сухая желтая кожа и ряса. Клобук сполз ему на глаза. Дима предположил, что очередного круга Михаил просто не переживет.
— Что я могу сейчас сделать?! — закричал Дима. — Я ведь в больнице. Когда меня выпишут, обязательно вернусь в приют!
— Поторопись только. До моего перерождения осталось принести Ему в жертву последнего мальчика. И когда это произойдет, ты должен быть уже в детдоме. Иначе погибнет еще кто-то…к примеру твой новый знакомый — учитель истории.
— Не тронь его! — Диму охватило чувство страха, но и ярости. — Он ни в чем не виноват!
— Как и все мы, Димка, — прошептала девочка, а за ее спиной скелет Михаила превратился в прах. На пол упали кандило, одежда и головной убор. — В чем была моя вина, когда меня убивали? Почему моя жизнь должна была так быстро подойти к концу? Почему я должна была умереть такой страшной смертью? Никто из нас не виноват. И все же, еще один мальчик должен умереть, чтобы я могла переродиться. Таков был уговор.
Девочка второй раз упомянула о том, что в живых остался всего один его друг из четырех, которые должны были умереть. Неужели это правда? Дима верил ей. Она еще ни разу его не обманула….к сожалению.
— Кто умер? — промолвил он.
— Вскоре ты сам узнаешь. Главное, он занял свободную нишу луча «Воздух».
— Но ведь Саша умер от болезни сердца! — вновь перешел на крик мальчик. — Его смерть не имеет отношение к лучам.
— Ох, Димка. Ты еще не понял? Потусторонний Мир не подчиняется земным законам. В нем все относительно. Чтобы Саша занял луч «Вода» понадобилось лишь наличие дождя. Последней каплей в переполнившемся стакане его больного сердца стал звук раскатистого грома. Все просто.
— Выходит, я обречен? — спросил Дима, хотя сам думал о своих Ангелах-Хранителях. Знала ли девочка об их разговоре с Николаем Александровичем? Самого учителя истории она знала, судя по сказанному ранее, а вот слышала ли она, о чем они говорили прямо в этой палате? Если и слышала, никак этого не показала: ни волнения, ни ироничного смеха. Может, она просто хотела поиздеваться над ним и позволить надежде жить в нем, чтобы в самый ответственный момент показать всю его беспомощность перед ней? Дима не хотел в это верить.
— Когда луч «Огонь» тоже будет занят, я потребую от тебя подчинения, — заговорила Екатерина Громова. — Если ты мне откажешь — твоя душа присоединится к моим многострадальным сестрам и жертвам Бафомет в Аду. Ежели склонишься передо мной — я позволю тебе встретиться с душами твоих родителей. Разве я не великодушна?
Девочка хлопнула в ладоши и высокие фигуры в костюмах мигом превратились в воронов, которые забили неистово крыльями и закружились под потолком палаты. Гроб с Димой начала медленно опускаться вниз. По бокам, у ног и изголовья стали расти земляные стены. Обряд погребения подходил к концу. Девочка кинула горсть земли ему на лицо.
Дима закричал и выпал из койки. По небу плыл холодный бесцветный месяц.
43
На следующий день его вернули в приют. Больше всего ему не хотелось видеть у дверей Тамару Григорьевну. Эта женщина не упустит шанса подколоть его и сказать что-то язвительное на тему его возвращения. Но, как не странно, его ждал совершенно незнакомый ему человек. Он представился Василием Анатольевичем — исполняющим обязанности заведующего детским домом номер 3. Дима хотел спросить, куда делась Тамар Григорьевна, но так и не решился. Ну и ладно, он еще успеет узнать все новости от Петьки. На данный момент можно было просто порадоваться, что ему не придется видеть злобную гарпию.
Как и в прошлый раз, он прошел в кабинет заведующего, где Василий Анатольевич, держа под рукой его дело, расспросил мальчика о самочувствии и выразил соболезнования по поводу пережитой им трагедии.
— Тебя отдали в семью, которая не прошла должной проверки, — с нотками сожаления произнес исполняющий обязанности заведующего приютом, глядя мальчику в глаза. — Поверь, такое больше не повторится. Мы приняли все меры, и виновные в этом уже наказаны. К сожалению, не ты один пострадал от халатности и непрофессионализма бывшего начальства.
Дима насторожился. Ему хотелось услышать подробности, но мужчина сменил тему.
— Твоя постель до сих пор свободна. Мы можем устроить тебя в ту же комнату. Если хочешь.
— Хочу, — быстро изрек Дима, продублировав свое согласие кивком головы.
— У тебя здесь остались друзья? — улыбнулся мужчина.
— Да. Петька, Стас, Генка и Артем.
— Ого. У тебя много друзей. — Улыбка на его губах стала еще шире, чтобы спустя секунду увянуть. — Генка и Стас…Ну что ж, думаю тебе не надо проводить экскурсию по приюту. Ты и так все здесь хорошо знаешь.
Дима с нерешительностью встал со стула. Ему хотелось знать, отчего новый директор так странно произнес имена двух его друзей. Неужели с ними что-то случилось? В последнем сне Катя Громова ведь говорила о новой жертве Бафомет. Неужели это правда?! Диме стало плохо. Он с грузом на душе покинул кабинет директора и вышел в коридор.
По пути в свою комнату, ему встретились около десяти воспитанников приюта. По большей части старше него. Кто-то глядел на него как на редкий экспонат в музее, а кто-то как на забавную зверушку. Тому могли быть разные причины. Либо кто-то знал, что ему пришлось пережить в новой семье, либо им было радостно от того, что его вернули обратно в приют как некую бракованную вещь. Также виной могли быть и другие причины, но Дима пока не хотел о них думать.
Он вошел в комнату и мальчишки тут же его поприветствовали, как старого друга, хотя с большинством из них он практически не общался. Артем, который вернулся обратно в их комнату, тоже подошел поздороваться с ним, только глаза его были на мокром месте. Он повернулся и посмотрел в сторону окна. Дима последовал его примеру и увидел Петьку, глядящего на улицу через стекло. С момента его прихода, тот даже не оглянулся.
Ни Стаса, ни Гены среди них не было.
— Что случилось? — прохрипел Дима, чувствуя как в его горле все пересохло.
Артем, поводив взглядом по углам, наконец, выдавил из себя ответ:
— Стас повесился.
Дима ожидал такого ответа, и все же он причинил ему невыносимую боль, от которой у него все тело похолодело, а пальцы рук и ног закололи тысячи иголок.
* * *
Причиной самоубийства Стаса стали изнурительные тренировки, строгая диета и непрекращающиеся оскорбления со стороны Тамары Григорьевны. Вначале Стас только плакал и жаловался на
