Два. Запомни и постарайся осознать. Лошадь — это живое существо. Это не мотоцикл, который на траве работает. За ней требуется постоянных уход. Каждодневный. Ее нельзя оставить в гараже на выходные, а наутро пришел и поехал. Ей нужна каждодневная нагрузка, минимум хоть пять километров на ней в день ты должен отмахать, или она начнет болеть. И еще, как поработала — два часа ее поить нельзя, опять заболеет, застудится. Вот сиди и карауль, чтобы сохранить ее в целости. Как часто ты ее например мыть будешь? И в каких местах?
— Ну как испачкается, грязные места, — протянул я. Лошадей больше не хотелось, даже в рассказе, но я четко понимал что это еще даже не цветочки, а так, первые листики.
— Не угадал. Лошадь живая, и, что закономерно, потеет. И потеет вся. И мыть ее от пота надо тоже всю. От ушей и до копыт. Да, задницу с пахом тоже. Каждый день. Тепленькой водичкой, чтобы не застудить, а то заболеет. Осенью-зимой еще и от сквозняков старательно беречь. И на потертости спину проверять, а то минимум — ты ее не оседлаешь пока спина не заживет. А еще есть копыта.
Что у нас есть копыта? Правильно, роговая пластина, прикрывающая палец от истирания. Лошадь вообще с опорой на один палец бегает, ну да мы не об этом. Как часто меняются подковы и для чего они нужны?
— Эм, раз в сезон, ни и если потеряет, — выдвинул предположение я.
— И опять не угадал. Копыто растет постоянно. Значит подкову нужно менять раз в шесть недель, в среднем. Осматривать — ежедневно, и если есть признаки повреждений то снимай, лечи и подковывай заново. Но это при условии что оно требуется. Если твоя лошадь идет по камням или льду, то подкова нужна обязательно, чтобы она свои копыта не стерла в ноль. По мягкому грунту можно не возится. Что ставит вопрос о дорогах, но к нему вернемся попозже. И да, подкова для льда нужна специализированная, с шипами, потому что лошадь сломавшая ногу или растянувшая связки — это скоропортящееся мясо на корню. Вылечить ее нельзя. Точнее, на указанном тобой технологическом уровне.
А еще есть мухи и прочие паразиты. Это технологичный движок их перемелет за счет избытка мощности, а вот живое существо от них страдает. От слепоты от мошки в глазах до язв и гнойников на коже от овода и ему подобных, и это без учета эндопаразитов. Минимум, ты не можешь на ней ехать или работать, пока вокруг вьются тучи мух. Они просто заставят твой транспорт перенервничать и сбросить наездника.
Проникся? Давай еще краем заденем рацион. При открытом свободном выпасе тебе надо проверять поляну, на которой твоя живность столуется, потому как не все что растет можно есть. Разлет от поноса и колик, до быстрого перехода в мясо на корню или падаль. И не забывай о витаминах и минералах, как минимум соль должна быть в достатке. Или летит натриевый баланс и работать она не будет. И при этом есть индивидуальные пищевые пристрастия, она же живое существо. Хватило для начала? Судя по твоим грустным глазам, вполне.
Теперь давай вернемся в тому, а как они поедут? Как в том стишке про старика, ослика и внука. Помнишь?
Вспомнил? Так как они поедут? И кроме всадников у тебя еще какой-то вес был.
— Так вроде Стелла и сумки едут на лошади, а рыцарь бежит рядом, — вспомнил я последний кусок текста.
— И снова три залета. Не веришь? Давай посчитаем. Первое. Опять проблема калорий и их добычи. Движение идет равными промежутками. Два через два, три через три, шесть через шесть, чтобы твой транспорт успел поесть и отдохнуть. Да, и учитывай, что в лесу травы нет. Только на полянах. А еще нужна вода. Второе, скорость и пройденный путь. Лошадь, мой юный друг, может выиграть в скорости, но вот в выносливости человеку проигрывает на длинных дистанциях. И выше скорость — короче путь. Больше вес — короче переход. Средний дневной переход от двадцати до сорока километров. Всего. Прошли больше — значит взяли взаймы у завтра, и потребуется более продолжительный отдых. И тут мы подошли к самому забавному. Статус и социология, — он останавливается и отпивает компота, чтобы смочить горло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Может длинные ухи твоей эльфийки и могли бы спасти ее от статусных заморочек, но только в случае богатой одежды. Это, дружок, хоть и кривенькое, но средневековье. Хотя тут еще много чего уточнять надо, но вернемся пока к поездке. Смотри, при мужчине-наезднике, женщина может ехать четырьмя способами. Спереди — жена или любовница, сзади — слуга, и два варианта переброшенной через седло. Спереди — дорогой груз, сзади — так себе.
