Артур пробился через толпу вокруг Сета и закричал что-то Сареку. И затем Киран увидел чудесную картину: Сарек с помощью восьми других мальчиков потащил рычащего Сета из аудитории.
— Ты еще об этом пожалеешь! — закричал он Кирану перед тем, как его вынесли в дверь.
Артур тем временем собрал все пистолеты и принес их Кирану.
— Вытащи гильзы, — сказал ему Киран, наблюдая, как Артур неловкими пальцами возится с пистолетами. Мальчик принес ему полный пакет воды, и он жадно ее выпил. Артур показал Кирану гильзы.
— Ладно. А теперь спрячь их туда, где их никто не сможет найти, Артур. Спрячь все пистолеты.
Почти цепляясь ногой за ногу, Артур поспешил прочь с оружием.
— Киран, ты в порядке? — Маленький Мэтью Челембю заботливо тронул Кирана за щеку.
Киран улыбнулся:
— Принеси мне поесть.
ИСЦЕЛЕНИЕ
Первые несколько дней Киран мог только пить бульон и есть хлеб. Он лежал на койке в Центральном Совете, пытаясь отвечать мальчикам на вопросы о том, как чистить воздушные фильтры или сколько цыплят забивать к обеду, но большую часть времени он находился в забытье.
Как только он смог сам садиться, он стал смотреть на видеоэкран, который показывал гауптвахту, где были заперты Сет, Сили и Макс. Сет метался по комнате, словно зверь в клетке. Макс был мрачен. Сили был молчалив, но насторожен. Если Сет когда-нибудь выяснит, что Сили помогал Кирану, ему не поздоровится. Возможно, ему стоило перевести Сили в другую, одиночную камеру, где он будет в безопасности.
Но он отбросил эту мысль. Сили был тем, кто сломал руку Мэтью Перкинсу. Он утверждал, что это случайность, но Киран считал, что пара дней, проведенных на гауптвахте, ему не повредят. Сейчас у Кирана были дела и поважнее. За месяц управления кораблем три главаря привели его в жуткий беспорядок, и многие мальчики открыто возмущались действиями Сета. Но Киран подозревал, что среди мальчиков могут быть и его скрытые сторонники. Время от времени ему казалось, что на него смотрят недобрыми глазами. Ему нужно было твердой рукой захватить власть на корабле, чтобы быть уверенным, что Сет не сможет его свергнуть.
— Я рад, что ты снова с нами, — сказал однажды ночью Артур Дитрих. Они с Кираном очень подружились в последнее время и часто допоздна разговаривали после того, как все остальные ложились спать. Артур прижимал к животу большую кружку горячего какао.
— Горячее какао всегда напоминает мне о маме, — тихо проговорил Киран.
Артур резко посмотрел на него. Он следовал негласному правилу не упоминать родителей, или девочек, или кого-то еще из их прошлой жизни. Это был единственный способ пережить это. Но сегодня ночью Кирану хотелось вспоминать.
— Она всегда насыпала туда много порошка и добавляла козьего молока. Чтобы оно было более сливочным.
— А мне нравится, когда оно темное, — сказал Артур.
— Где были твои родители во время нападения? — спросил Киран.
— Я точно не знаю. Папа, возможно, был в амбаре. Мама могла быть у себя в саду или… — Артур посмотрел в чашку. — Это самый сложный вопрос. Я не знаю, что с ними случилось, и спросить некого.
— Я думаю, мой папа погиб, — сказал Киран, сам удивившись своим словам. Он никогда не позволял себе так думать, а теперь просто сказал это, как будто всегда был в этом уверен.
— Правда? — мягко спросил Артур.
— Мои родители оба были в правом отсеке для шаттлов. — Киран понял, что он еще никому об этом не говорил. — Я видел, как мама поднималась на шаттл, но…
Артур взглянул в иллюминатор, и Кирану пришло в голову: может быть, они сейчас думают об одном и том же. Все эти люди до сих пор были там, кружась в холодной тьме.
Киран замолчал, и Артур тоже молча пил свое какао.
— Знаешь, Киран, — наконец сказал Артур, — Сет пытался тебя убить.
— Ты не думаешь, что это был блеф?
— Это, может, и начиналось как блеф, но я не уверен, что этим бы оно и закончилось.
Киран поежился. Он не любил говорить о том дне.
— Я только хочу сказать, что… он все еще опасен.
— Да, это так, и большинство мальчиков знают это.
— Некоторые из них хотят помочь ему сбежать, — сказал Артур, глядя своими васильково-синими глазами прямо на Кирана. — Если это случится, проблем не оберешься.
