— Меня — домой, — попросила я.
По дороге Минаева завезла домой и Гурьева, и Павла. До моего мы добрались уже вдвоем. Притормозив у подъезда, Анна Викторовна печально посмотрела на меня.
— Я прекрасно понимаю, что сейчас вам, наверное, даже домой не хочется возвращаться! — Я заметила испуганный взгляд Анны Викторовны. Она молчала. — Если хотите, можете остаться переночевать у меня, — от чистого сердца предложила я.
— Нет, что вы, Ирина Анатольевна! Вы мне ничем не обязаны, спасибо большое, что согласились со мной съездить в банк, разыскивать Дмитрия, — поспешно ответила Минаева. — Понимаю, что у вас и своих проблем по горло, поэтому не хочу обременять еще и своими.
Женщина произносила эти слова чуть не плача. Я еще раз попыталась уговорить ее остаться у нас, но она решительно отказалась. Причины такого отказа я не понимала: в такой момент одиночество очень тяжело.
— Как только доберетесь до дома, позвоните мне, — настойчиво попросила я. — И вообще звоните при любой возможности. Я буду ждать.
Анна Викторовна покорно кивнула.
— Не бойтесь, самое страшное уже позади, — на прощание сказала я и вышла из машины.
Минаева дождалась, пока я войду в подъезд, и только потом отъехала на дорогу. Я подошла к двери своей квартиры и прислушалась: тишина стояла гробовая. Неужели Володьки еще нет дома? Открыв дверь, я сразу же заметила свет в гостиной и, конечно, ботинки мужа. Однако Володька не спешил мне навстречу.
— Володечка! Дорогой! — ласково позвала я мужа, снимая туфли.
Ответом мне было молчание. Странно!
— Во-ло-деч-ка, — по слогам произнесла я, нетерпеливо заглядывая в комнату.
Картина, которую я увидела, у многих женщин вызвала бы неподдельное удивление, но только не у меня. Я уже привыкла к таким сюрпризам своего мужа. Володька сидел в кресле и зашивал свои носки, причем он даже не взглянул в мою сторону, когда я вошла в гостиную.
— Привет, — дружелюбно сказала я мужу и наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку.
Володя ловко увернулся от поцелуя, не поднимая глаз и продолжая штопать. Я заметила обиду на его лице. Еще бы! Жена вернулась домой в начале одиннадцатого и даже не сообщила, где проводит время.
— Володь, не обижайся, я тебе сейчас все объясню, — спокойно сказала я, пытаясь вызвать мужа на разговор. Но он настойчиво молчал, поэтому мне пришлось рассказывать обо всех своих мытарствах в полной тишине. Володька, как мне показалось, слушал меня совершенно неэмоционально, однако в конце рассказа неожиданно коротко спросил:
— А Родин?
— Что Родин? — не поняла я его вопроса.
— Почему вы упустили из своего внимания Родина? — пояснил муж, наконец посмотрев на меня. — Если у него на руках был липовый договор, значит, он имеет к этому делу непосредственное отношение.
— Ты так думаешь?
— Конечно, — кивнул Володя, откладывая в сторону носок. — Я даже думаю, что он действовал совместно с Воробьевым.
— Как это?
— Родин и Воробьев нашли возможность нагреть беззащитную женщину на бабки, — ответил супруг. — Мало того, что они организовали эту аферу с поддельными документами, то есть хотели стать полноправными владельцами фирмы «Весна», так еще и деньги сняли с лицевого счета.
Я задумалась над этой версией моего Володи. Родин и в самом деле выпал из поля нашего зрения. А между прочим, во всей этой афере он принимает непосредственное участие. Документы о продаже фирмы принес он! О том, что результаты экспертизы он повернет в свою сторону, Родин тоже проговорился! Он хотел стать владельцем фирмы «Весна»!
Что-то смущало меня в предположении мужа, и я даже понимала — что. После того, как было доказано, что документы поддельные, Родин не станет претендовать на кресло генерального директора! В денежном плане он тоже не выиграл. Если они действовали вдвоем с Воробьевым, то Родин просто пустил в оборот крупную сумму денег, которую перевел на лицевой счет по договору. Зачем же тогда ему все это было нужно?
Володька увидел немой вопрос в моих глазах и сказал:
— Родин же не знал, что твой Валерка сунется в милицию и узнает истинные результаты экспертизы. Если бы все получилось, то Михаил Владиславович сорвал бы большой куш!
На этих словах я даже вздрогнула, так как неожиданно зазвонил телефон. Тут же я вспомнила о Минаевой, поэтому сама сняла трубку.
