– …
– Не хотелось мне этого говорить, но скажу. Баба ребенка девять месяцев носит, родит раньше – редко когда добром окончится. Не надо торопить то, что торопить не надо. Шесть недель – это не срок для такого дела. Если у вас нет больше вопросов, то ждем вас через шесть недель.
– …
– Я очень уступчивая, товарищ нарком обороны, попросите меня что-нибудь другое, я сразу уступлю.
После этого разговора их оставили в покое, но Сталину наверняка нажаловались. "Любое мало-мальски значимое дело нужно решать через самый верх, изменить номенклатуру, план выпуска продукции совершенно невозможно, даже если все понимают, что это необходимо. Кому нужна такая плановая экономика, когда не план для людей, а люди для плана?" – подумала она тогда.
В Ленинграде новую технологию внедрили еще на стадии разработки, и Векшинский лично занимался вопросом ее дальнейшего распространения на смежных предприятиях, использующих продукцию "Светланы" и выпускающих готовые изделия. Так что за перспективы технологии фотографического монтажа переживать уже не приходилось. Но не будь у них поддержки Сталина и Векшинского, пришлось бы долго биться лбом о стенку. Оля не расстраивалась, жизнь такова, какова она есть, и больше никакова… расстраиваться по этому поводу совершенно не продуктивно.
– Много славных дел нами сделано, но главное – впереди, – пропела Оля на мелодию марша и побежала на зарядку.
Жила она теперь в двухкомнатной квартире чуть ли не напротив проходной завода. В ней раньше жил бывший начальник оксидного цеха Зубов, которого все-таки выгнали, а вместо него на работу взяли толкового выпускника МГУ. В помощники ему определили Сергея Столетова, с которым Оля жила теперь вместе, то ли в гражданском браке, то ли одно из двух. То, что она вдруг стала старше на три года, получила вместо паспорта удостоверение лейтенанта НКВД, знал только завкадрами, но никому об этом не рассказывал. Не положено. А большинство и раньше не знало ничего об ее возрасте.
Сережа, работник НКВД младшего начсостава и ее телохранитель, был высокий, кудрявый, не шибко умный, но и не глупый, жизнерадостный балагур и бабник, видимо, бывший в прошлой жизни павлином или петухом, что, в общем-то, одно и то же. В своей людской ипостаси он мало чем отличался от тотемного зверя. Где его нашел Артузов и почему выбор пал на него, оставалось для Оли полной загадкой. Вначале она не могла спокойно смотреть, как он любовно и неторопливо выглаживает стрелки на своих брюках, расчесывает кудри перед зеркалом, а потом привыкла и начала ценить его за легкость характера и безудержный оптимизм. Девки в цеху просто млели от нового замначальника и злобно поглядывали на Олю, захомутавшую такого красавца. Впрочем, Сережа, как мог, старался поднять им настроение, и у него это часто получалось. Но, надо отдать ему должное, порядок среди своих куриц держал железный. Ну, а отсутствие специальных знаний ему компенсировала Оля, курировавшая цех своего "мужа".
"Вот так они и жили…" – подумала она – "только у нас с Сережей все наоборот". Иногда они спали вместе, но чаще раздельно. Большую часть времени они прожили мирно, Оля не реагировала на его многочисленные романы, лишь иронично думала, на кой хрен сдался такой телохранитель, который только и думает, как бы оставить охраняемый объект и заняться более приятными вещами.
Дважды за их совместную жизнь он сумел вывести ее из себя. Первый раз – когда пьяный приперся домой с двумя девками под ручку. Ближе всего стояла кочерга. Пытаясь не искалечить девок и бить только по мягким частям, она легко обратила их в паническое бегство, а ржущего от этой сцены Сережу прервала быстрым и точным тычком в промежность. Ржать он перестал, но начал сдавленным голосом материться. Когда Сергей, через несколько минут, едва передвигая ногами, зашел в дом, он был почти трезвым и очень злым.
– Ты что, стерва, творишь? Мне ж еще детей заводить нужно! Ты что, дура, не могла мне по голове кочергой дать? – Голос у Сергея уже полностью восстановился. Он направился к ней неуверенной походкой со сжатыми кулаками и явным желанием надавать ей по роже.
– Можно и по голове, – спокойно заявила Оля. В стремительном, неуловимом движении ее рука с кочергой нанесла укол, как в фехтовании, и ударила его под нос, в верхнюю губу. Из глаз у него полились слезы, а из рота – кровь. Острая боль и выступившие слезы размыли окружающее, и только ее холодный, спокойный голос доносился до сознания.
– Угомонись, Сергей, а то я тебя или убью, или покалечу, как получится. И мне ничего за это не будет.
