class="p1">— Они. Дядя Серго и дядя Вольг.
— Не повезло тебе с дядями, — с долей иронии, но безрадостно фыркнул Фэр.
— Не только с ними, — она выразительно посмотрела на него. Вздохнув, протянула руку ладонью кверху. — Ты готов вернуться? Я проведу… — Ей не хотелось надолго оставлять маму одну, поэтому торопила своего избранного с принятием решения. Обсудить произошедшее в период его беспамятства ещё успеют.
Когда от пленённой души отца осталась призрачная пыль, Фэр принял её помощь и под влиянием магии бирюзового истаял из иллюзии, в которой провёл свыше десяти лет.
Облегчённо выдохнув, радуясь первому изъятому, Ия вышла обратно в коридор, прошла ряд запертых дверей, открыла нужную. В сыром полутёмном помещении на полу лежал, скрючившись, Гастинг Арже. Прогнивший годами заточения, поросший мхом и ставший пристанищем для мелких ползущих тварей.
— Ты его не освободишь, — раздалось позади Ии.
Она сразу узнала голос. Не оборачиваясь, пожала плечами.
— Этот отброс не более чем проекция твоих страхов. Смысл тратить время? Но однажды я найду его кокон и тогда…
— Упрямая и сильная, ты не лишена слабостей, — заметил туман под чёрным балахоном. Монстр, что много лет назад пытался вытянуть суть из маленького ребёнка, каковым она являлась.
Ни страха, ни сомнений в лице девушки, когда она обернулась.
— Я принимаю свои слабости. Ненависть к отцу.
— Принятие поможет? — шагнул навстречу теневой Гастинг Арже. Как всегда, он искал лазейки, подходы, чтобы сломать ещё одну душу.
— Ненависть произвольная страха, причину которой я знаю. Для меня мама — всё! Но если считаешь, что сможешь встать между нами, подумай дважды, — вспыхнули глаза девушки бирюзовым.
Попятившись, Тень исчезла.
Хотя не сама Тень, а слепок, оставленный внутри мира иллюзий для полноты картины и контроля за порабощёнными людьми. И своим исконным.
Ия бросила печальный взгляд на мужчину, который некогда искренне любил свою недужную и дочь Калин. Но не справился с горем, когда умерла мать Фэра, ибо и к ней питал светлые чувства.
Тень горечи одна из опаснейших. Постепенно погружая в тёмное забвение, она отводит взгляд от всего светлого, притупляет радостные моменты. Пока не остаётся скрюченный в углу человек, лишённый воли к жизни и даже не подозревающий, сколько боли невольно причинил своим близким и не только им.
Оставив прошлое позади, Ия маленькой девочкой вернулась в гостевой домик Вистов. Присела на кровать, наблюдая за беспокойным сном матери. Коснувшись её лба, удовлетворённо кивнула, ощутив скорое пробуждение. Осталось немного и они все выберутся из ловушки, устроенной Гастингом Арже.
* * *
Смерть Калин Вист стала ударом для высшего света. Многие стремились выразить соболезнования, но Гастинг Арже, в отсутствии герцога, быстро организовал и провёл похороны, для «семьи» резюмировав свою поспешность необходимостью скрыть самоубийство и защитить репутацию двух родов. Для этого он самолично создал слепок тёмного порождения и окружил им тело дочери. Так пришедшие для расследования служители магистрата резюмировали убийство. И по миру разнеслась весть, что Её Светлость стала жертвой отступников от Чёрных.
Орланд Вист не стал вмешиваться в дела «безутешного отца», позволив тому позаботиться о насущном. На данный момент его больше занимала иная напасть. Необходимость удержать младшего внука взаперти. И не только из-за проявления Тени, которая, несмотря на сдерживающие печати, бесновалась и искала высвобождения, но из опасения банального суицида.
И в этом нелёгком деле ему помогали иномирцы. Особенно их участие требовалось, когда седовласый гигант отлучался из закольцованной защитными письменами комнаты.
Обычно в отсутствии хозяина за Серго следила фамильяра кошачьего племени Гринда, чаще спящая и с виду безобидная. Но, открыв глаза, она могла превратить в ледяную статую кого угодно. Под таким надзором сидеть смирно — лучший выход. И младший Вист томился в заточении, пока полностью не осознал значение фразы «Калин мертва».
И тогда он ринулся в окно…
Гринда пресекла трагическое следствие, временно обездвижив человека и вернув на кровать. Не помогло. Через сутки паршивец стал бормотать заклинание и «обмазываться» проклятьем изгнивающего заживо. Ей пришлось повторно сковать его изморосью. А когда удумал щепкой от кровати вскрыть себе вены — заморозить на полдня.
И так раз за разом, пока горестный пыл несостоявшегося самоубийцы не угас.
Через несколько суток болезненных метаний и отчаянных попыток присоединиться к своей почившей любви, парень, наконец, выдохся. Безвольным он лежал на кровати, уставившись в потолок. Чувства притупились, а разум потонул в созданном самим собой иллюзорном мире, где ни потерь, ни лишений, а любимая женщина сидела рядом, смеясь его шуточкам.
Молчаливая агония страшнее всего. Обычно в ней растёт монстр истинного безумия, что в подсознании поглощает реальность и исподволь издирает личность в клочья. Но Серго повезло. В нём просто выгорал слепок проклятья Калин, которым её подчинял отец. И пусть на сердце парня остались рубцы, внутри шло медленное исцеление от тёмной магии.
На рассвете одиннадцатого дня младший Вист вышел из оцепенения. Поднявшись с кровати и пройдя через комнату, он злобно пнул белую с золотистым орнаментом дверь и громко ругнулся:
— Чтоб нечестивые побрали!
В чью сторону прозвучало проклятье неизвестно. Возможно, он проклинал Калин.
На неожиданный шум Гринда лишь повела ушами, продолжая мерно посапывать. Задумай подневольный очередную попытку суицида, она снова глазками сверкнёт, выполняя возложенную хозяином волю. А пока человек мелко пакостил и больше не проявлял безумной прыти, ничто не мешало ей продолжать дистанционное обучение в Библиотеке Стражей, находящейся недалеко от владений рода Офью. В этом месте, малому числу людей известном, стремящиеся к развитию фамильяры расширяли свои горизонты. Наследницу «ледяной крови» интересовало близкое взаимодействие со своей парой — Львиногривым. Их основная проблема — диаметральность сил. Из-за чего они не могли зачать малыша.
Так что с виду Гринда посапывала, хотя на деле вдали от владений Вистов магической проекцией самой себя медитировала у серебряного бассейна.
В библиотеке фамильяров не было книг или свитков, кристаллов памяти. Все сведения таились в подёрнутой рябью воде, что после смерти фамильяра поглощала его эфемерные останки. А вместе с ними накопленными веками знания и опыт.
Хмуро глянув на гигантскую белую кошку, чей загривок и хвост сплошь изо льда, Серго возвратился к кровати и грузно сел. Понурившись, закрыл лицо ладонями. Тяжко. Тяжко ему давалось осознание, что Калин больше нет.
«Сама яд-айху выпила, чтобы оборвать отцовский контроль, или с подачи того с жизнью рассталась? — мучал его вопрос. И терзало стылое недоумение: — Почему боль на сердце так похожа на облегчение?» — Несомненно, что он всем существом горевал. Но и радовался.
— Проклятье! Я умом тронулся? — зло пробормотал.
Дверь спальни открылась и порог переступили трое: дед, брат и малорослая брюнетка в костюме ищейки.