— Ирина Анатольевна? — послышался ее знакомый голос.
— Да, — ответила я Минаевой.
— Как и обещала, звоню вам, — как мне показалось, вполне спокойным голосом сообщила Анна Викторовна. — Я уже добралась до дома, машину оставила около подъезда, даже на стоянку не поехала.
— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовалась я.
— Уже лучше, — призналась Анна Викторовна. — Я глотнула немного коньячку, чтобы нервы успокоить. Спать ложусь.
Я пожелала ей спокойной ночи и первой повесила трубку. От этого звонка мне стало намного спокойней.
— Ты есть будешь? — громко крикнул Володька из кухни.
— Да!
Чувство голода наступило внезапно, так как я даже и не вспомнила о еде за все время, что мы промотались с Минаевой. Теперь же мне казалось, что я не ела целую вечность, поэтому с радостью откликнулась на призыв мужа. Стол был уже накрыт, а когда Володя поставил передо мной тарелку с кусочками мяса и картошки, я даже прищурилась от удовольствия.
— Выглядит аппетитно, — отметила я, отправляя в рот первую порцию. — А на вкус — просто объеденье!
Володька зарделся от удовольствия и от того, что я балую его такими комплиментами. Ужин прошел в спокойной обстановке, и муж успел со мной поделиться тем, что у него сегодня произошло на работе. Уже часов в одиннадцать он вымыл всю грязную посуду. А у меня никак не выходило из головы предположение мужа о том, что Воробьев и Родин могут действовать заодно. Мы и в самом деле упустили из внимания Родина. А теперь, когда разыскать Воробьева тем путем, которым мы предполагали, не удалось, можно будет попробовать зайти и со стороны Михаила Владиславовича.
— Ты о чем задумалась? — Володя заглянул мне в глаза.
Я все еще сидела на кухонной табуретке, подпирая уставшую голову руками, и пустыми глазами смотрела на стену. Володька уже разобрался со всеми кухонными делами, а я этого даже не заметила, так как мыслями была далеко отсюда: из головы не выходил Родин.
Хорошо еще, что, когда я закрыла глаза, уже лежа в кровати, у меня перед глазами предстала темнота, а не образ Михаила Владиславовича. Заснула я быстро, даже не успев дождаться поцелуя мужа на ночь.
Глава 6
Я пришла на работу первой. Даже Галины Сергеевны пока еще не было. Опустившись на свое рабочее место, я от нечего делать посмотрела подготовленный уже сценарий. Если у самой героини не будет никаких возражений, то программа должна получиться интересной.
— Ирина, что с вами? — удивилась вошедшая в кабинет Лера, увидев меня на рабочем месте в полном одиночестве. — Вы не заболели?
— Нет, — развеяла я ее подозрения. — Все нормально, постепенно вхожу в рабочий ритм.
— А-а-а, — протянула Казаринова, все равно как-то отчужденно глядя на меня.
Коллеги, в том числе и Казаринова, знали, что меня очень сложно усадить на свое место, тем более в начале телевизионного дня. Я не отличаюсь особой усидчивостью и уж тем более не испытываю большого интереса к сценариям программы, похожими один на другой как две капли воды.
— Я заметила тут некоторые неточности, — кивнула я на только что прочитанное.
— Да, это мы вчера с Галиной Сергеевной нафантазировали, — ответила мне Лера, уже смирившись с тем, что я и в самом деле взялась за работу. — Ирина, а как вы смотрите на то, что в студию придут и все дети Какулиной?
— Они будут в зрительном зале или на сцене? — уточнила я. — Если на сцене, то у нас столько кресел не найдется.
— Значит, в зале, — согласилась Лера. — Героиня-то в программе у нас одна, а ее дети пока еще ничего в жизни не достигли.
Галина Сергеевна пришла ровно в девять, не опоздав ни на минуту, а вот Старовойтов не торопился на работу, поэтому появился только в половине десятого. Галина Сергеевна созвонилась с Какулиной и назначила встречу у нее дома. Надежда Юрьевна оказалась даже более приятной женщиной, чем предполагала Галина Сергеевна после их первого разговора, а сообщение о том, что она будет приглашена на программу, откровенно обрадовало ее.
— Она меня так благодарила, так благодарила, — торопливо проговорила наш режиссер. — Надежда Юрьевна сказала, что всегда мечтала принять участие в нашей программе.
— Еще бы! Просиди-ка всю жизнь дома с детьми, согласишься на любое предложение, — скептически заметил Пашка.
Возражать ему никто не стал, но не потому, что все согласились с его позицией: просто на подобные реплики Старовойтова мы давно не обращали внимания.
