Потом была дискотека. Все, что происходило там, также было отснято с мастерством профессионала и хладнокровием маньяка…
Неожиданно шум и многолюдность сменились тишиной пустой квартиры. Камера прошлась по коридору, захватила кухню, далее вновь вернулась в коридор… Что-то во всем этом было мне знакомо. Я напряженно всматривался в экран… «Похожа на квартиру Дучи», — мелькнуло в моей голове. Квартира не была пустой, как показалось сначала, — кто-то был дома и спал. Но вот человек почувствовал присутствие посторонних и вскочил, одновременно вскидывая пистолет… Это был Дуча. Он выстрелил, кто-то невидимый застонал и упал. Тут же раздалась приглушенная глушителем автоматная очередь. Пули впивались в тело моего друга, рвали его на части…
Все было кончено… Дуча был мертв…
Дальнейшие события я видел как в тумане. Наконец-то все закончилось, на экране появилось темное поле. Я закрыл глаза, и вдруг знакомый голос произнес:
— Ну и как кино? — Голос засмеялся. Я открыл глаза и снова посмотрел на экран, откуда на меня глядела улыбающаяся рожа Дубака. — Похлеще, чем «Кошмар на улице Вязов», не правда ли? — Дубак снова засмеялся. — Как мы назовем этот шедевр? — Он театрально задумался. — Может, «Кошмар в маленьком городке»?.. — Он скривился. — Нет, примитивно… А если «Трупы не смеются»? — Дубак заржал. — Думаю, это несколько лучше, но все равно плохо. — Дубак замолчал и пристально посмотрел в камеру. Я почувствовал его взгляд всеми своими внутренностями. — Ты удивлен, Влад? Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедший? — Он снова заржал. — Ты не прав. Я не сумасшедший… я умн^гй. Ни, у кого из вас не хватит мозгов, чтобы меня поймать. Ну ладно, дружок, на сегодня все. Скоро я тебе еще чего-нибудь пришлю. Ты еще обо мне услышишь. Пока.
Изображение исчезло. Некоторое время в комнате стояла мертвая тишина. Я медленно протянул руку к бутылке водки, попытался ее взять, но бутылка почему-то упала. Я непонимающе посмотрел сначала на бутылку, а потом на свою руку… Мои пальцы были сжаты в кулак, и вместо того, чтобы схватить бутылку, я ткнул в нее кулаком. Я посмотрел на вторую руку — она также была сжата. Мне понадобилось усилие, чтобы разжать пальцы. Руки дрожали, как у алкаша, а на ладонях остались глубокие скобки — следы от впившихся в мои ладони ногтей. Закрыв глаза, я расслабился и попытался успокоиться. Через несколько минут я уже был в форме, но для полного расслабления мне необходимо было выпить. Я взял бутылку, сорвал крышку и разлил водку по рюмкам. Никому ничего не предлагая, я взял свою и одним махом опустошил ее. Все так же, не произнося ни слова, выпили и продолжали молчать. Вдруг в тишине раздался щелчок, от неожиданности я вздрогнул — видеомагнитофон, перемотав кассету, выплюнул ее из своих внутренностей. Даже он не мог терпеть такую гадость.
Я глубоко вдохнул и медленно выпустил из себя воздух.
— Тебе конец… ублюдок. Я разорву тебя на части…
— Владислав Станиславович, — подал голос Куратор. Я совсем забыл о его присутствии. — Извините, может, я не вовремя…
— Не вовремя, — резко оборвал я его.
Куратор замолчал, наверное, решил дождаться более подходящего момента, чтобы обратиться ко мне снова.
— Выпей. — Стас налил мне в рюмку водки. — И пожрать тебе не мешало бы.
— Какой хрен пожрать… После этого… — я кивнул головой на телевизор, — все в глотке застрянет… А ты пожрать… — Я закурил. — Кофе хочу, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал я и, встав со стула, двинулся на кухню. Все потянулись за мной. Я сварил очень крепкий кофе и налил себе в чашку. — Кто хочет кофе, чашки в шкафу, — буркнул я и уселся за стол.
