— Саба, Саба, — выдохнул Эш и опустился рядом с ней на колени.
Он прикоснулся кончиками пальцев к её шее и несказанно обрадовался, ощутив биение пульса. Пульс оказался слабым и частым, но ровным.
Женщина глубоко судорожно вдохнула и распахнула глаза.
Она изумлённо уставилась на археолога. Её чёрные глаза отражали странный резкий свет, заливавший пещеру.
— Саба.
— Гордон? Ты настоящий? — призрачным шелестящим шёпотом спросила она.
— Да. — Он сдавленно рассмеялся. — Ты рацию не выключила. Вот уж был концерт, так концерт.
— Значит, все это действительно было наяву?
— Ну, я-то слышал настоящие звуки — но пока непонятно, слышали ли мы с тобой одно и то же. Помочь тебе?
— Да. Пожалуйста.
Женщина протянула американцу руку.
Он наклонился и обнял её за плечи. Какой лёгкой она оказалась!
Археолог распрямился, поднял Мариам — и понял, что силы у него далеко не те, что прежде.
— Я смогу идти, — пробормотала она. — Ты только меня поддерживай.
Эш опустил музыковеда так, что её ступни коснулись пола, и они вместе медленно пошли вверх по ступеням. Довольно скоро оба уже тяжело и часто дышали.
Через какое-то время профессор знаком попросила Гордона остановиться. Они рядышком уселись на ступеньку. Эш отстегнул от пояса флягу с водой, и они жадно напились.
Саба прижалась головой к шершавой каменной стене. Лицо у неё осунулось, но взгляд был настойчивым и тревожным.
— Как ты сюда проник?
— За последние пару недель я обнаружил не меньше трех мест, где можно обойти здешних зелёных стражей, — невесело усмехнувшись, сообщил археолог. — И ещё я выяснил, что это здание снабжено системой туннелей, по сравнению с которой подземка Нью-Йорка показалась бы элементарно простой. Так вот, эти туннели я исследовал рано по утрам. Даже комнату твою разыскал. Теперь я, кстати, намерен отвести тебя туда — если тебе не кажется, что моё присутствие для тебя опасно.
Мариам опустила голову, её взгляд стал отстранённым. Эш с опаской наблюдал за ней, надеясь, что она снова не лишится чувств. Но вот профессор заморгала, увидела Гордона и вяло улыбнулась.
— Нет. Ничего страшного не будет.
Эш ни о чем не спросил её. Он умел быть терпеливым.
Когда женщина сочла, что может идти дальше, она кивнула, и напарники снова пошли вверх по лестнице. Наверное, со стороны они сильно напоминали двух подвыпивших матросов.
— А на самом деле… не так далеко… как я думала, — задыхаясь, выговорила музыковед, когда они добрались до верхней ступеньки. Им пришлось тем не менее немного постоять, чтобы она отдышалась.
Саба попила воды, глубоко вдохнула и выпрямилась, после чего они пошли к её комнате.
Рядом никого не оказалось. Мариам протянула руку, прикоснулась к серебристому квадрату возле двери, вход открылся, и они переступили порог. Включился свет — обычный, яркость и спектр которого были каким-то образом приспособлены для человеческих глаз.
Эш подвёл напарницу к узкой кровати, она с радостью села, а потом улеглась на спину.
— Мне так много надо рассказать, — выдохнула она. — Вот только отдышусь — и расскажу.
Гордон обвёл комнату взглядом. Тут было уютно, но он сразу обратил внимание на компьютер незнакомой системы.
— Йилайлский терминал? Можно включить?
Женщина кивнула.
Эш дотронулся до одной из кнопок, заметив, насколько сильно клавиатура отличается от земной. Загорелся дисплей, появилась лёгкая подсветка у некоторых клавиш.
На дисплее появились йилайлские символы. С трудом археолог различил отдельные слова и покачал головой. Он ничего не мог понять в этой системе, поэтому выключил компьютер и отошёл от него.
Профессор сказала:
— Сначала ты мне расскажи, пожалуйста. Что ты слышал? Прошлой ночью, в смысле.
— Голоса. Свист, трели, песнопения, шорохи и звуки множества ударных инструментов, мне не знакомых. Слышал, как ты с кем-то разговаривала. Уловил всего несколько слов — что-то насчёт твоей болезни. Этот голос был самым чётким. А потом было только пение, оно звучало очень долго, а потом… потом то ли все закончилось, то ли у тебя в рации батарейка села. Я пытался вызвать тебя, но ничего не получилось. Тогда я вызвал на связь Ирину и сказал ей, что попробую во всем разобраться лично.
Мариам широко раскрыла глаза.
