Ни фига себе кошмарчик! Врагу такого не пожелаешь.
Лоб весь потный, точно я только что из ванной выбрался. Или в океане искупался. Вот так вздремнул! А я – то надеялся отоспаться в комфорте. Насладиться видениями. Надо же, отоспался в комфорте. Я сглотнул накопившуюся слюну, перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Но сон, как назло, не шел.
До самого утра я прокувыркался в постели. Сон не заглянул в мою комнату. Голова походила на старую покрытую плесенью медяшку, которую извлекли со дна моря возле острова Крит. Поговаривали, что артефакт этот родом из Атлантиды, но информация пока не подтверждена. И кто‑то по этой медяшке лупил изо всей силы огромным молотом.
Когда наступило утро, я был страшно рад этому обстоятельству и ужасно зол. Лучше бы я вообще не ложился спать. Ночь вымотала меня, точно я разгружал вагоны, вместо того чтобы валяться на мягкой перине.
Я принял душ, растерся полотенцем, почистил зубы на всякий случай. Вдруг позавтракать не доведется.
Оделся.
И спустился в столовую.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Конечно, я был зол. Губешки раскатал – понежиться в постели, ан нет. Никакого сна. Лучше уж в какой‑нибудь дешевой гостинице переночевал, пользы бы больше было. А тут еще и завтрак холодный оказался да булка черствая. Будь я Ниро Вульфом, обязательно бы запустил таким завтраком в лицо повару, чтобы знал, как готовить следует. Но я, увы, не тот знаменитый детектив, пришлось глотать холодный и абсолютно безвкусный завтрак. Причем в полном одиночестве. Да и повара у меня нет. А это упущение.
Пока я был голоден, я не удивлялся абсолютной тишине, но, когда голод утих, задался вопросом, почему все кругом молчит. Я сложил грязную посуду в посудомоечную машину и прошел в гостиную. Никого. Только записка на столе. Я развернул лист бумаги со своими инициалами и прочитал:
«Стеблин отправился в архив. Я – в участок к Крабову. Зачем‑то звал. Буду через пару часов. Гонза Кубинец».
Так. Теперь хотя бы понятно, почему дом показался мне саркофагом. Я оказался один и, что самое странное, без каких‑либо срочных дел. Расследование временно приостановлено, по крайней мере, пока Стеблин не доставит информацию. Чем же себя занять? Так странно задаваться этим вопросом. Когда я последний раз был таким свободным человеком? Тому минула уж тьма‑тьмущая лет. Даже упомнить невозможно.
Я зевнул. Подумал, что недурственно было бы завалиться в постель и компенсировать бессонную ночь глубоким трехчасовым сном, но отказался от соблазнительной мысли. Потер руки в предчувствии и спустился в подвал. Я и представить себе не мог, насколько соскучился по пивоварению. Аж до ломоты зубовной. Почувствовал это, когда взял в горсть солод и высыпал обратно в мешок.
Первым вернулся Стеблин. К тому времени я успел заложить солод на прорастание, вымыть всю посуду и опустошить две литровые кружки, сочиняя новый рецепт. Я давно планировал к трехсотлетию города выпустить новый сорт пива. «Туровское юбилейное». Вот и приступил к созданию рецепта. Сперва хотел добавить в пиво что‑то местное, колоритное. Потом задумался. Ну не мох же болотный из соседних лесов. Тут стоило сочинить нечто. Час я просидел, перебирая варианты, что приходили в голову. Даже подумывал добавить в пиво лимонный вкус. Но, помнится, однажды я сварил подобное пиво. Назвал «Белые ночи». Но пиво не пошло. Вкус мне не нравился. Покупали его вяло. Так что я свел его на нет и ни разу не пожалел. Сочиняя рецепт, я вспомнил даже, как варил пиво О'Тул из «Заповедника гоблинов» Саймака. Секрет его октябрьского эля заключался в жучках и червячках, сваливаемых в пиво, пока оно настаивалось. И чуть‑чуть плесени. Это придавало октябрьскому элю особое очарование.
Я так ничего и не придумал. На первом этаже зазвучали тяжелые шаги. Я потушил свет в подвале и поднялся на лифте. Двери раскрылись, и я столкнулся нос к носу со Стеблиным. Похоже, он собрался навестить меня в хмельной обители.
– Нашел? – коротко спросил я.
– Доброе утро для начала, Даг, – вежливо с укоризной произнес он и протянул мне дипломат.
Я не обратил внимания на его укор. Тоже мне, надумал ворчать с утра пораньше. Буркнул что‑то нечленораздельное, принял дипломат и направился в кабинет. На столе Кубинца раскрыл его и извлек чертежи.
– А что, файлов не было? – спросил я.
– Были. Но стоили дороже, – замялся Стеблин.
