— Простите меня, отец архимандрит, я вчера разгневался и позволил себе выговаривать при вас отцу Кукше.
Не помню теперь, ответил ли я что ему или нет. Но вот скоро встретился другой случай. В Калужскую епархию приехал новый архиерей: епископ Георгий (после убитый в Польше архимандритом См [Латышевым]). Он был человек строгий и даже крайне властный.
День был солнечный. Утро ясное. Вижу, отец Феодосий направляется с отцом Кукшей к храму святого Иоанна Предтечи. Я поклонился. Батюшка говорит мне, что ныне он с отцом игуменом монастыря едет в Калугу представляться новому владыке:
— Вот сначала нужно отслужить молебен.
А я про себя подумал: монахи едут к общему отцу епархии и своему, а опасаются, как бы не случилось никакого искушения при приеме… Страшно…
В это время отец Кукша отпер уже храм и мы двинулись туда. На пути отец Феодосий говорит мне:
— Вы знаете, отец Кукша — великий благодатный молитвенник. Когда он молится, то его молитва — как столп огненный летит к Престолу Божию.
Я молчал. И вспомнил выговор этому столпу: видно, было нужно это и ему, и всем нам…" [58].
"Запишу разговор со мною отца Феодосия о монашестве моем…
— Вы для чего приняли монашество? — спросил он меня.
— Ради большего удобства спасения души и по любви к Богу, — ответил я.
— Это — хорошо. Правильно. А то вот ныне принимают его, чтобы быть архиереями "для служения ближним", как они говорят. Такой взгляд — неправильный и несмиренный. По-нашему, по-православному, монашество — есть духовная, внутренняя жизнь; и прежде всего — жизнь покаянная, именно ради спасения своей собственной души. Ну, если кто усовершится в этом, то сможет и другим послужить на спасение. А иначе не будет пользы ни ему, ни другим" [59].
"И в скиту, и в монастыре не было обычая и разрешения ходить по чужим келлиям без особого послушания и нужды. И я не ходил. А однажды зашел-таки по приглашению к одному монаху, но после получил от отца Феодосия легкое замечание:
— У нас — не ходят по келлиям.
Вероятно, и пригласивший меня получил выговор. Хотя наша беседа с ним была не на плохие темы, а о святых отцах и их творениях, но раз — без благословения, то и хорошее — не хорошо…" [60].
С виду высокого роста, полный, тихий и сосредоточенный, отец Феодосий слыл мудрецом. Говорил басом, был смуглый, с проседью в волосах. Когда-то, говорят, был келейником у старца Нектария.
Он скончался 9/22 марта 1920 года и был погребен у южных дверей Введенского собора монастыря.
Иеросхимонах Феодот (Кольцов)[61]
(†8/21 марта 1873)
Иеросхимонах Феодот, в миру Феодот Захарьевич Кольцов, поступил в Оптину пустынь в 1834 году и вполне отдался руководству сначала иеросхимонаха Льва, а потом иеросхимонаха Макария. В 1841 году он был пострижен в монашество с именем Филарет и назначен сборщиком; потом рукоположен во иеродиакона, а в 1849 году — в иеромонаха. Отличительными чертами его были преданность старцу и трудолюбие.
Много лет отец Филарет ревностно проходил трудное послушание сборщика, от которого нисколько не изменилось его монашеское душевное устроение, что бывает редко; несмотря на это, опасаясь вреда душевного, могущего произойти от сообщения с миром, в 1851 году он перешел в Гефсиманский скит, что при Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Здесь, по благословению Преосвященного митрополита Филарета, полюбившего простодушного старца, он был пострижен в схиму в 1853 году и назначен духовником всего братства. Прожив лет семь в скиту, отец Феодот пожелал совершенного безмолвия и по благословению наместника лавры архимандрита Антония удалился с другими двумя иеросхимонахами в глубину леса, за 5 верст от Гефсиманского скита, где они построили себе келлии в расстоянии друг от друга на вержение камня. Здесь отец Феодот вполне предался безмолвию и иноческим трудам, но недолго наслаждался желанным уединением, всего только два года. Господу угодно было освятить это место для прославления имени Своего святого. Некто господин Королев, московский почетный гражданин, возымел сильное желание построить на сем месте храм, и по благословению Преосвященного митрополита Филарета воздвигнут был храм двухэтажный каменный во имя Святого Духа Параклита и святого Иоанна Предтечи. В малом времени собралось сюда человек до тридцати и устроилось общежитие под ведением Лавры, а пустынь была названа Параклитовою. Начальником же ее назначен был старец отец Феодот. Но, пожив здесь года четыре, он пожелал опять возвратиться в Оптину пустынь, дабы лечь в могилу со своими святыми старцами, иеросхимонахами Львом и Макарием, и в 1863 году принят был с любовью оптинским настоятелем и братиею.
