Господь да хранит вас всех, мои родные. На всех призываю Божие благословение. Спасайтесь о Господе.
С любовию благодарный богомолец Ваш е[пископ] А[фанасий] Преп. Саввы Освяшен[ного]
Сейчас получил письмо от 15/XII. Сначала я даже не мог догадаться, от кого оно, — таким твердым почерком написано оно. Так радует меня это обстоятельство. Хотя Вы и пишете, что чувствуете себя слабее, — но, право же, Ваше сегодняшнее письмо и сравнить нельзя с предыдущими. Слава Богу, слава Богу. Дай Бог, чтобы и здоровье Ваше так укреплялось, как укрепилась рука.
Да сохранит Господь вас всех и паче всего Германа. В праздник Р[ождества] Х[ристова] мысленно буду и у вас с праздничным молебном, и на далеком севере на могилке о. Григория.
От о. Иеракса получил одно письмо. Если при случае кто–либо увидит Варвару Владимировну, прошу передать ей от меня поздравление с прошедшим днем ангела и с приближающимся Рождеством.
№ 81
Н. С. Фиолетовой
3 января 1955 г. Зубово–Полянский дом инвалидов, станция Потьма, Мордовская АССР
3–I–55
Милость Божия буди с Вами, родная моя Ниночка!
Приветствую сердечно Вас и с Новым годом, и с праздниками. Желаю Вам всего лучшего, особенно здоровья.
Меня очень огорчило сообщение о том, что Вы инвалид 2[-й] группы. А я как–то не представляю себе Вас даже в том виде, в каком Вы были, когда мы встречались в последний раз. Я все вижу Вас девочкой с Вашей мамой за руку на углу около нашей Троицкой церкви. И эта девочка — теперь инвалид!.. Каков же должен быть я?.. А я еще бодрюсь.
До меня дошло всего одно Ваше письмо от 4 июня, которое я получил 7–го. На него я ответил 10 июня и послал на адрес Шуры.
Меня огорчает то, что, как мне кажется, Вы сами в значительной мере повинны в своей инвалидности. Я хорошо понимаю скорбь о смерти близких. Но всему должна быть мера. В особенности нам, христианам, нельзя так убиваться. А Вам особенно должно беречь себя для Верочки, чтобы она не осталась не только без отца, но и без матери. И я очень прошу Вас взять себя в руки, насколько возможно, успокоить свое сердце. Тогда и здоровье улучшится. А Бог поможет Верочке успешно закончить учение, получить работу и успокоить свою маму, которую ведь еще нельзя назвать старушкой…
Желаю Вам обеим долгой и благополучной жизни, друг друга утешать, друг друга поддерживать.
Призываю на Вас Божие благословение.
Спасайтесь о Господе.
С любовию богомолец Вохи е[пископ] А[фанасий]
№ 82
Архиепископу Симону (Ивановскому)[356].
14 января 1955 г. Зубово–Полянский дом инвалидов, станция Потьма, Мордовская АССР
Мой Дорогой Владыко, мой милый друг!
Ты советуешь мне написать в Патриархию. Но какая будет польза от этого писания и кому?
Я посылаю тебе копию моего письма к Колчицкому. Из него ты увидишь, что я трижды писал П[атриар]ху и не удостоился получить ответа. К копии письма я добавлю, что в первом письме, посланном тогда, когда до конца моего срока оставалось больше половины, я просил П[атриар]ха похлопотать о том, чтобы мне лагерь заменили заключением в одну из московских тюрем с разрешением работать в тюрьме с богослужебными и богословскими книгами. Подобно тому, как заключенные гражданские специалисты в то время работали по своей специальности, находясь в тюрьме и получая туда все Необходимые пособия.
Ни на одно мое письмо я не получил ответа, как не имею ответа и на мое второе письмо Колчицкому. Может быть, мои письма не доходят к адресатам? Но первое письмо Колчицкий получил и ответил, а второе письмо, так же как и первое, послано заказным.
Когда в 51–м г. писал П[атриар]ху, лица, довольно близко знавшие его, говорили мне: «Ваше письмо может не дойти до П[атриар]ха, а если и дойдет, он не ответит вам. Если же вы когда–либо встретитесь с ним, он скажет вам, что не получал его»…
Какой же интерес писать письма, если они не доходят? А меня вскоре после отправления второго письма Колчицкому здесь расспрашивали, к какой ориентации я принадлежу?
Ты советуешь написать, что я готов работать под руководством П[атриар]ха. Но я и писал ему буквально это самое и в 45–м и 51–м гг. и Колчицкому. Какой же смысл повторять то, что, очевидно, не хотят слушать?
Я сожалею и о том, что раньше писал [Патриар]ху. Когда в 51–м г. меня спрашивали в спецчасти, кто возьмет меня на иждивение и могу ли я сам себя обеспечивать, я выразил уверенность, что П[атриар]х даст мне работу по моей специальности и примет меня на покой — на иждивение в один из монастырей. Если бы я об этом промолчал и никакого письма П[атриар]ху через спецчасть не посылал, может быть, я уже давно бы был на свободе. А [так] как я упомянул о П[атриар]хе, его спросили обо мне, — и он ответил: «Я не считаю его своим».
А затем, какая польза будет от моего нового письма, если бы на этот раз оно и «дошло» по назначению и если бы адресат отнесся к нему благосклонно? Если бы (не в моих интересах, а в интересах того дела, о котором я писал) в 51[-м] году было оказано содействие к своевременному моему освобождению, тогда я еще мог бы быть полезным, ибо тогда и мое здоровье, и моя работоспособность были совсем не то, что теперь. Если бы даже роковой январь 54[-го] г. и не в лагерных условиях принес бы мне инсульт, все же в моем распоряжении было бы почти 21/2 года, в которые я смог бы кое–что сделать. А теперь я и для самой малой работы не гожусь, теперь и самое малое напряжение утомляет меня чрезвычайно. И свое непродолжительное богослужение я нередко справляю сидя и даже лежа. Правда, умственная работа меня совсем не утомляет, даже как будто освежает, но… но кому нужно то, что интересует, что увлекает меня? По тем обрывкам изданий Патриархии, которые случайно попадали ко мне, я заключаю, что и по вопросам литургическим, которые исключительно меня интересуют, едва ли найдется общий язык. Одни мои взгляды покажутся слишком консервативными, другие слишком либеральными.
Я продолжаю и здесь работать. Я мечтаю о свободе, чтобы с большими удобствами, с необходимыми хотя бы немногими пособиями закончить начатое и, может быть, начать задуманное. Но я работаю потому, что мне самому эта работа доставляет удовольствие и мне хотелось бы переписать мои писания в нескольких экземплярах и раздать моим друзьям на память.
1/14 января 55 г.
№ 83
А. И. Бобковой
15 января 1955 г. Зубово–Полянский дом инвалидов, станция Потьма, Мордовская АССР
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
