китель выглядел не таким роскошным. Фуражка его съехала на бок, а воротник был расстегнут. Видимо, жандарм прятался где-то, потому как весь его белый наряд покрывала пыль, особенно досталось ткани на коленях и локтях.
- Пошел прочь. Чтобы мои глаза тебя…
- Рот закрой, - прервал Морозов жандарма и посмотрел на кривого. – Тебя как зовут?
- Гришаня, - проблеял тот.
- Иди к машине, Гришаня. И жди там, рядом с водителем. И если кто к тебе шагнет, скажи, что сам некромант тебя взял в услужение.
Мужичок икнул, покосился на меня, а потом обреченно кивнул.
- Да не боись, - приободрил его Зимин. – Не обидим мы тебя. Показания дашь и будешь жить, как захочется.
- Показ… что? – испугался мужичок и почему-то посмотрел на Митрича.
Тот лишь усмехнулся, явив крупные зубы.
Я убрал тотемы и миньонов. Мой напарник также отослал ледяного великана, от которого тянуло приятной прохладой.
- Зачем вам показания? – встрепенулся Синьков и поправил головной убор. – Ясно же, что эти недалекие испугались некроманта и наделали делов…
- Рот закрой, - повторил Александр Васильевич, и глаза его на миг стали черными. – Или я прямо тут начну выяснять насколько у тебя кровь красная.
- Да что вы такое говорите? – заблеял Олег Олегович. – Я, между прочим, в этом городе не последний человек. А раньше в посольстве в Азиатской империи служил…
Зимин вздохнул и отвесил жандарму легкий, но обидный подзатыльник.
- Не зли человека. Искупителем тебя прошу. Потом ведь поздно будет.
- Да хоть вы ему скажите, - Синьков капризно поджал губы, глядя на меня. – Я ведь не простолюдин какой-то. И титул мне был дарован за службу…
- Под боком у императорской резиденции приносят человеческие жертвы. Может еще и вызывают всяческих демонов с той стороны, - не унимался Морозов. – Это прямая угроза императору. И это дело кустодиев.
- Нет, вы не так поняли, - побледнел Олег Олегович, наконец осознав, чем все оборачивается.
- Молчите, - обратился я к Синькову и покачал головой. – Во имя Искупителя, не зарывайтесь глубже. И может быть мой родич не станет казнить вас прямо тут.
Жандарм сделался белее стены и ухватился за сердце. Попятился и уселся на лавку, которая стояла у порога. Рядом с ним оказалась полная женщина в сером платье и белом переднике. Она сурово взглянула на меня, словно я сделал что-то недостойное, а потом подала хозяину стакан с мутным квасом.
- Выпейте, ваше благородие, - проговорила она. – Вам нельзя волноваться. А то опять спать будете плохо, а потом и запор начнется как в прошлый раз.
- Твоя правда, - плаксиво ответил Олег Олегович и поинтересовался, - а где Марфушечка?
- Она изволила отбыть на вашем автомобиле.
- Дура баба. Там же бензина только до выезда с города доехать, - вздохнул мужчина и оперся на подставленную руку кухарки. – Отведи меня домой. И вели никого не пускать. Я сегодня хворый.
Я лишь подивился такому поведению.
- Он так давно живет в этой дыре, что не осознает, что его мир вскоре рухнет, - хмуро отозвался Морозов. – В той деревне Двушкина такая же атмосфера?
- Нет, - вынужден был признать я. – Несмотря на то, что дома и улицы там не такие чистые, а люди одеты в рубища, но они заботятся об убогих, как и завещал Искупитель.
- Ваша правда, - согласился Стас. – Все познается в сравнении. В той деревне у людей души почище будут, хоть руки в мозолях и ноги в грязи.
- Надо заехать к родственнице Двушкина пока мы тут, - предложил я. – Не хочется потом сюда возвращаться.
- Да, местечко здесь неуютное, - признал Морозов и скривился. – А с виду все так красиво. Ну, кроме ковров в гостиной этого Синькова.
- А чем вам не понравился ковер? – удивился Стас. - По мне так он задает тон всей комнате.
- Никогда, слышишь, никогда не вздумай застилась такой в гостиной моего дома. Даже когда я помру, и ты станешь наследником всего моего имущества. Лучше сожги дом, но ковров в него не таскай. А то еще и на стену повесишь, с тебя станется.
- Так с ними теплее, - возразил Зимин, но я заметил хитрый блеск в его глазах и понял, что он подначивает начальника.
- Я поторопился с твоим принятием в семью, - фыркнул Александр Васильевич. – Если бы ты такое ляпнул раньше, я бы сорок раз подумал прежде, чем давать тебе свою фамилию.
- Поздно, - протянул Стас и заулыбался.
- Доброта моя, - вздохнул князь и зашагал в сторону своей машины.
- Добрый он, - по-хулигански хмыкнул Зимин и пошел следом.
У автомобиля мы попрощались, и князь еще раз напомнил о том, чтобы на болота мы больше не ходили. Потом погрузил на переднее сиденье Гришаню, который ошарашенно осматривал салон и принюхивался.
- Ничего не бойся, - повторил Зимин, обратившись к нему. – Не обидят тебя. Подскажи нам, где живет родственница Двушкина с приемными детьми.
- Вон в тот проулок сверните, до конца доедете и дуйте направо. Как раз по Весенней улице до самого конца проезжайте и уткнетесь в ее домик. Там ограда белым окрашена и цветы на калитке намалеваны.
- Спасибо.
- Век вашей доброты не забуду, господа. Каждый день буду молиться за вас Искупителю.
- Усердно молись, Гришаня. Поверь, нам это не помешает, - попросил я и захлопнул дверь.
Машина начальника кустодиев покатилась прочь, а мы пошли дальше, к автомобилю Зимина.
- Не жалеете, что приехали со мной сюда? – осведомился кустодий.
- Вынужден признать, что вышло любопытно, - отозвался я. – А вчера вы не заметили ничего забавного? Когда встречались тут с местными боярами?
- Лаборатория здесь и впрямь работает нормально. Трудится в ней ссыльный жандарм из столицы. На свои деньги соорудил комнату, где проводит исследования. Принял у нас образцы, результаты принес в корчму, когда мы уже немного…
- Набрались, - подсказал я.
- Ну да, - мужчина почесал затылок. – Он еще добавил, чтобы мы осторожнее с местными были. Но мы не обратили на его слова внимания. Потому как мы все ж не лыком шиты. И бояться всякого сброду одаренным незачем.
- Ясно, - я неодобрительно поджал губы. – Вы