— И именно поэтому мы ни в коем случае не должны дать ему сбежать.
— Ты должен разрешить мне достать пистолеты оттуда, куда я их спрятал.
— Никаких пистолетов, — сказал Киран так твердо, что закашлялся.
— Мы не знаем, что может случиться, — предупредил Артур.
— Это правда, но мы не можем уподобляться Сету. Единственное, что подтверждает нашу правоту, это то, что мы не ведем себя, как он.
— Ты нашел способ вырваться с гауптвахты. Он тоже найдет.
— Возможно. — Артур мог быть прав, если только Кирану не удастся переубедить сторонников Сета. — Как ты думаешь, кто на корабле против меня?
Артур серьезно задумался над этим вопросом и привел с десяток имен. В числе первых был Тобин Эймс, мальчик, который планировал спуститься в машинный отсек, чтобы спасти свою маму.
— Может быть, ты пришлешь сюда Тобина, чтобы я с ним поговорил? — предложил Киран.
— Ты уверен?
— Я хочу попробовать поговорить с ним. — Разногласия с Сетом возникли потому, что он его игнорировал. Он должен попробовать другую тактику с Тобином.
Тобин всегда напоминал Кирану ежика своими взъерошенными темными волосами, округлой фигурой и бегающим взглядом. Когда он подошел к койке Кирана, вид у него был заспанный.
— Артур тебя разбудил?
— Я смотрел за мамой, — угрюмо ответил мальчик.
— Как она? — спросил Киран, стараясь говорить низким голосом, потому что знал, что так он кажется более мудрым, уравновешенным и взрослым.
— Не очень хорошо, — со злостью проговорил Тобин. — Если бы ты пустил нас вниз…
— Мы бы все были мертвы. Ты сам знаешь, почему мы не могли спуститься, Тобин. Единственным способом спасти их было то, что мы сделали. Спроси свою маму.
— Я… — мальчик не договорил.
Значит, она была без сознания. Она, должно быть, умирала. Они все могли умереть.
— Я позвал тебя сюда не для того, чтобы спорить о прошлом, — сказал Киран, пытаясь говорить как можно более терпеливым голосом. — Мне нужен главный врач, а я слышал, что ты изучил множество видеоинструкций и много знаешь.
— Мне пришлось! У них была не только радиационная болезнь. У них еще была декомпрессионная болезнь, и порезы, и ссадины…
— Я назначаю тебя ответственным за госпиталь, — сказал Киран. — Выбери трех подходящих людей для своей команды и начинай их обучать.
Тобин был так изумлен, что на секунду утратил дар речи.
— Обучать чему?
— Помогать тебе. Артур провел инвентаризацию амбаров, и кукуруза почти поспела. Скоро будет сбор урожая. Это значит, что мальчики будут иметь дело со сложным оборудованием, тяжело трудиться. Будут травмы. Мы должны быть готовы к этому.
Киран умолчал о том, что госпиталь был местом, где Тобин меньше всего мог навредить ему в политическом смысле. Если мальчик будет заниматься работой всерьез, у него не останется времени на то, чтобы организовывать восстание.
Тем вечером Тобин ушел со встречи с растерянным видом. Но на следующий день он выбрал себе в помощники трех мальчиков, и теперь все четверо каждый день проводили много часов в госпитале, смотря видеоинструкции и штудируя огромную медицинскую энциклопедию.
Когда Киран достаточно окреп, чтобы ходить, первым местом, куда он пошел, был госпиталь. В кабинетах были разбросаны лекарства, на полу валялись пустые баллоны из-под кислорода, но у всех пациентов были свежие простыни, и видно было, что за ними хорошо ухаживают, даже несмотря на то, что они все еще были ужасно слабы.
Восемь. Осталось всего восемь взрослых. «Боже, пожалуйста, пусть больше никто не умрет», — взмолился Киран.
Он присел у койки Виктории Хэнд и поискал на ее опухшем лице признаки сознания. Она была единственным медицинским работником, оставшимся на борту, и они в ней крайне нуждались.
— Она разговаривала? — спросил он ее сына, Остена, который сидел на стуле возле ее койки.
— Не сегодня, — ответил мальчик. Он был похож на привидение со своими светлыми волосами и желтовато-бледной кожей. — Вчера она приходила в себя.
— Она была в состоянии помочь вам? Дать вам какие-то советы?
Остен отрицательно покачал головой.
Киран взял покрасневшую руку женщины и сжал ее, надеясь почувствовать что-то в ответ, но даже ее дыхание не изменилось. Он встал.
