— Давай поместим вино в контейнер, — нервно попросил Айвен. — Еще уронишь. Сосуд глиняный, хрупкий.
Спустя еще несколько минут все путешественники смогли рассмотреть вблизи сосуд с загадочным вином.
— Точно «Маркаб», — определил принц. — Видите печать? Ваши геологи, естественно, не знали ничего о зловещей славе этого сорта вина. Оно действительно драгоценное. Об особенностях знают только очень знатные и богатые люди.
— Они несколько раз проверили вино на яд, — хмуро заступился за геологов Таубен.
— И мы сейчас проверим. У нас анализатор новейшей модели.
Но и анализатор новейшей модели не нашел в напитке другого яда кроме этилового спирта.
— Кто-нибудь рискнет выпить хотя бы чуть-чуть? — по-прежнему хмуро поинтересовался Таубен.
Все промолчали.
— У любого прибора есть допустимая ошибка в вычислениях и измерениях, — тихо заметила Настя. — В вине может содержаться яд, не определяемый нашими анализаторами.
— Или даже и не яд, — непонятно добавил Таубен. И вдруг соизволил заметить дона Альвеса де Карседу.
— Сеньор Альвес!
Их взгляды встретились, и от ненависти в глазах рыцаря точно воздух заискрился.
— Вы можете убить меня сейчас, — ухмыльнулся эмиссар, не отводя взгляда, — потому что вам никогда не справиться со мной, когда я поправлюсь.
— Посмотрим, — скрипнул зубами граф де Карседа.
— Не справитесь. Я с ранней юности отрабатывал те приемы, которым вам только предстоит выучиться, если вы решите пойти этим путем.
Серые глаза обычно мягкого дона Альвеса сверкали. Таубен разгадал его планы: выучиться и победить!
— Но я могу при всех попросить у вашей супруги прощения любым указанным вами способом, — продолжил эмиссар прогрессоров, став серьезным, — если вы назовете мне имя того колдуна, который зачаровал ваш меч.
Рыцарь на несколько секунд потерял дар речи.
— Решайтесь. Вот Рудич может подтвердить, я еще ни разу не просил ни у кого прощения. И у вашей жены бы не стал, но я был в тот день взбешен. И использовал ваши чувства, чтобы спровоцировать вас на поединок. Я действительно виноват перед ней.
— Так извинитесь без всяких условий, — бесцветным от гнева голосом ответил дон Альвес, — и, если она простит, тогда и поговорим.
— Нет. Без условий не буду.
Дон Альвес с такой ненавистью смотрел на скуластое лицо эмиссара, как будто мысленно сворачивал ему челюсть. Принц положил другу руку на плечо.
Таубен на всякий случай беспомощно откинулся на своей переносной кровати, вспомнив, что рыцарь поверженного врага в любом случае не тронет.
— Господин Таубен, — вмешался Сид, — именно я выковал меч графу де Карседа.
И он выхватил свой собственный кинжал из ножен. Поющая сталь приветственно зазвенела. Маленькие глаза эмиссара прогрессоров расширились от удивления. Сид, встав на одно колено, набрал в ладонь щепотку глины и, отщелкнув крышечку с рукояти кинжала, приложил открывшуюся печать к комочку глины.
«Пес, замерший перед парящей птицей».
— Узнаёте печать мастера?
Таубен узнал. Во все глаза вгляделся в смуглого, черноволосого, темноглазого мужчину. В свете прожекторов, лишающем мир полутонов, резкие черты лица Сида выглядели хищно. Он был действительно похож на колдуна из сказаний.
— Но я верный сын нашей церкви, — спокойно сказал мастер, — и ни какой не колдун.
— Я бы тоже на твоем месте не признался, — пробормотал Таубен. И в этот момент в кровь переутомившегося больного начал поступать снотворный препарат. Эмиссар расслабился невольно и тихо сказал. — Как же вы не видите? В вине — не яд. На нем — смертельное проклятие.
Ему никто не ответил. Все ждали, пока он, наконец, заснет.
— Настя, — неожиданно заговорил почти заснувший Таубен, — вы ведь верующая девушка. Вы-то хоть меня понимаете?
— Я верую в Духа Премудрости, в Духа Разума, — возмущенно ответила верующая девушка. — Всякие невразумительные проклятия и околонаучные паранормальные явления — это не ко мне!
