В эту минуту Сюзанна споткнулась. Это произошло столь неожиданно, что я выпустил ее руку. Девушка в испуге вскрикнула, когда ее нога задела торчащий из земли камень. Потеряв равновесие, Сюзанна упала на правый бок прямо на краю обрыва. Внизу гулко и сердито шумело море.
Я действовал так стремительно, что до сих пор не понимаю, как мне это удалось. Плашмя я упал на ноги Сюзанны и прижал их к земле, а рукой обхватил ее за талию.
Мы лежали не двигаясь, боясь даже дышать. Сюзанна лежала ничком, голова ее свешивалась над пропастью глубиной футов в двести. Любое движение могло стать роковым. Глянув вниз, я увидел, как, пенясь, волны омывали острые прибрежные камни, похожие на клыки хищного зверя.
Чувствуя тепло тела Сюзанны, я знал, что ни за что не позволю ей упасть, а если случится худшее — уйду вместе с ней.
Однако первый шок прошел. Продолжая крепко держать девушку, я попробовал понемногу отодвинуться от края обрыва, тяжестью своего тела продолжая прижимать ее ноги к земле.
— Сюзанна, — прошептал я. — Протяни мне руки. Только очень осторожно.
Я почувствовал ее пальцы в своих и крепко сжал сначала одну руку, а затем другую. Откинувшись всем корпусом назад, я с силой дернул Сюзанну на себя и оттащил ее от края обрыва. Мы лежали, уцепившись друг за друга, но опасный край был все еще слишком близко. Договорившись, мы стали осторожно откатываться от него и вскоре, тяжело дыша, упали в неглубокую, поросшую травой ямку у края тропы. Голубые глаза Сюзанны были так близко! Я видел, как страх сменяется облегчением и удивлением. Я продолжал прижимать Сюзанну к земле, и это уже начинало казаться ей забавным.
— Спасибо, Джон, — сказала она чопорно. — Кажется, в тех случаях, когда смертельная опасность миновала, в каждом живом существе прежде всего пробуждается инстинкт продолжения рода. Он помогает наилучшим образом прийти в себя после шока.
Я в недоумении смотрел на нее.
— Я просто хотела напомнить тебе закон природы, — продолжала девушка. — Чтобы ты не вздумал пренебречь им и первым делом потянуться за сигаретой.
Я расхохотался. А потом мы лежали, и я блаженно думал, почему любить Сюзанну — это такая радость, словно с тобой происходит чудо?
Но Сюзанна вдруг испуганно вскочила.
— Джон! Мы должны бежать. Уже четыре часа.
Мы не заметили, как тучи закрыли небо. Когда, смеясь и задыхаясь от бега, мы сбежали по склону к Бухте Морских Звезд, упали первые капли дождя. Сердито прогремел гром.
— Но в это время года не бывает гроз, — удивилась Сюзанна.
Я же знал, что грозы бывают. И именно в ее мире, потому что я сам был свидетелем этого. Так было тогда, когда мы любили друг друга. Дождь и гром лишь еще больше сблизили нас.
— Нет-нет, мы не должны прятаться под этими деревьями! — опомнился я и удержал Сюзанну за руку.
Другая не послушалась бы. Со свойственным всем девушкам упрямством она укрылась бы от дождя под деревьями… И была бы убита.
Но не моя Сюзанна. Она повернулась ко мне, пытливо и жадно вглядываясь в мое лицо, и тихо спросила:
— Что-то произошло здесь, да? То, что кончилось несчастьем?
— Да. Если ты встанешь под эти деревья, то погибнешь. И я тоже, возможно…
Вид этого места вызывал у меня дрожь. Радость исчезла. Вдруг стало очевидным то, что следовало бы давным-давно знать. Нам с Сюзанной, пробиравшимся вслепую сквозь хитросплетения обстоятельств, уготовано историей погибнуть, выполнив миссию «уравнивания» событий, а заодно избавляя судьбу от лишних хлопот о нас. Ведь мы относились к тем людям, с которыми всегда что-то случается.
Я невольно вспомнил все, что произошло со мной в последние недели. Ведь каждое из происшествий могло оказаться роковым. Невольно на ум пришла мысль о неудачниках, которым всегда не везет. Неужели в этом все объяснение? Их двойники погибли, и вот судьба по кусочку отщипывает от их доли удачи и ждет… Чего? Великого «уравнивания»?
Сверкнула молния. Сюзанна испуганно вздрогнула и посмотрела на меня.
— Молния не обязательно ударит в деревья, — успокоил я ее. — Зачем ей это, если тебя нет под ними?
Бессильный гнев на слепую жестокость судьбы сменился горечью, когда я понял, как мы беззащитны. «Гнев — плохой помощник», — подумал я. Разгневанный человек тем самым искушает Судьбу и может лишь ускорить роковую развязку.
* * *
Кажется, в это время я подумал о Страттоне, сидящем на станции над своими матрицами. А может, он вовсе не сидит над ними, и мне уготовано навсегда остаться в этом мире вместе с Сюзанной? Однако я почему-то не верил в это. Где-то в глубине сознания беспокойно билась мысль: у нас очень мало времени.
Решено, как только пробьет десять, я заставлю Сюзанну уйти со мной в мой мир. Я выполнил свои обязательства перед Страттоном, и он должен подтвердить мое алиби.
Сюзанна и я — мы будем счастливы.
— Чему ты улыбаешься, милый?
— Просто мечтаю. Мне кажется, все будет хорошо.
Сюзанна рассмеялась. В ее смехе не было ни горечи, ни недоверия.
— Такое редко бывает, ты же знаешь. Я не могу освободиться от чувства, что нам надо спешить, дорожить каждой минутой, ибо у нас их очень мало.
— Согласен. В таком случае используем время наилучшим образом, а о вечере будем думать, когда он наступит. Во-первых, сегодня ты не должна работать. Это намного все упростит. Во-вторых, сейчас я тебя поцелую.
Я немедленно сделал это и вдруг обнаружил, что мы уже порядком промокли под дождем.
— А теперь, — после паузы решительно заявил я, — мы уйдем отсюда, посидим где-нибудь, выпьем и согреемся…
— Где?
— Есть такое местечко в поселке Проспект-Коув, называется оно «Парусник». Открывается в пять. Мы как раз успеем, если прибавим шагу. А потом мы возьмем машину и вернемся в Фалькомб. Или наймем катер, — вдруг передумал я. — Катер с хорошим мотором. Что может быть лучше морской прогулки под дождем? Как ты считаешь?
— Звучит заманчиво, любимый.
По пути мы сделали остановку, свернув к заброшенному бараку береговой охраны. Он одиноко стоял на вершине утеса, и к нему вела крутая и невообразимо неровная лестница, грубо сложенная из камней. Ветер усилился и безжалостно трепал короткую юбку, облегавшую стройные ноги Сюзанны. Она поднималась первой.
Достигнув открытой двери барака, Сюзанна обернулась и строго посмотрела на меня.
— Ты все время разглядывал мои ноги, — заявила она укоризненно. — Пока я поднималась по лестнице, ты не сводил с меня глаз, как настоящий самец. Это отвратительно.
Я обнял ее и стал жадно целовать в пустой полуразрушенной комнате с грязными стенами. Внизу глухо шумело море.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
