Но было уже поздно. Эдвард Тич-паук перегнулся через подоконник, волосатыми ручищами сграбастал спящего и поскакал в лес. Человек проснулся и заверещал. Я выскочил на крыльцо и видел, как паук-пират мчался через пустырь к опушке леса. Еще один сдавленный, приглушенный крик, потом хруст костей - и все было кончено...
Все это произвело на меня такое гнетущее впечатление, что ни о каком сеансе, ни о каком сладостном погружении в мир Лебединого озера и душистых полей не могло быть и речи. Ночью спал плохо. Снились какие-то мохнатые чудовища. Я вскрикивал, просыпался и, в страхе поглядев в окно, снова засыпал тревожным сном.
Весь день почти не выходил из дома и трудился над романом и симфонией. Привычная работа принесла успокоение, и к вечеру ночные визитеры забылись. Я лег спать и входил в очередной сон-сеанс на удивление легко и так тихо, как никогда. Я просто вплывал в него, как в уютную голубую лагуну. Где я очнусь? И кого увижу? Засыпая, вспомнил, что собеседник говорил что-то о викингах. Странно: причем тут викинги?
Валькирии и викинги
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Ф. И. Тютчев
Шмель уселся на цветок ветреницы дубровной и попытался достать пыльцу. Неудача! Цветок качнулся, и грузный представитель семейства пчел сорвался. Он поднялся ввысь и, словно жалуясь, прогудел у самого уха. "Слишком ты тяжел,улыбнулся Василь.- Попробуй еще раз".
Шмель не мешал Василю. К тому же классный наставник Иван Васильевич, сидевший на пригорке в окружении своих подопечных, говорил о вещах отчасти уже знакомых.
- В старину выпускники сдавали экзамены на аттестат зрелости. Уровень знаний определяли учителя, и с развитием электронной техники - компьютер. Потом выпускной бал... Сейчас то и другое сливается в один праздник, в такой выпускной бал - экзамен, какой вашим далеким предшественникам не мог и присниться. Сфера Разума уже знает особенности вашего мышления и характеры, ваши мечты и склонности. Она и скажет свое слово, скажет образно и поэтично.
Шмель снизился, покружился над венчиком цветка. Но сесть не решился, а вновь поднялся и гудел, будто спрашивал: что делать? "Не знаю, дружище,Василь с сочувствием пожал плечами,- выпутывайся сам".
И вдруг старый учитель начал рассказывать такое, что Василь нетерпеливо отмахнулся от шмеля: уйди! Оказывается, в свои далекие молодые годы учитель был штурманом легендарного "Витязя", и только последствия какой-то космической болезни заставили его вернуться на Землю.
- В свое время и у меня был выпускной бал,- улыбаясь и щурясь на солнце, говорил учитель.- Вот как выглядел знак зрелости, подтвердивший мою пригодность к профессии астронавта.
На куртке учителя появилось штормовое море, из бурных пенистых волн которого вышел седобородый старец с трезубцем. Кто это? Нептун? Разглядеть мешал все тот же шмель, круживший на сей раз перед самым носом. "Вот наглец",сердито отмахнулся Василь. Шмель отлетел в сторону, но знак на груди учителя уже погас.
- А сам выпускной бал вы помните? - спросил кто-то.
- Отдельные эпизоды помню хорошо.
- Покажите их! Покажите! - зашумели ребята. Они знали, что Иван Васильевич умеет, не без помощи, конечно, Сферы Разума, "вкладывать" в сознание других людей отдельные картины своей прошлой жизни.
Холмистая лесостепь вдруг задернулась дымкой и превратилась в синее утреннее море с пологими волнами. Из розоватого тумана красиво и тихо выплывал старинный трехмачтовый парусник. На палубе матросы, один из них с характерным прищуром глаз. "Неужели это Иван Васильевич в школьные годы?" - подумал Василь.
Белые, как снег, паруса корабля задрожали, заструились и пропали. Наступила тьма: Иван Васильевич, видимо, плохо помнил, что было дальше. И вдруг на Василя обрушился грохот, ослепительные молнии выхватывали из тьмы исполинские, с белыми гребнями, волны. Шторм швырял корабль, как щепку. "Убрать паруса!" - послышалась команда капитана, и юные матросы с невероятной ловкостью и отвагой сновали на мачтах. Василь понимал: кто-то, быть может, сам бог моря, проверял стойкость ребят, их умение не теряться в самых трудных и неожиданных условиях.
Все затуманилось перед глазами, потемнело. Из мглы выступила другая картина, и Василь сквозь брызги и пену увидел палубу корабля. По ней с шипением прокатывались волны, грозившие смыть людей. "Рубить мачты!" - крикнул капитан. В тот же миг послышался тревожный голос: "В трюмах вода. Все к помпам!"
И снова в памяти учителя досадный провал... Через минуту Василь увидел невысокие волны, позолоченные мирным заходящим солнцем. Шторм улегся. Тихо покачивался израненный корабль. У многих членов экипажа красовались синяки и ссадины, но лица у всех ликующие: экзамен выдержали! Как бы в подтверждение из подкатившей волны выпрыгнул на палубу седобородый морской бог, взмахнул блеснувшим на солнце трезубцем и крикнул: "Молодцы, ребята!"
Приветственные возгласы ребят, плеск волн и скрип снастей стали затихать, изображение гаснуть. Снова тишина и тьма. Но вот засинело утреннее небо, где плыли облака и где невидимый жаворонок сплетал звонкие серебристые узоры. Кругом знакомые луга, а рядом путался в цветах все тот же неугомонный ворчливый шмель.
- Какой замечательный, какой суровый морской праздник! - восторгалась Наташа Быстрова.- Нам бы такой!
- Что же, начнем свои поиски на море,- согласился учитель.
На другой день с утра учебная лодка приземлилась и растворилась на новозеландском берегу - том самом, где начинали ребята свои школьные годы. Здесь, оказывается, уже толпились юноши и девушки - выпускники школ Австралии, Бразилии и Скандинавии. Они тоже жаждали морских приключений на старинном паруснике. Василь пытался охладить их пыл:
- Природа не любит повторяться. Не придет морской бог, и шторма не будет.
Молодые люди, однако, с надеждой вглядывались в синие дали: вдруг засверкает парусами бригантина? Но океан был разочаровывающе пустынным и тихим, лишь у самых ног мелкие волны с легким шорохом лизали песок. Кто-то из бронзово-загорелых бразильцев предложил покинуть скучный новозеландский берег. Но в это время одна из пологих волн вздыбилась и белесо вскипела своей вершиной. Огромным валом налетела она на берег и осыпала выпускников брызгами, пахнущими морскими глубинами. Из облаков пены вышли океаниды - все, как одна, в пенисто-кружевных платьях и с коралловыми гребнями в светлых волосах.
- Аолла! - закричала Наташа Быстрова и заметалась среди океанид.- Где Аолла?
- Я здесь, подружка! - откликнулась Аолла.
Последовала сцена, которая многим показалась сентиментальной. Наташа и океанская красавица обнялись и поцеловались. Аолла, любовно глядя на свою земную подругу, растроганно шептала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