Таубен не ответил. Заснул.
— Что будем делать? — спросил наместник Альнарда. — С вездеходом геологов?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Настя, кстати, зачем ты разбила контейнеры с местной флорой? — сурово спросил Айвен.
— Подумала, что это индикаторные растения, — виновато ответила исследовательница. — Есть такие виды лебеды, которые растут поверх урановых месторождений. В контейнерах было нечто очень на лебеду похожее. Мало ли… Тот геолог, Никита, все данные, по его словам, уничтожил, а индикаторный вид оставил. Мелочь на первый взгляд…
— Да, с патриотизмом у тебя реально не густо, — невесело сказал прогрессор.
— А причем здесь патриотизм? — тут же возмутилась Настя. — Я люблю свою родину. И все же не хочу, чтобы местные жители стали рабами урановых рудников. Не хочу, чтобы экология планеты была загублена землянами в войне с местными жителями. В войне, которую остарийцы заведомо проиграют, потому что землянам Остарию не жалко в принципе! К тому же, я знаю способ иначе получить урановые рудники. Я практически доработала теорию вилок Дворкина. Если открыть вилку не с Земли, а с поверхности небольшого спутника, богатого ураном или другими редкоземельными элементами, мы попадем на аналогичное небесное тело. И пусть себе земляне добывают там хоть уран, хоть плутоний. Эх, мне бы только вернуться на Землю, раскрутить спецов на проверочный опыт…
— Как бы те геологи, Никита на пару с Мишелем, не уничтожали данные экспедиции, — заговорил Айвен после нескольких минут молчания, — специалисты, заполучив вездеход, реконструируют полностью весь маршрут экспедиции. Хотя…
— Хотя что? — нетерпеливо уточнил принц.
Айвен, задумавшись, подергал себя за ухо. Сначала за одно, потом за другое. Наконец ответил.
— На маршруте находится медное месторождение, как я помню. Урановое они нашли где-то в стороне, неожиданно. Пробурили две скважины наобум, чтобы не пропало разрешение и оборудование. А оказалось — реальное богатство. Но медный рудник — это тоже не подарок.
— Разработку медного рудника правительство Земли вряд ли профинансирует, — с облегчением вздохнул принц. — Наш представитель это осторожно выяснял. А вот разработку уранового — непременно.
— К тому же, если я сейчас заложу бомбу в вездеход, — задумчиво продолжил Айвен, — Таубен опять психанет. Убедит кого надо и кого не надо, что от землян скрыли самое важное. И, глядишь, вытребует себе аэро-гамма-разведку, как бы дорого это не было. Владетель Борифата теперь возражать не будет. А уж аэро-разведка однозначно найдет урановое месторождение. Но если мы им оставим вездеход, и если геологи грамотно затерли следы, что более чем вероятно, то на Земле решат, что нет смысла финансировать нечто, чего может и не быть. Наши чиновники самые чиновные чиновники во вселенной.
— Итак, оставляем вездеход прогрессорам Таубена? — уточнил принц.
— Да, это будет правильно, — процедил дон Альвес, с ненавистью глядя на мирно сопящего врага. Эмиссар даже ладонь себе под щеку положил.
— И к тому же мой народ не даст прогрессорам вас обидеть, — серьезно сказал молча наблюдавший за происходящим Странник. — Как только речь пойдет о создании уранового рудника, мы вмешаемся.
— Почему это вдруг? — с недоверием уточнил принц. — Вы столько лет не вмешивались.
— Нам нравится ваша шкала высших ценностей, — и Дайэн весело подмигнул растерявшейся Насте. — Грузим нашего драгоценного эмиссара на вездеход. Собирайте ваши приборы. Пусть машина поедет, тогда я смогу перенести всех в Альнард. Никто ведь не возражает?
Никто не возражал, все обрадовались, ибо вернуться поскорее в столицу хотелось очень.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А вы реально сможете? — не поверил Айвен. — Переместить в одиночку такую тяжеленную машину.
— Для настоящего Странника, — Дайэн не смог удержаться, чтобы не подразнить прогрессора, — вес переносимой материи значения не имеет, мой земной друг.
И через пару часов путешественники действительно оказались в Альнарде, во дворике, отведенном наместником для приземления флаеров прогрессоров. Многотонный вес вездехода помехой Страннику в его переходе действительно не стал.
