не могу!
Я уже перестал ждать ответа, когда он это сказал.
– Жизнь вообще довольно страшная штука и... довольно забавная, – усмехнулся наш вожак. – Похоже, Хранители знали это, когда строили подземный город и придумывали эту лестницу.
– И далась тебе эта лестница! – разозлился Игратос. (Мне будет о чем с ним поговорить в укромном месте, как только оно найдется.) – Вот уже последняя площадка – и всё!..
– А ведь ты прав, парень. Скоро будем топать по ровному. А я, признаться, так заболтался, что и не заметил. Молодец. Хвалю за наблюдательность.
Не верю, что вожак чего-то не заметил. Кажется, он нарочно дразнил молодого. И весь этот разговор и неожиданная похвала зачем-то понадобились. Когда я смогу понять, для чего это нужно, тогда стану таким же вожаком, как Крисс-Танн.
Лестница закончилась. Вожак правильно говорил, что все когда-нибудь заканчивается. Остались позади площадки с распахнутыми ртами коридоров, позади много и много ступеней, которые я давно перестал считать, а под нашими ногами лежали плиты тайного города. Если они и светились, то их свет терялся среди ярких стен и арок. Вблизи эти постройки оказались еще удивительнее, чем сверху. Камень уже не притворялся живым, он жил, дышал, в его глубине шевелились какие-то тени, мелькали искры...
Кот тронул одну колонну, и та вдруг зазвенела бегущим ручьем, заблестела, как вода под солнцем. Воин отдернул руку и зашипел. В ответ донесся обиженный шепот, и колонна затихла, погасла.
– Ты напугал ее, – сказал вожак, старательно пряча усмешку.
Я едва заметил ее, но это я, а молодой Кот мог принять эти слова за истину.
– Да?.. – недоверчиво пробормотал он, посматривая на колонну.
– Думаю, она не кусается. – Крисс-Танн погладил колонну и с улыбкой прислушался к голосу воды. Вокруг его ладони собрались маленькие огоньки, похожие на стайку рыбок. Они не сразу погасли, когда он убрал ладонь, а медленно исчезали один за другим, будто уплывали по своим делам, неведомым и непонятным нам. – Здорово! А эти парни умели работать с камнем, – задумчиво сказал вожак и тут же повернулся к Игратосу. – Ну и как тебе здесь?
– Мне здесь не нравится, – буркнул тот.
– Почему?
– Здесь все чужое... непонятное. – Молодой с трудом смог ответить. Будто я не учил его, как надо правильно разговаривать.
Но вожак только кивнул, словно другого ответа не ждал.
– Все незнакомое пугает, – сказал он и дернул уголком рта. – Сначала... а потом незнакомое становится привычным. А тебе как здесь? – спросил он воина-Кота, и тот перестал рассматривать гаснущие на камне искры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
