Вадим в первый момент оторопел. Но уже через секунду кинулся разнимать женщин. Естественно огреб, но не остановился, пока не отодрал одну от другой. В руках оказалась надоедливая блядь. Лучше бы комендантша, но выбирать не приходилось.
— Уходи, - крикнул он Галине. - Я ее подержу. Не видишь, они взбесились.
— Тварь! - надрывалась в это время Вероника. - Мужики, это она подговорила
Кольку. Паскуда!
Черт его знает, что там у них произошло. Брань явно имела под собой материальную подоплеку. Кроме страха наказания и полового инстинкта работягами двигал материальный интерес. На крик они загудели, заклубились и уже без оглядки пошли в наступление. Вероникой же и пришлось отбиваться. Не обессудьте, мадам, не хотел, само получилось.
Ростом Ангарского Бог не обидел, длинной рук, а главное силой тоже. Перехватив извивающуюся и царапающуюся женщину поперек тела, он в броске буквально распорол толпу на две части, бросимл девку, догнал Галину и уже вместе с ней рванул по коридору.
Они мчались по направлению к складу. Галинина резиденция осталась в другом конце коридора, можно сказать, в руках врага. Но склад - еще лучше. Помещение имело непрогораемо-непробиваемо-несворачиваемую дверь. Хорошо, что Галина не замкнула ее как положено на три замки и железную поперечину. Один поворот ключа, и они оказались в безопасности. Главное, Вадим успел захлопнуть дверь, а
Галя задвинуть массивный внутренний засов. Не иначе, тот, кто сей засов придумал, был хорошо осведомлен о местных нравах. Знал товарищ, что администрации время от времени приспеет нужда, ховаться от гегемона в надежном месте.
С той стороны накатило камнепадом. В дверь колотили руками, ногами и прочими подручными средствами. От отсутствия взаимности зверели и колотили еще сильнее, пока не выдохлись естественным путем. Благо стальная плита толщиной в палец, обтянутая с внутренней стороны дернитом, практически не пропускала звуков человеческой речи. От грохота и так уши закладывало. Дольше всех у неприступной твердыни задержалась Вероника. Вадим определил это по относительно легким толчкам. Да и отдельные слова стало возможным разобрать.
— Так и убиться можно, - кивнул Ангарский на дверь.
— Лучше бы башкой колотилась, - прошипела Галина.
В ответ с той стороны последовала серия ударов на уровне головы. Похоже,
Вероника скинула сапог и долбила теперь им. Сколько же в ней злости! Попадись такой, на куски разорвет. Не врали очевидцы про " подвиги" дамочек из ВЧК.
Пытали, говорят, не хуже мужиков, зато азартнее.
Но все имеет конец. Не в раз и не по доброй воле, но Вероника покинула поле боя. Ее оттащили. Она упиралась, не желая отступать. Ее сначала попытались увести силой, потом уговорили. И пошли они в даль, воркуя. Два мужских голоса и один женский отдалялись, отдалялись пока совсем не пропали.
— Как будем выбираться? - поинтересовался Вадим.
— Ни как.
— Что, вообще?
— До завтра не получится. Утром придут вахтовые автобусы. Те, кто работает по месяцу, уедут.
— Есть и другие?
— Конечно. Месяца по три тут сидят. Им просыпаться и собираться без надобности. Эти только к понедельнику маленько очухаются.
— Как вы тут с ними раньше-то справлялись?
— Думаешь, я первый раз в складе отсиживаюсь? И в конторе приходилось прятаться. В последнее время вроде чуть присмирели. Черт принес Верку на месторождение. Я ее добром предупреждала, грозила, стращала. Ей все - мимо.
Мужиков между собой стравливает и тешится. Сволочь!
— Да и хрен с ней. Отсидимся. Завтра она уедет - наступят мир и благодать.
— Откуда бы им взяться? Николай такую кашу заварил, расхлебать бы без мордобоя.
— Мордобой вроде уже случился?
— Это - семечки. Они хоть и пьяные, но сообразили, что до него не доходит. Его сейчас можно под трактор положить, не шелохнется. Сами же поили…
— А в чем собственно дело? Я, признаться, не понял, из-за чего началась разборка?
За разговором они переместились в глубь довольно прохладного помещения. Если коротать тут ночь, вполне реально к утру превратиться в сосульку. Но все оказалось не так страшно. Лавируя между тюками и ящиками, они добрались до небольшого закутка, задернутого плотной дернитной шторой. Тут имелось все, что нужно для короткой осады: лежанка, толстая стопка одеял, заваленный консервами столик и, наконец, колорифер. Хотя, толку от него: машинка маленькая, помещение огромное.
Занавеска, конечно, придержит тепло, но его все равно будет катастрофически мало.
— Что все-таки произошло? - вернулся к разговору Вадим.
— Сегодня давали получку. Николай должен был подписать ведомость, только после этого выдают деньги. Механики его подняли, отвели, вернее, отнесли, поставили перед ведомостью…
— А он?
— Не смог расписаться. Денег не дали. Николаю сразу наваляли. Сами же поили две недели, сволочи!
— Вот это прикол! - Вадим совершенно не к месту и не к тяжести момента расхохотался.
— Чего ржешь?! Его вообще убить могут.
— Неа, - пришлось остановиться, отдышаться. - Не убьют. Если некому будет бумагу подмахнуть, вообще без бабок останутся. Они его сейчас еще маленько побуцкают, потом начнут реанимировать, что бы к утру был как огурчик.
— Может, ты и прав.
— Да прав, конечно. Не переживай… Он тебе…
— Был.
— Тут чай сообразить можно? - резко сменил тему Ангарский. Ни к чему женщине впадать в воспоминания. О будущем надо думать. Кстати, ближайшее будущее постепенно вырисовывалось. И не пугало, совсем наоборот.
Ему было приятно на нее смотреть. Невысокая, полная, как ртуть подвижная женщина, быстро и аккуратно сооружала стол, в центре которого угнездилась бутылка водки. Самое время. Стресс надо снимать! Пал Николаич завтра, конечно, надуется. Но перебьетесь, любезный друг и товарищ. Вам к молодой жене поспешать, а куда мне, сирому? Разве, тут остаться.
— Садись, - пригласила к столу Галина.
Вадим устроился на лежанке. Водка булькнула в кружки. Закуска: сухари, тушенка, печенье, кусочек копченого сала…
Алкоголь разбежался от желудка горячими змейками. Такая доза с ног не свалит, разве, взгляд освежит. Выключив мертвенный потолочный светильник, женщина разожгла керосиновую лампу. По закутку поплыл густой, памятный с детских дачтных времен, запах. Живой теплый язычок не так светил, как согревал самим фактом своего присутствия.
У Галины было округлое, упругое лицо с чистыми, на глазах розовеющими щеками, совсем легонький нежный второй подбородок его невероятно украшал.
Черные блестящие глаза походили на вишни - как бы там ни затерли такое сравнение.
… Галю, Галю, Галю молодая…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
