– Погоди-ка, – сказал офицер и полез Ильмарранену за пазуху. Руал дернулся, ему заломили локти, офицер тем временем вытащил на свет небольшой грязный сверток.
– Это мое! – крикнул Руал.
Офицер оскалился:
– Ишь, ты…
Упала на мостовую тряпочка. Золотая спинка, изумрудные глаза.
Ахнули зеваки:
– Золото… Да ты глянь!
Тилли издала громкий стон досады.
Начальник патруля усмехнулся недобро:
– Да ты, никак, уже поработал, и на славу…
И приказал солдатам:
– Ведите!
Его волокли через толпу, и над головами носилось: вор, вор…
Люди расступались, тыкали пальцами, кто-то кинул камнем, а небо с черепичными крышами вертелось над его головой, вертелось все скорее и скорее, и с каждым шагом он забывал вкус травы, и цвет вина, и пряный книжный запах.
Карета осталась на постоялом дворе – мы тронулись в обратный путь налегке, верхом. Ларт торопился, и скакали мы от рассвета до заката; в одну пеструю ленту слепились города и поселки, проносившиеся мимо, исчезающие за спиной.
Где-то на полпути нам пришлось заночевать под открытым небом, разложив костер на берегу озерца-болотца. Водоем этот питался хилым родничком, с трудом пробивавшимся из-под кочки у самого берега.
Небо удивленно пялилось на нас тысячами блестящих глаз; в камышах возилась жутковатая ночная живность. Я дремал, завернувшись в плащ, а Ларт сидел, уставившись в огонь, и время от времени выписывал по воздуху огненные узоры палочкой с угольком на конце. Узоры зависали в воздухе, дрожали, распадались, гасли.
– Нет мне удачи, – говорил Ларт костру. – Бесплодные поиски, напрасные усилия… – тут огненная картинка задержалась в воздухе дольше обычного, вспыхнула и рассыпалась цветными искрами. Я вздохнул тяжело и закрыл глаза, но сон не шел, вспоминались ржавое золото, пламя костра оборачивалось пламенем пожара. «Огонь, загляни мне в глаза»…
Поворочавшись, я поднялся. Под утро становилось холодно, наползал от болота гнилой туман, а мне вдруг захотелось пить так сильно, что, оставив задремавшего Ларта, я отправился на поиски немощного родничка.
Я нашел его по звуку – неуверенному, но различимому в предутренней тишине журчанию. Осторожно, бочком спустившись к самому озерному берегу, я наощупь подставил родничку ладони, а потом и пересохшие губы.
Возня в зарослях приутихла; передо мной лежало зеркало чистой, не завоеванной камышами воды, и в зеркале этом отражались неохотно бледнеющие звезды. Я уперся ладонями в мокрую траву у берега и увидел свое отражение – темный, подрагивающий на воде силуэт. Едва светало.
С носа моего упала в озеро капля, разошлись круги по зеркальной поверхности, и, обомлев, я увидел в воде другое отражение – силуэт стоящего за моей спиной человека.
– Хозяин? – спросил я шепотом.
Силуэт качнулся, и я почему-то понял, что это НЕ хозяин. Страшно, сухо зашелестели камыши.
Я медленно выпрямился, оглянулся назад – и не увидел никого!
Плеснула в озере рыбешка – наверное, большая. Снова смотреть в воду я не стал.
Отпрыгнув в сторону, как заяц, я опрометью поскакал туда, где остывал прогоревший костер, где спал в неудобной позе ни о чем не подозревающий Легиар:
– Хозяин, хозяин!
Нет, он уже не спал. Он сидел, нахохлившись, и смотрел исподлобья на того, другого, что стоял, протянув руки над розовыми угольями.
Серело небо.
– Долго же пришлось тебя дожидаться, Орвин, – сказал Легиар прохладно.
– Есть вещи, которые не повинуются даже магу, – хрипло отозвался пришелец.
Да, это был добрый знакомец Орвин, исхудавший, с еще более ввалившимися и еще более воспаленными глазами, понурый, опустошенный. И куда девался тот сумасшедший напор, с которым он явился в наш дом три месяца назад!
– Дамир, – бросил Ларт через плечо. – Костер, быстро!
Отсыревшие в росе поленья занимались плохо, а хозяин и не думал мне помогать.
Прилежно дуя в едкий, противный дым, я увидел, как качнулся в протянутой руке Орвина медальон на цепочке:
– Вот, Легиар. Почти полностью. Ржавчина.
Ларт поднялся, потянулся было к медальону, но касаться его не стал, а принялся выхаживать вокруг, подминая ботфортами мокрую осеннюю траву. Остановился резко:
– Ты нашел его? Того, о ком я просил?
Орвин качнул головой. Ларт пустился вышагивать снова, решительнее, и все скорее.
– Я не могу найти его, – медленно сказал Орвин. – И ты не можешь. Он не маг, у нас нет связи… Вот если бы у тебя сохранился принадлежащий ему предмет… Пуговица, пряжка…
– Я не дама, чтобы складывать безделушки в шкатулку, – отрезал Ларт, – а он мне не возлюбленный, чтобы хранить его вещи.
– Хорошо бы кровь, – сказал тихо Орвин. – Хорошо бы хоть каплю его крови. Можно было бы проследить.
Ларт поддал носком сапога подвернувшуюся под ноги палочку, та описала дугу и ударилась о трухлявый пень:
– Хватит об этом… Ильмарранена ты не нашел. Я же не нашел ничего, что продвинуло бы поиски твоей Третьей силы хотя бы на волосок. Твой медальон ржав, как гвоздь в кладбищенской ограде… Что еще?
Я призадумался, услышав имя Ильмарранена. Очевидно, та мысль, что все последнее время занозой сидела в Лартовой голове, напрямую была связана с этой ходячей легендой. А теперь оказывается, что хозяин давно уже пытался разыскать Маррана. А зачем?
– Я с самого начала все сделал неправильно, – пробормотал Легиар. – Я разыскивал ее, приманивал ее, собирал слухи, в то время как… – он запнулся.
– В то время… – эхом отозвался Орвин. Ларта передернуло:
– В то время как по миру бродил Марран. Марран, которого мы вывели из игры… Да, потом я освободил его, освободил вопреки договору с Эстом, но я даже не знаю, в порядке ли у него рассудок! Небо, да кто же оправится от такого удара!
Он зашагал еще быстрее, под ногами у него была уже протоптана дорожка – черная дорожка в росистой траве.
– Ты думаешь… – пробормотал Орвин.
Ларт встал – разлетелись из-под ботфорт комья земли:
– Я не думаю. Я даже не хочу думать об этом. Он лишился магического дара… Пожалуй, он и мог бы оказаться магом, который не маг, тем самым, о котором говорится в прорицании… Но он раздавлен, он уничтожен, я ни на секунду не принимал его во внимание!
Он со свистом втянул воздух, потом его плечи вдруг опустились, и он выдохнул с тоской:
– Эх…
От этого горького «эх» что-то во мне болезненно сжалось. Нечасто, ох как нечасто мой мрачный хозяин позволял себе подобные интонации.
– Ты не принимал его во внимание, потому что тебе не хотелось, – тихо сказал Орвин. – Ты просто не желал видеть его Привратником. Маррана…
Ларт свирепо на него взглянул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
