Солнечные очки солнечного бога-победителя, двухкомнатная квартира с видом на дом напротив, не до конца написанная книга, не до конца прожитая жизнь…
13. Слова, слова, слова
Первым ко мне пришел Богдан. Он принес и первую же хорошую новость. Его маму обследовали в медицинской академии. Предыдущий диагноз был неверным, все осложнения начались из-за безумно дорогих, но противопоказанных ей лекарств, полгода очистки организма и все должно прийти в норму. Я уже на входе вручил ему стопку листов, он сел на диван и принялся читать.
Позвонила Аня. Я не забыл, что должен был их встретить у метро. Но… Мне так лениво было идти почти две троллейбусные остановки, чтобы встретить девушек, которые для меня девушками уже и не являлись. Если бы не Богдан, то, скорее всего, просто объяснил бы, как пройти к моему дому в телефонном разговоре. Но он уговорил. Сказал, что я, наверное, придумал какую-то неудачную отмазку, лишь бы не показывать хорошеньких девушек ему и Диме. Я поделился своими подозрениями. Он сразу же переспросил, в какой именно момент мне в голову пришла эта чушь. Я задумался на секунду и начал соображать… Не смог вспомнить. Богдан продолжал с недоверием смотреть на меня, затем заверил, что сам все выяснит. И выяснил. Это оказалось второй хорошей новостью. Сделал он очень просто. Я предполагал, что он начнет запутанное и непонятное расследования. А он – просто, очень просто.
Когда мы подошли к выходу из станции, Аня и Даня уже стояли возле киоска и ели мороженое. Аню до этого я видел лишь однажды и не сразу смог уверенно указать на нее моему другу. Обе были одеты в черные облегающие блузки. Одна – Аня – в светло-серых джинсах, вторая – в почти такого же цвета брюках. Волосы подобраны резинкой в тугой хвостик, на ногах у Ани серые замшевые кроссовки, у Дани – коричневые туфли без каблука. Однако разница в характерах все равно выразилась в одной, пусть даже сразу не приметной, детали. Аня старалась держаться строго, но на коленке у нее темнело зеленовато-бурое пятнышко. Видимо, успела где-то споткнуться – она постоянно спешила и не притормаживала на поворотах.
– Богдан – это Аня. Вы, видимо, Даня, да? Это Богдан. Меня зовут Марат, – я пытался сообразить, всех ли я назвал. Мой приятель легко пожал им руки и заявил:
– Слышь, ну ты даешь Марат. Познакомил… Как из пулемета. Ну, я вас, девчонки, сразу не запомню. Вы так похожи. Не лесбиянки случайно?
Они резко повернули к нему голову, на лицах видно было недоумение.
– Ой, в смысле, не близняшки? Извините, девчонки. Сегодня такой день странный, я все путаю.
Даня спокойно выбросила обертку от эскимо в урну, сунула руки в карманы брюк и пожала плечами:
– Нет, не близняшки. Не сестры даже. И не лесбиянки даже. Подруги. Просто подруги.
Она еще не успела сказать последнее слово, а я уже откусывал кусочек пломбира с прилипшими к нему крошками шоколада. Аня тыльной стороной ладони вытерла с моего подбородка белесую каплю, а затем, не церемонясь, облизнула пальчик. Я поспешно стал думать на отвлеченные темы. Получалось плохо.
У моего подъезда мы встретили Диму. Он неторопливо прогуливался возле полуподземного гаража. Сверху, с детской площадки на него глазели два малыша. Дима рассказывал им историю про своего друга, который пригласил Диму в гости, а сам куда-то исчез. Особое внимание Дима уделил перечислению всех наказаний, которые другу, то есть мне, предстоит перенести. Увидев Дашу, он мигом перестал злиться и «включил» обаяние. Даша была не против галантного кавалера, но серьезного выражения лица не меняла. В глазах ее замелькали искорки.
Мы сидели в комнате, когда прозвенел звонок в дверь. Богдан как раз выходил из туалета и открыл. На пороге комнаты появился Олег. Он не входил внутрь. За его спиной видна была еще чья-то тень.
– Здравствуйте. Извините, я, без предупреждения, не один пришел. Но это так неожиданно получилось. Оля, снимай сапоги, проходи.
Я вышел в прихожую, встретить девушку Олега. Она сняла обувь и посмотрела мне в глаза. Поздоровалась.
«Девушка из такси» стояла в моей прихожей.
Обыкновенная девушка.
Привлекательная.
Но «не моя». Не потому что, она пришла с Олегом. Просто «не моя» и все… Я помог ей повесить куртку. С удивительным для самого себя спокойствием провел в комнату, где нас ждали остальные гости.