– Стерва ты, Олька, не жизнь с тобой, а каторга сплошная, вот где ты мне уже сидишь, жаба холодная, иногда так хочется тебя прибить, еле сдерживаюсь. Ты ж не баба, ты хер знает что. С тобой же спать невозможно, ты ж не ебешься с мужиком, ты воюешь. Ты пока его до полусмерти не ухайдохаешь, не успокоишься никогда. Холодно с тобой, как в могиле… завтра Артуру заявление подам, пусть хоть на Дальний Восток посылает… лишь бы тебя не видеть.
– Иди спать Сережа, я тебе второе одеяло принесу, согреешься.
– Стерва – она стерва и есть… второе одеяло принесет, ты тут душу перед ней выматываешь…
– Держи ее при себе, Сереженька, мне и без нее жить тяжко, а еще твои сопли вытирать, извини, сил нет.
– Пошла на хер…
– И тебе спокойной ночи.
Вторая серьезная размолвка у них случилась после того, как Артузов порылся в ее короткой биографии и начал выяснять подробности.
– Оленька, расскажите поподробней, что за история приключилась после вашего выхода с больницы.
– Да не о чем рассказывать, Артур Христианович. Ростик – дружок мой бывший, вместе с Толиком Рамой решили барыгу ограбить, ну и не поделили чего-то. Пацаны рассказывали, Ростик подрезал Толика и убежал. Поселковые мстили за Толика, начали нашу компанию давить, так что и мне пришлось в бега податься. Вот и вся история.
– Удачно как все вышло, правда, Оля?
– Не пойму, о чем это вы…
– Оленька, ну что вы дурочку из себя строите, не получается уже из вас дурочка! Расскажите лучше мне, как вам удалось это дело провернуть и дружков своих так удачно ликвидировать?
– Артур Христианович, вам книги писать, столько фантазии у вас. Если бы вы Толика Раму живым видели, вас бы они быстро оставили. Представьте себе гориллу, только значительно дурнее и злее, а теперь попробуйте ее убить, мне интересно, что у вас получится.
– Ну, тех-то ладно, хоть не жалко, а директора своего вы зачем убили?
– Это вы мне должны сказать, Артур Христианович. Я в книге по криминалистике читала – самое главное, что должен сделать следователь, это найти мотив преступления. А если мотива нет, то и суда нет. Впрочем, не лучше ли нам поменять тему, и вы, и я прекрасно знаем, что убил директора его двоюродный брат-троцкист, когда тот хотел доложить о нем соответствующим органам. Насколько мне известно, из рассказа моей одноклассницы, его уже осудили и расстреляли.
– Не доверяете вы никому, Оля, а психолог ясно сказал, для того, чтоб понять, что у вас в голове, нужно все блоки из сознания удалить, – задумчиво разглядывая ее, сказал Артузов.
– Так что ж он не удалил, великий психолог? Полчаса у меня перед глазами медальоном шатал, так и не усыпил.
– Такая вы у нас особенная, ничего вас не берет…
– Артур Христианович, поверьте, меня мучит больше всех, что я уже несколько месяцев ничего нового рассказать не могу руководству страны. И вроде крутится что-то в голове, не все я еще выудила, а ничего толком непонятно. Так что ничего к тому, что уже написала и рассказала, я добавить пока не могу.
– Никто вас не торопит, Оля, хотя вы сами написали, что САСШ начнут разрабатывать урановую бомбу в 40-м году…
– Артур Христианович, это уже только от вас зависит, чтоб исследования в ненужном для СССР направлении начались как можно позже и не зашли слишком далеко. Все научные работы на начальном этапе будут открытыми и будут публиковаться в научных журналах. Достаточно отслеживать публикации на определенную тему и менять направление исследований того или иного ученого. Самых молодых и умных приглашать на работу к нам.
– Это легко сказать, но трудно сделать. Как вы, наверно, сами понимаете, никто ждать не намерен. Принято решение начинать подготовительные работы. Поэтому перед вами поставлена задача предоставить максимально возможную информацию по этой теме.
– Артур Христианович, я еще раз убедительно прошу донести до руководства страны мою мысль. Стоимость разработки такого оружия – астрономична, поэтому работы нужно вести с умом и не спеша, чтоб не надорваться. То, что мне удалось осознать и описать, это самые общие указания, которые задают лишь основное направление работ, трудностей там будет очень много. Поэтому экономично намного выгодней идти вторым номером. Рано или поздно американцы начнут проект урановой бомбы и выделят на это колоссальные средства. Используя их опыт, не повторяя их ошибок, мы пройдем тот же путь, потратив в пять раз меньше средств на выполнение программы. А самое главное, никому не дадим сигнала начинать такие разработки. Работы такого масштаба невозможно скрыть. Поэтому, для начала, достаточно освоить технологию подземной добычи урана, которую я схематично изложила, готовить инфраструктуру, завод по производству серной кислоты…
