— Да, я понимаю, но к чему ты клонишь?
Как можно быть таким тугодумом? Я вздохнула.
— СПИД распространяется среди геев не потому, что они геи, а потому, что они мужчины!
Элиас потер переносицу и рассмеялся.
— Ладно, ладно. Я понял.
Я не могла избавиться от ощущения, что он не воспринимает меня серьезно. Но в тот момент мне было все равно. Я схватила бокал и допила вино, но оно не утолило мою внезапную жажду. С каждым глотком мне казалось, что в горле пересыхает все сильнее. Мой взгляд сам собой остановился на стакане Элиаса, до краев наполненном колой. Никогда еще мне так не хотелось колы, я почти чувствовала во рту вкус этого темного, сладкого, освежающего напитка. Я все бы отдала за стакан колы! Я вздохнула. Но просить его об этом я не стану. Я легко могла бы отпить из чужого стакана, но с Элиасом все было иначе. Хотя это звучит довольно странно, но это было слишком… интимно.
— Эмили?
Я подняла на него взгляд.
— Да?
— Хочешь колы?
— Я? — спросила я, запинаясь. — Нет… А что?
— Потому что ты не сводишь с нее глаз последние минут пять.
Черт!
— Мне нравится смотреть на пузырьки! — пискнула я.
Элиас протянул мне стакан, и мне пришлось его взять.
— Не отравлена, — заверил он меня.
— Я на твоем месте тоже бы так сказала, — пробормотала я, поднося стакан к губам. Сделав первый глоток, я обо всем забыла.
— Так, значит, ты не хотела пить? — усмехнулся Элиас, когда я поставила пустой стакан на стол.
— Я не хотела быть невежливой, — ответила я, пожав плечами.
Элиас смотрел на меня, пока его улыбка не сменилась серьезным выражением лица.
— Ты даже не представляешь, какая ты милая, — мягко сказал он.
В этот момент я осознала две вещи: во-первых, вовсе я не милая, а во-вторых, я умею краснеть даже после косяка: вся кровь прилила к моим щекам. Короче говоря, пора срочно менять тему!
— Кстати, как там дела с твоей химией? — ухмыльнулась я.
Он рассмеялся, но ничего не сказал. Что не помешало мне вывалить ему на голову штук двадцать ироничных замечаний, которые он проигнорировал, не отводя взгляда от моих губ.
***
Когда я немного успокоилась и начала делать паузы между предложениями, то призналась Элиасу, как завидую тому, что у него окно прямо над кроватью. Он улыбнулся и ответил, что эти окна были одной из главных причин, по которой он решил обязательно поселиться в этой квартире. Я открывала для себя все новые и новые стороны Элиаса, которые раньше как-то не могла оценить, и мне это совсем не нравилось.
Он рассказывал, как прекрасен вид из окна на звездное небо и, заметив мое восхищение, пришел к мысли, что должен обязательно мне его продемонстрировать.
Соглашаясь, я снова задалась вопросом, в своем ли я уме. Но меня охватило странное чувство равнодушия ко всему окружающему, так что я, кажется, согласилась бы прилечь даже рядом с Квазимодо и поинтересоваться у него, как жизнь.
Для лучшей видимости Элиас потушил в комнате свет. Чтобы удостовериться, что он не посмеет ко мне приставать, я пригрозила, что знаю, куда надо бить, чтобы было больнее всего.
К счастью, он не стал ничего такого делать, просто улегся рядом, заложив руки за голову, и мы молча стали любоваться ясным звездным небом. Эйфория от косяка постепенно сходила на нет, но атмосфера в комнате все равно оставалась расслабленной.
— О чем ты думаешь? — нарушил тишину своим вопросом Элиас.
— Без понятия, — ответила я.
— Ну, ты же должна знать, о чем думаешь, — продолжил он спокойно.
— Будто тебе это и правда интересно…
— Если бы мне было не интересно, я бы не стал спрашивать, глупышка.
Даже не глядя на него, я знала, что он улыбается. Рассказать ему, о чем я думаю? Тогда он снова начнет надо мной смеяться.
— Ты не поймешь, — отмахнулась я.
— Почему ты так уверена? Дай мне шанс, и я попытаюсь понять.
Я вздохнула.
— Я думаю о вселенной. О значении слова «бесконечность».
Он отреагировал не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем Элиас подал голос.
— Интересно. Рассказывай дальше.
— Да мне особенно нечего рассказывать. Просто когда я смотрю на звездное небо, у меня возникают некоторые вопросы.
— Какие вопросы?
Я глубоко вдохнула. Не так уж просто было выразить это словами. А кроме того, я не понимала, зачем вообще пытаюсь ему что-то объяснить вместо того, чтобы промолчать.
— Так вот, я спрашиваю себя, что означает слово «бесконечность», и не могу представить себе ее, так как у нее нет конца.
— О ней столько говорят, но никто не может представить бесконечность.
— Если начать об этом думать, то становится очевидно, как мала и незначительна наша Земля в сравнении со Вселенной. Как мало значит каждая отдельная жизнь на нашей планете. Люди носятся со своими желаниями и мечтами, но они ничего не значат. Эти мечты невероятно малозначительны, как и сами люди, в сравнении со Вселенной. Существованием отдельных существ можно пренебречь.
Мой взгляд блуждал по небу от одной звезды к другой, пока не потерялся в темноте и бесконечности.
— С одной стороны это ужасно неприятные мысли, а с другой — они меня каждый раз завораживают.
Немного помолчав, я продолжила:
— Ты когда-нибудь думал о том, где находится наша Вселенная? Она же должна где-то находиться? Значит, есть что-то за ее пределами, — я пожала плечами. — Если не веришь в бога, появляется столько вопросов! Они возникают один за другим, без конца, и я уже не знаю, как найти на них ответы.
Я замолчала, потому что сказала совсем мало, но все равно больше, чем хотела. Это была моя излюбленная тема, и я могла бы говорить об этом часами. Но учитывая наши с Элиасом отношения, я и так раскрылась больше, чем было нужно.
Я осторожно взглянула на него, потому что он никак не отреагировал на мои слова. Элиас смотрел в окно и был полностью погружен в себя. Прошло несколько минут, а он так ничего и не сказал, и я заволновалась.
— Эй, ты что, спишь? — спросила я, опасаясь, что навела на него смертельную скуку.
Он вздрогнул.
— Что? Нет… я просто думаю о том, что ты сказала.
— Может, ты еще и смог найти ответы на вопросы, которые не дают мне спать ночами? — спросила я.
— Нет, но ты умудрилась сделать так, что я теперь тоже не смогу спать.
Неужели я и правда заразила его своими глупостями? Похоже, что это так. Мы снова замолчали, а когда я взглянула на часы, они показывали без четверти час. Последний автобус уйдет через десять минут. Мне нужно было хватать вещи и бежать на остановку, но я не сдвинулась с места ни на миллиметр.