Доживая в Оптиной пустыни свой век, отец Феодот подавал братии назидательный пример своим усердием к молитве и к церковному богослужению, своим смирением, простотой, искренностью и нестяжательностью.
Иеросхимонах Феодот почил мирной христианской кончиной 8 марта 1873 года. Любовь некоторых духовных чад его и расположенных к нему особ воздвигла ему памятник, внутри которого день и ночь теплилась лампада пред образом Спасителя.
Иеросхимонах Флавиан (Маленков)
(†30 мая /12 июня 1890)
В начале 80-х годов XVIII столетия жили в городе Орле шесть братьев, дети Матвея и Степаниды Маленковых. Все они торговали рыбой с Дону, воском, медом, волошскими орехами и подобною мелочью. Жили они порознь, особыми семьями, но торговля была сначала общая. Третий из шести братьев — родитель отца Флавиана — Матвей Матвеевич родился 17 февраля 1792 года.
Супруга Матвея Матвеевича, Прасковья Александровна, была из семейства Александра Ивановича и Мавры Ивановны Дьяконовых. Кроме детей, умиравших в раннем возрасте, у Матвея Матвеевича было три сына: Николай, Иван и Феодосий Матвеевичи и две дочери: Любовь и Глафира.
Младший сын Матвея Матвеевича Феодосий Матвеевич родился 24 марта 1823 года. "Моя матушка Прасковья Александровна, — вспоминал отец Флавиан, — была благочестивая и богобоязненная женщина; вставала рано и подолгу молилась, потом всех нас, бывало, разбудит и заставит тоже молиться. Держала нас строго, не допускала с нашей стороны никаких шуток, шалостей и грубых, неприличных слов. Когда скончалась моя матушка, мне было лет 9–10, и я ходил в школу. Вскоре батюшка мой, Матвей Матвеевич, получил место управляющего у Абазы и у Нарышкина, и мне пришлось быть с ним у Нарышкина на винном заводе, а также побывать и в Харькове".
Оставшись по отъезде в Оптину пустынь Матвея Матвеевича почти ребенком, Феодосий Матвеевич жил в семействе своего брата Николая. По примеру благочестивых родителей и сестры-монахини, он вел себя скромно и трудолюбиво: ходил часто на церковные службы и в школу. Войдя несколько в силы, занимался на рыбных ловлях. Невестка, жена его брата, очень недолюбливала Феодосия Матвеевича.
Сознавая, что он и в родном доме чужой, Феодосий Матвеевич находил для себя утешение у старшей сестры своей — матери Любови, которая в то время находилась в Орловском монастыре. Он поверял сестре разные скорби и, успокоенный советами и любовью сестры, возвращался домой на новые скорби и неприятности.
Феодосию нередко случалось бывать у старцев отцов Леонида (Льва) и Макария. Жизнь монахов понравилась ему, и он высказал свое желание поступить в Оптину пустынь к отцу Леониду.
Отец Леонид удерживал пока стремление Феодосия к монашеству и говаривал ему: "Погоди еще". Однажды он дал Феодосию кусок дерева и сказал: "Вот возьми себе домой, сделай из него ложку и перешли ко мне. Если сделаешь хорошую, то значит — можно тебе поступить в монахи". Усердно принялся за свою работу Феодосий в свободное время от обычных занятий, сидя в своем мезонине; не зная приемов и не имея нужных для работы инструментов, он одним ножичком выдалбливал и обделывал данный ему старцем обрубок в ложку. Наконец, после долгих трудов, вышла ложка на радость Феодосия, но радость его была непродолжительна. Возвратясь однажды домой, он не нашел в мезонине свою ложку. В его отсутствие невестка нашла ее, взяла, и когда он просил ее отдать ему назад, то она при нем сломала ложку и растоптала ногой. О своем горе Феодосий сообщил отцу Леониду, который утешил его, дав ему новый кусок дерева. Феодосий снова принялся за работу и успешно окончил ее, выточил довольно недурную ложку.
В 1839 году Феодосий Матвеевич, шестнадцати лет, ходил в Киев, попутно заходил в Софрониеву и Глинскую пустыни.
Феодосий Матвеевич был при отце Леониде в Оптиной пустыни четыре раза, хаживал туда обыкновенно к Пасхе. В последний раз он был у отца Льва в год его кончины, в 1841 году. Феодосий вместо года пробыл дома три и поступил в Оптину пустынь уже 7 марта 1844 года.