— Что это еще за… — возмущенная Настя замахала в воздухе руами, подыскивая правильные слова, — Шовинизм и угнетение.
— Средневековье во всей красе, — отец развел руками, — А что ты хотела. Пусть оно даже искусственное и контролируемое, как у Макса. Мы в прошлый разговор это выяснили, статус женщины вынужденно сведен до вещи, имущества.
Оно, конечно, возможно, более высокий статус у породистых представительниц правящего сословия. Но чем ты это докажешь и покажешь? Дорогие ткани и вычурное платье, обилие золота и иных статусных украшений, эскорт и охрана? Если я правильно запомнил, едет она в одной рубахе с чужого плеча с одним рыцарем. Как кстати его зовут-то, а то я запамятовал, — спросил он у меня.
— Альберт Лонгсворд.
— Не устал его так называть? — ехидно поинтересовался отец.
— Нет, у меня текст от первого лица, я его никак не зову. — ответил я.
— Хитрец, — он рассмеялся с доброй улыбкой, — ловко вывернулся. Но вернемся к порядку движения. Как они будут размещаться?
— По лесу, Стелла едет, Альберт идет рядом.
— Это дружок и так понятно, как они поедут в обжитых местах? Рассуждай.
— Для скорости он посадил ее в седло, а сам идет рядом. Она легче и это дает прирост скорости. Пока вокруг лес, все нормально.
— Так, принимаем. Проговорили уже.
— Когда выходит к людям, берет ее к себе седло, — проговаривая я пытаясь вывернуться из указанных рамок.
— И куда? Ясно что не как груз, но вперед или назад?
— Перед собой, — я даже немного внутри зажмурился, прежде чем так сказать, уж больно пристально Настя на меня смотрела.
— И скорость падает еще немного. Потому что ее нужно поддерживать и ловить, а для лошади дополнительная нагрузка, — тут же добавляет отец.
— Зато в город приехали. Можно эльфийку переодеть и купить для нее коня.
— Какой город? Это хутор на дальних выселках. У тебя в тексте было. Максимум помыть можешь и слегка приодеть. Сменную рубаху и сарафан какой.
— Почему это?
— Экономика. Дальний хутор — это натуральное хозяйство, тут нет излишков. Практически все что производиться — это сырье. Деньги появляются при переделах и торговле. А у начала производственной цепочки — излишков нет. Весь прибыток конвертируется в необходимое, то что не производится на месте. Да, незначительные запасы будут, но я тебе их уже озвучил. Одежда и, возможно, обувь. Ношенная. Хочешь нового — поезжай в город, чем больше — тем шире выбор товаров. Та же проблема и с лошадьми. Все что есть — это либо запас мяса до осени, либо рабочая сила. Свободный выпас и разведение с селекцией — при большом городе, где экономика может это позволить. Вернемся на минутку к лошадкам, до полутора лет — мяско, свыше — заготовка под рабочую скотину. Потому что мясо грубеет. Жестче становится. А к работе и седлу начинают приучать после четырех, потому что до этого сил не хватает. Но у тебя в руках есть авторский произвол, рули как хочешь.
— Тогда им повезло. Умылись, приоделись, обзавелись дополнительным транспортом, — решил я. Могу же я хоть как-то уравнять шансы.
— Принято. И что у нас дальше? — слишком легко согласился отец. У Подгорельского появилась тень усмешки на лице.
— Едут до города, докупают недостающее, прибывают в родное баронство, к магу.
— И никаких проблем?
— А вот нет. Экономика и политика стабильны, как следствие на дорогах отсутствуют разбойники, — отрезал я.
— А самые главные разбойники? — с подковыркой спросил дядя Яков, — Которые удельные бароны и прочие вассальные шишки?
