Для себя он давно решил, если попадется, все расскажет, про всех доложит.
Только так можно скрыть правду про заклинание, наложенное на таверну. Хотя, если трезво помыслить, и это не поможет.
И ведь, что обидно, Сарко мог бы неплохо заработать на своих знаниях. Долго ли явить чистосердечное признание? Так, мол, и так: по приказу Высокого Господина такого-то переправил на острова раба барона Фуна Ивашку. Испугался мести дракона и преступил закон. Поверят, похвалят и денег дадут. Только зачем мертвому монеты? Разъяренный предательством дракон сотрет трактирщика в пыль. Да ладно бы его одного, семью всю прикончит. Вот и сиди, Саркел, грейся на ленивом солнышке. Не видать тебе наградных денег. Про Светланку тоже заикаться не стоит. Иван в запарке все рассказал. Шутка ли, навсегда человек покидал родную землю. Острова - что подземный мир. Оттуда возврата нет. Вести, конечно, доходят, только те, кто их приносит, сами на острова и шагом не ступали. Вся торговля там идет на плотах. Причалил к плоту, отрекомендовался, допустили тебя, тогда разворачивай товар. Что не так, мигом утопят. Там расправа короткая, законы страшные. Уж на что под драконами жить тяжко, только когда люди сами себя в драконов обращают, еще гаже. А как не обратиться? Иного-то не знали. Вот и лютуют. Кабы не это, на тех островах уже и пяди бы свободной не осталось. Людям только дай лазейку. Но и здесь нынче не сахар. Сиди, Сарко, грейся. Не придут сегодня гости.
— Высокий господин прибыл! - пискнуло над ухом.
Андраг задрал голову. Никого. Герольды загодя протрубили, следом прокричал глашатай. Попрятались все.
Еще на подходе к замку, барон почувствовал разлитое в воздухе напряжение.
Вдалеке погромыхивало. Не гроза. А и гроза была бы лучше. Там ревели драконы.
Тренировка перед турниром? Прецедентов Андраг не помнил. Не свойственно
Высоким Господам проводить коллективные вылеты и спарринги. Бывает, сойдутся два брата. Но тут любой здравомыслящий дракон в первую очередь усмотрит соперничество. Да не простое противостояние до перовой крови - заранее продуманное смертоубийство.
Ворота наконец отворились. И опять в поле зрения - никого. Андраг пошел по чистейшей как в первый день Творения ритуальной тропе. На верхней ступеньке лестницы трепетал Конрад.
— Вам конец света на сегодня назначили? - вместо приветствия спросил Высокий господин.
— Вторую неделю, - невпопад отозвался мажордом.
Всю дорогу по долине Андраг предусмотрительно проделал пешком, растянув над головой добротный экран. Уж больно резво собратья разлетались. Того и гляди, какой на голову спикирует.
Лететь тем более никчему. При Андраговых полетных статьях - обязательно нагонят и обплюют.
Изрядно уставший и раздраженный хозяин озадаченно уставился на мажордома. Тот развел руками.
— А подробнее?!
— Но… - зачастил, испугавшись, сдвинутых господских бровей Конрад, - Связь… дальняя. То есть, зеркало… Вы изволили закрыть в библиотеке. Оно три дня там надрывалось. Штукатурка вокруг двери облетела. Потом случилось страшное.
Конрад трясущейся рукой указал на венецианское окно. Один переплет закрывала черная тряпка.
— В нем…
— Что? - обречено уточнил господин.
— Ваша маменька.
Андаг присвистнул. Если мадам пошла на траты, купив у Старого экстренную, - между прочим, весьма хлопотную и дорогостоящую, - связь, значит дело действительно не шуточное. Впервые с возвращения клюнула очень неприятная мысль: не по нему ли, Андрагу, творится полетный психоз в
Платиновой долине?
А Конрад разволновался уже до такой степени, ни слова не разобрать.
— Замри! - скомандовал барон. Мажордома на полуслове сковал приступ кататонии. -
Успокоился? Вижу, успокоился. Отомри!
Прием старый, испытанный. У людей после кратковременного вмешательства, обычно наступала смена настроения. С Конрадом тоже помогло. Впрочем, не всеобъемлюще. Он по-прежнему частил:
— Мадам Месмор приказала представить ей в окне всех женщин молодого возраста для обозрения.
Я… Я…
— Испугался?
— Простите, Высокий Господин.
— Представил?
— От десяти до сорока лет. И наших и деревенских. Вы ж перед отъездом всех крестьян за стены загнали. Когда приказ на смотрины вышел, мужики за вилы похватались. Зато потом, когда началось
— носа из-под крыши не высовывали. Скотина некормленая ревет, девки воют, а мужик по щелям забились и трясутся.
— Стоп! Стоп! Что началось?
— Так Высокие Господа стаей вокруг цитадели летать пошли. Ближе, ближе. Так по кругу и растянулись. Вы говорили, что за стену им хода нет. А как прорвутся?
Андраг рухнул в кресло. Ни хрена себе заморочки! Похоже на войну. Похоже, хотя бы по тому, что сим демаршем соплеменники попрали массу пунктов и подпунктов основного закона долины.
Как то: имущество отпускника - неприкосновенно! Это он здорово придумал, что перед отъездом людишек в замок согнал. И ничего, что помитинговали. Домов им, видите ли, жалко! Сейчас небось рады радешеньки, что живы остались. А дома новые поднимут. На то они и люди, чтобы терять да строить, терять да строить.
— Не прорвались? - собственно, вопрос был задан исключительно для поддержания разговора. В крепости стен собственного замка Андраг не сомневался. Выступление драконов - чистой воды авантюра. Зуб даю, Молодые с умной головы ринулись на штурм. Никто из Высшего Совета хулиганского демарша не санкционировал, если вообще, Совет о нем знал.
— Извините, Высокий Господин.
— А? Продолжай.
— Столкновение таки случилось.
— Со стеной? - удивился Андраг.
— Не совсем. Они там летали, летали. Потом как жахнет. Одного подбросило и на остальных ринуло. И пошло.
— Я тебя сейчас проглочу! То частил, то из тебя слова не вытянешь.
— Высоких Господ друг на дружку покидало же. Огонь, рев, дым! Драка началась. На что у нас стены крепкие - дрожали.
— Надеюсь, они все там передрались и погинули?
— Половина сразу отвалила. А половина… того.
— Жертвы?
— Были - скорбно поднял бровь нахальный лицемер.
— И что же маменька? - вернулся к началу разговора Андраг.
— Девок осмотрела и в окно плюнула, так что по нему трещины пошли.
Андраг поднялся и дернул за край тряпки. Обнажилось все в тонких разводах надтреснутое стекло. В центре как след от пули белел маменькин плевок.
Он опустился обратно в кресло и жестом отослал Конрада. Надо было подумать. Отпуск закончился. Наступили суровые будни. К тому же настроение не было лучезарным. Отнюдь. Он вернулся с некоторой толикой печали. Мир, в котором он много лет отдыхал и расслаблялся, за краткий промежуток - что такое десять лет? - сильно изменился. С другой стороны: отсутствовал дома всего три недели, вернулся - смута.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