Порой, кажется, что все, что ты делаешь, интересно только тебе одному. Встретились два близких друга, у которых всегда были общие темы для разговоров, и присели за столик в баре. Но один начинает рассказывать про свою дачу. Пленка лопнула, в парнике холодно, все огурцы замерзли. Дождей давно не было, помидоры все высохли. Сорняков гораздо больше, чем в прошлом году – неужели с навозом пришли? На вредителей-насекомых и грабителей людей можно вообще весь вечер жаловаться. А еще бензин подорожал, электрички переполнены, кислотные дожди, мучнистая роса, не взошла рассада, дом надо покрасить, щебня на дорожку не хватило, зато в комнате уже обои, сам клеил, очень неплохо получилось, колодец только далеко.
А у второго новая работа. Начальник, конечно же, не понимает, что его молодой сотрудник – гениален, сам делать ничего не умеет, кофе только два раза в день можно, платят больше, чем на старом месте, но проездной на транспорт не дают, оставаться приходится на час, а то и больше, моральный климат в коллективе ни к черту – постоянно штормит, а тут еще конец квартала. И вдруг оба понимают, что и раньше у них не было общих тем. Так… Футбол, женщины, космические полеты и последние новости. Становится пусто и одиноко. И хочется услышать всего пару слов: «А как там твой… ремонт/автомобиль/пес/шеф/парник/конфликт с милицией/вещий сон. Ты мне вчера рассказывал – изменилось что-нибудь?». Но редко слышишь.
Когда я вернулся из кухни в комнату, все мои друзья о чем-то живо спорили. Я поставил на пол бокалы, открыл бочонок с пивом и начал разливать. Все молчали, наконец, заговорил Богдан:
– Слушай, мы тут как раз твою книгу обсуждали.
Я их сразу стал очень сильно любить. Не имело значения, какие оценки звучали, сама тема их беседы придала мне уверенности.
– И что именно вы обсуждали?
Богдан продолжил:
– Да, вот думали, а что если раскрутить твою книгу, еще до ее появления. Начать полномасштабную пиар-компанию.
– Среди знакомых и родственников? Они все равно покупать не будут, подождут, пока я не вытерплю и подарю, – от умиления у меня слезы на глаза наворачивались. Надо же, задумываются над такими вещами…
– Не обязательно покупать. Пусть спрашивают в магазинах. Но не только о родственниках речь. Мой приятель в газете работает. Правда, в спортивной. У тебя будет что-нибудь о спорте? Он маленькую заметку может всегда разместить. Даня вот сейчас сказала, что есть знакомые на одном из частных каналов. Если постараться, можно даже своими силами горы свернуть. Представляешь «Самая ожидаемая книга года»! Литературные критики спорят, что бы это могло быть. Она уже появляется в литературных обзорах глянцевых журналов, попадает в их рейтинги, хотя еще даже неизвестно, как будет выглядеть обложка и где ее искать. Классно? Слышь, хочешь, не хочешь, а дописывать придется.
– Ну, это не обязательно, – я улыбнулся, представив другой вариант развития событий.
– Что не обязательно?
– Мне ее дописывать не обязательно. После того как ее назовут самой ожидаемой, издатели переполошатся, ведь никто не знает, кому она принадлежит. Начнут выяснять. Окажется, что никто даже в глаза ни текста, ни автора не видел…
– Ага. И они возьмут, да и поменяют обложки некоторых своих книг, готовящихся к печати. Тогда в один месяц появится несколько совершенно разных произведений, но все подписанные твоим именем и с таким же названием. Так? – Дима взглянул на Даню, словно последний вопрос задал именно ей. Она, не повернув к нему голову, кивнула, словно вопрос действительно задавался ей.
Я улыбнулся, представив себе эту картину. Никто не знает не только, какая из книг, действительно оригинальная, но даже не догадывается, что такой среди них нет вообще. Это так похоже на наши взаимоотношения с понятиями влюбленность, влечение, любовь. Постоянно натыкаясь на них, повстречав определенных людей, нам кажется, что данный, конкретный человек наиболее полно отвечает нашим представлениям о любви. Мы готовы отдать все, жертвовать, дарить, рисковать жизнью. Проходит время, и безумные поступки кажутся глупыми. Приходится признавать себе, что ошибались и были ослеплены эмоциями. Но ошибались ли? Конфликт между представлениями о любви, как «раз и на всю жизнь» и «такое еще будет не раз и не два, время лечит раны…». Почему я думал о любви? Рядом сидела Аня. Живая и теплая. Ольга, прижавшись спиною к Олегу, вместе с ним смотрела на потолок. Наверное, ждала, когда же придет их первая ночь после проекта. Дима спокойно смотрел на Даню, Даня спокойно смотрела на Диму. Они еще ничего не говорили друг другу, но некоторые взгляды важнее слов. Аня иногда касалась волосами моей щеки, передавая бокал, я притронулся к ее руке. От нее пахло чем-то терпким, немного пряного аромата корицы. Ее голос, знакомый мне еще по первым телефонным разговорам, обволакивал мягкими интонациями. В такой голос хочется укутаться и спать. Она смеялась над анекдотами, которые казались смешными и мне, укоризненно качала головой после тех, что и для меня были неинтересными.
