Я обнял ее и стал жадно целовать в пустой полуразрушенной комнате с грязными стенами. Внизу глухо шумело море.
— Я боюсь высоты, детка, — признался я. — Поверь мне. Если бы я не изучал твои ноги, то думал бы о высоте и обязательно сорвался бы. Там, внизу, лежит разбившийся вездеход. Представляешь, с какой высоты он падал?
— И ты почувствовал желание прыгнуть вслед за ним?
— Да.
— О Господи, а я-то думала, что ты идеал мужчины. А ты всего лишь трусишка. Как хорошо, что у нас так мало времени, а то Бог знает сколько бы мне открылось твоих недостатков.
Она внезапно уткнулась лицом в мое плечо, буквально вцепившись в меня.
— О милый, почему у нас так мало времени?
Позднее, изрядно вымокшие под дождем, усталые, мы шли по поселку Проспект-Коув, состоявшему всего лишь из горстки старинных домов, направляясь к бару «Парусник». Он славился своим камином и до блеска начищенной кухонной утварью. От этого там было тепло и по-домашнему уютно. На одной из стен красовалась деревянная скульптура, некогда украшавшая нос древнего парусника. Деревянная дева с бесстыже выпяченными грудями смотрела на посетителей бара с насмешливым любопытством.
Сюзанна, задумчиво взглянув на скульптуру, а затем на меня, вдруг сказала:
— Мне кажется, Джон, эта дама тебе весьма по душе. Сама не знаю, почему я это говорю. Ведь, в сущности, я знаю тебя всего лишь несколько часов. Если вдруг после очередного ремонта кому-то придет в голову убрать ее отсюда, я уверена, ты первый начнешь сбор подписей за то, чтобы ее немедленно водрузили на прежнее место, — насмешливо добавила она. — Знаешь, я почему-то думаю, что в детстве ты был обделен любовью. Разумеется, о взрослом Джоне Мэйне я не берусь судить…
К счастью, в эту минуту официант подал напитки. Он был особенно предусмотрителен и заботлив, обслуживая Сюзанну, даже предложил подвинуть стул поближе к камину, чтобы быстрее высохла ее одежда. Что же касается меня, то я мог преспокойно скончаться от пневмонии прямо у него на глазах.
Наконец официант ушел, и мы с Сюзанной остались у камина одни. Все оказалось так просто. Но какая-то мысль упорно и давно уже мучила меня. Теперь же, в успокаивающей тишине, наедине с Сюзанной, когда ее рука легонько гладила мое колено, а от одежды шел пар, я смог высказать то, что тревожило меня.
— Скажи, с тобой было такое, когда после трансформации ты обнаруживала, что не можешь выйти за черту круга?
— Неужели мы именно сейчас должны говорить?
— Нет, конечно… Но, скажи, ты никогда не видела перед собой пелену тумана, которая отгородила бы тебя от всего мира? А попытка пройти сквозь завесу грозила опасностью, ибо с другой стороны находился твой двойник, который тоже пытался сделать это?
Я легонько погладил свои искалеченные пальцы. Кожа после пересадки прижилась хорошо.
— Нет, со мной никогда такого не случалось, — твердо заявила Сюзанна.
Значит, она была единственной Сюзанной в этих мирах. Я оглянулся в поисках владельца бара. Тот, поглощенный последними новостями, приник к портативному телевизору. Однако, словно почувствовав мой взгляд, он повернулся в мою сторону.
— Можно взять напрокат катер? — поинтересовался я, повысив голос.
— Катер? — удивился он и спрятал телевизор в карман. — В ноябре?
— А что в этом странного? Мы просто решили вернуться в Фалькомб не на машине, а морем.
— Будет шторм и дождь со снегом.
— Я хорошо знаю эти места.
— У входа в гавань есть песчаная отмель, о которой не всякий знает. Когда дует южный ветер, вход в гавань из-за волнорезов бывает попросту невозможен, — мрачно предупредил меня владелец бара. — Немало судов пошло на дно в этих местах из-за незнания фарватера и непогоды. Никто не даст вам катер в такую погоду, мистер.
— А машину здесь можно достать?
— Я могу достать вам машину, сэр, — заявил откуда-то вынырнувший официант.
Мы успели выпить еще по коктейлю, пока официант договаривался о машине. Наконец он появился и объявил, что вездеход ждет нас.
Я встал и направился к двери. Сюзанна последовала за мной.
Я сел в машину и стал разбираться, где у этой старой развалюхи панель управления. В темноте ничего не было видно. Я лишь чувствовал близость Сюзанны.
— Ну, поехали, — сказала она, угадав, что я колеблюсь.
Мы с Сюзанной уже столько времени вместе, а я все еще не успел сказать ей, как она прекрасна. Меня распирало желание кричать об этом, чтобы всем жителям Проспект-Коув стало известно о моей любви. К счастью, я не сразу обнаружил кнопку, поднимающую стекло с той стороны, где сидела Сюзанна, что позволило мне теперь, наклонившись к ней, просто уткнуться лицом в ее колени и сказать все те слова, что рвались из груди.
— Мне кажется, нам лучше устроиться где-нибудь в другом месте. Кстати, за нами наблюдает официант. Видимо, он не уверен, что ты способен достаточно бережно обращаться с вездеходом его брата.
Турбины работали нормально, хотя трудно определить, когда начнутся перебои — таков уж их характер. Вездеход тронулся. Справа темнели воды залива, но Сюзанна, перехватив мой взгляд, с тревогой предупредила:
— Не делай этого, Джон. Сегодняшняя ночь — не для водных прогулок. Кроме того, морская соль разъедает металл.
Я послушно выехал на дорогу, ведущую в Фалькомб, и был рад, что сделал это. Ветер крепчал даже в долине и чуть не снес нас с дороги. Пришлось сбавить скорость, мы едва ползли, и я по достоинству оценил безопасность наземного способа передвижения.
Медленная езда не особенно беспокоила меня. Мы с Сюзанной вместе, и я был уверен, что до вечера мы успеем придумать, как нам остаться вместе в ее или же в моем мире…
Глава 18
Когда мы приехали на паромную пристань, тревога охватила меня. Вода была черной, с серебряными бликами, и от этого казалась особенно зловещей. Дождь хлестал в стекла, проникал в салон машины сквозь неплотно закрывающуюся дверцу. Мы были единственными пассажирами парома. Я увидел паромщика Тома Паркса и опустил стекло вездехода.
— Вы и вправду решили пересечь залив? — заорал старый Том, пытаясь перекричать вой ветра. — Это будет нелегкая переправа.
— Всего какие-нибудь три сотни ярдов, Том.
— А, это вы, мистер Мэйн. Не скажу, что мне ваша затея нравится. Вы сами яхтсмен. Вывели бы вы ваше судно в такой шторм?
— Извини, Том.
Я повернулся к Сюзанне.
— Я просто хочу, чтобы мы как можно больше успели сделать за сегодняшний вечер, — сказал я тихо.
Сюзанна с сомнением смотрела на воду. Мы уже въехали на паром. Море было беспокойным, волны достигали устья реки, и паром сильно раскачало. Когда заработают двигатели, станет легче: паром пойдет по волнам. Пересечь устье — минутное дело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