– А ты решил сэкономить и взял чертежами? – насмешливо резюмировал я.
– Да. У них этих чертежей море. Они через ксерокс оригинал пропустили, и порядок.
Стеблин сел в кресло для гостей.
Я развернул чертежи. Сомнений быть не могло. Файлы из взломанного диска целиком совпадали с тем, что я увидел на чертежах из архива. Разница все‑таки присутствовала. Что‑то было не так. Что? Определить я пока не мог. Нужно было сравнивать детально. Но я понимал, что как только я найду разницу, то определю место теракта. Я аж вспотел от волнения. А Стеблин смотрел на меня с недоумением. Так взирал бы кроманьонец на лазерное шоу над своей пещерой. Смотрел бы с восторгом, недоумением и испугом и соображал о божественном проявлении.
Я ухватил чертежи в охапку, перенес на свой стол и включил компьютер. С нетерпением дождался, пока он загрузит все программы, и приступил к работе. Время потеряло для меня всякую актуальность. Я растворился в работе. Когда же ответ был найден и я взглянул на часы, то ужаснулся. Прошло два с половиной часа. Стеблин похрапывал в кресле. А меня распирало от желания поделиться с кем‑нибудь новостью. Я знал, куда будет нанесен удар террористов. Я направился будить Ираклия, но в холле раздался шум. Хлопнула входная дверь. Оставив бывшего поручика в лапах Морфея, я выглянул в холл. Вернулся Кубинец. Он топтался перед входными дверями, пытаясь не запутаться в одежде. Похоже, был несколько нетрезв.
– Тебя Крабов напоил? – ехидно спросил я. – Или у тебя какой‑то повод праздновать?
Кубинец обернулся ко мне. В его глазах блестели слезы.
– Ты чего? – с неподдельным испугом поинтересовался я.
Не каждый день видишь плачущим напарника, с которым приходилось под пули хаживать.
– Крабова прикончили, – дрожащим голосом сообщил Кубинец.
– Петра Петровича? – не поверил я.
– Вчера. На дело ходил. Какого‑то беглого уголовника брали. Крабов сорвался в лестничный пролет. Насмерть.
– Как узнал?
– У меня утром встреча с Крабовым была назначена. Он думал профильтровать вопрос дальнейшего существования нашего агентства. Я приехал. А тут такое…
– Чего ты тогда… – Вопрос я так и не закончил, указал пальцем на глаза.
Кубинец понял, что я имею в виду:
– Жалко. Нет теперь такого человека… Он скрашивал наши будни. Хоть мы и были на ножах, но подобного противника еще заслужить надо.
Да. В чем‑то мне были понятны его чувства. Уходил золотой век нашей деятельности, и вместе с этим веком уходили люди. Пройдет время, и мы будем испытывать ностальгию по прошлому. Но так переживать из‑за человека, к которому и теплых‑то чувств не испытывал, только раздражение, а чаще злость…
Этого я понять не мог. Для меня это было столь же недоступно, как купание в одном из морей Марса.
– Брось страдать. Это Стеблину переживать надо. Он с ним как‑никак большой отрезок жизни отбарабанил. Кстати, моя догадка подтвердилась. Стеблин привез чертежи. Теперь я знаю, куда ударит Мертвый.
Казалось, Кубинец в мгновение протрезвел.
Я провел Гонзу в кабинет и показал. Все оказалось элементарно просто. Юбилей. Огромное стечение народа. Люди заполонят как сушу, так и воду. Все гостиницы переполнены. Что может нанести больший урон, как не взрыв дамбы. Достаточно будет разрушить какой‑то участок дамбы, и напор воды завершит начатое. Волны Балтики хлынут в город. Каналы и реки выйдут из берегов и затопят все. Начнется паника. Ужасная перспектива. Часть домов просто смоет. Море трупов. Вторая Ходынка. Плюс к этому стоит учитывать высокие правительственные делегации. Возможен международный скандал, что изрядно подпортит партию в глобальной политике Российского государства. Но ведь урон от вод будет незначительным. Главный ущерб причинит паника, что в мгновение ока охватит людей. Действие понятно. Не ясна причина. Зачем кому‑то учинять такое? Какой смысл?
Я изложил свои мысли Кубинцу, но и он не мог понять это. Единственным объяснением могло быть действие международной террористической организации исламистского толка. Только что‑то не замечал я за Мертвым яростного поклонения Аллаху и пророку его Мухаммеду. Да и внутреннее чутье подсказывало мне, что истина лежит в другом слое. Бородатые фанатики, мечтающие о всемирном халифате, здесь совсем ни при чем.
Кубинец согласился со мной.
Зазвенел телефон. Я сперва не хотел поднимать трубку. Но все же дотянулся и ответил:
– Алло.
– Будь здоров. Это Дубай. Есть новости. Новости это всегда отлично.