— Йилайлы не… — Она не договорила, помедлила, слегка нахмурилась. — Это не так. Они действительно доминирующий вид на планете, и все остальные приспосабливаются к ним, но они насаждают этот конформизм не исключительно ради того, чтобы править другими народами. То, что стоит за ти(фью)ки, — это реакция на другой, гораздо более важный…
Она вдруг умолкла, и взгляд её снова затуманился.
Гордон прикусил губу и мысленно призвал себя к терпению. Он сел рядом с эфиопкой и стал ждать. Прошло совсем немного времени — и женщина снова заморгала, фокусируя взгляд на нем.
Подождав несколько секунд, Эш спросил:
— Так, стало быть, за ти(фью)ки кроется что-то ещё?
Саба вдохнула, выдохнула, устало сдвинула брови и медленно проговорила:
— Гармония привносится йилайлами, но это попытка понять неосознаваемое. Почти… как бы это лучше сказать… невыразимое, наполненное духовным содержанием… Речь идёт о существах, наделённых не только духом, но и телом. Увы, больше я насчёт них ни в чем не уверена.
— Значит, здесь обитает ещё какой-то вид? — попробовал уточнить Гордон.
— Да. Но эти создания существуют вне времени.
— Это невозможно.
Мариам пожала плечами.
— Это правда. Я не знаю, как это может быть, но одно мне известно наверняка: они знали, что я окажусь здесь. Они приставили ко мне Жота, риллу и виригу. Снаружи, у входа, меня ожидало моё изображение. От каждого из моих наставников я узнавала разные вещи. Рилла заботилась о том, чтобы мне было хорошо и удобно. Наверное, это она запрограммировала все в моей комнате и включила компьютер. Виригу — это я поняла со временем — своего рода эмпаты. Они улавливают чужие эмоции и — до какой-то степени — образ мышления.
Гордон кивнул.
— Продолжай.
— Что касается Жота, то он, судя по всему, — главный связной. Он пытался научить меня ощущать «вкус цвета» и другим странным понятиям. Кроме того, меня приучали мыслить за пределами временных ограничений. Это немного напоминает дзен, пожалуй. Синестезические коаны, предназначенные для того, чтобы отделить разумное существо от того чувства, которое ограничивает ощущение времени. Вероятно, эти создания даже знали о том, что для меня именно музыка способна стать метафорой, катализатором, ключом к пониманию… Звучит эгоцентрично, верно: предположить, что музыка здесь развилась специально ради меня, потому что я должна была здесь появиться?
— Я готов поверить во что угодно, если ты представишь достаточно доказательств, — осторожно проговорил археолог.
Тонкие тёмные пальцы Сабы прикоснулись к его запястью.
— О, мой якорь, моя связь с реальностью! — Женщина беззвучно рассмеялась. — Вот что я могу сказать. Эти существа не находятся в постоянном общении с Домом знаний и с теми, кто в нем обитает, иначе жители башни испытывали бы на себе давление и лишились бы свободы воли.
— Но как же тогда ты узнаешь о существовании этих существ, как их воспринимаешь?
— В виде голосов, звучащих в моем сознании и через музыку, — ответила профессор.
— Лично я никаких голосов не слышал, — заметил археолог.
Мариам посмотрела на него в упор.
— А ты понял все, что слышал? Ты ощутил вкус и прикосновение музыки? Ты 000000? — Она просвистела йилайлский термин, которого Гордон прежде ни разу не слышал.
— Один из вневременных глаголов? — поинтересовался Эш.
Музыковед кивнула.
— Для понимания самых глубоких символов требуются все чувства, а как только научишься этому, можно — хотя бы отчасти — слышать их.
— И? — поторопил её Гордон.
— И приближается какое-то событие — очень важное. Мы должны сыграть в нем критическую роль.
Эш задумался об исчезновении русской экспедиции. Ему не нравилось то, о чем говорила Саба. Все намёки складывались во что-то жутковатое — вроде человеческих жертв. А Мариам, как ему виделось, слабая и беспомощная, находится в руках врагов.
Археолог с трудом удержался от тяжкого вздоха.
И тут зазвучал сигнал вызова. Он нажал клавишу ответа на своей рации.
— Эш на связи.
— Они вернулись, — послышался из динамика голос Ирины. — Все. Сбор в комнате Росса и Эвелин.
Эфиопка кивнула.
— Иди. Со мной все будет в порядке.
Гордон кивнул, наклонился и отстегнул от ремня её рацию. Женщина указала на рычажок перезарядки. Эш перевёл его в верхнее положение, зажглась красная лампочка.
«Заряд ещё остался, — с облегчением подумал Гордон. — Немного, но есть».
Он встал и растерянно посмотрел на Сабу.
— Со мной все будет хорошо.