Куратор и его телохранитель налили себе кофе. Стас кофе не захотел, взяв из моей пачки сигарету, он покрутил ее в пальцах, как бы размышляя, курить или нет. Решил закурить.
— Тебя как зовут? — Я посмотрел на телохранителя.
— Громов Михаил, — тихим голосом, словно боялся разбудить спящего, проговорил он.
— Лады, — произнес я, и это совсем не касалось Михаила. Это относилось к моим мыслям. Я достал из кармана листок бумаги, на котором делал выписки из агентурных сообщений, положил перед собой на стол и прихлопнул его ладонью. — Слушаю вас, — сухо произнес я, обращаясь к Куратору, но сегодня явно был не его день. Куратор едва успел открыть рот, чтобы начать говорить, как зазвонил мой мобильный.
— Слушаю, — сказал я в трубку.
— Не спишь? — услышал я женский голос.
Я сразу ее узнал.
— С тобой, госпожа старший уполномоченный, заснешь.
— Вот и я о том же — ни отдыха, ни продыха. — В ее голосе слышалась усталость. — Тут для тебя новость есть, — сообщила она и, не дожидаясь моего вопроса, сразу же перешла к сути: — У нас взрыв с пожаром, и куча трупов ожидается… Думаю, тебе стоило бы подъехать.
— Вам что, нужно помочь их погрузить или пожар потушить? — невесело пошутил я.
— Нет, с грузчиками проблем нет… Да и с пожарниками тоже. Туг другое… — Сокол немного помолчала. — Есть подозрение, что это Дубак и его люди.
Эта новость шарахнула меня по мозгам сильнее нашатыря. Я словно превратился в статую, олицетворяющую собой беспредельное удивление, а говоря попросту, я офигел. Мне понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Хотя сделать это было непросто — в моей гблове творился такой кавардак… В конечном итоге мне это удалось.
— Ну вот что, Наталья Романовна… — начал я медленно. — Как сказал один господин: «Пока я не увижу животрепещущий труп тела, я не поверю».
— А вот с этим будут сложности. Пожар еще не потушили, кроме дома, горит и лес.
— Ка-акой лес?
— Разве я не сказала, что взорвался дом, стоявший посреди леса?
— Не-ет.
— Значит, говорю. Мало того, взрыв был такой мощности, что образовавшаяся воронка больше напоминает огромный котлован, какие обычно выкапывают для постройки многоэтажных домов. Если во время взрыва кто-то был в доме, то вряд ли что от него осталось… Вон ребята чьи-то кроссовки с верхушки снимают, деревце-то как минимум с пятиэтажку.
— Так откуда такая уверенность, что там находился нужный нам человек?
Я закурил новую сигарету.
— Когда я вас отвезла, то на обратном пути заскочила в отдел, а тут меня зацепил шеф. Сказал, что получил информацию, где может скрываться Дубак. Речь шла именно об этом участке леса.
— А как он узнал о взрыве? — поинтересовался я. — Это ведь не ваша территория, а областного управления.
— Кто-то позвонил по ноль-два дежурному по городу, ну а тот передал информацию в область и на всякий случай доложил шефу.
— Ладно, давай сделаем так… — Я задумался. — Когда вы ожидаете первые результаты?
Возникла пауза — похоже, Сокол, размышляла над моим вопросом.
— Я так полагаю, — протяжно начала она, — что не раньше чем к обеду… Если не позже.
— Ну вот, как что-то прояснится, сразу и звони. Договорились?
— Ладно, — несколько недовольно ответила она.
— Тогда пока, — попрощался я.
— До свидания.
— Спасибо, что позвонила! — крикнул я в трубку, но, кажется, она меня уже не слышала.
Три пары глаз смотрели на меня не мигая в ожидании пересказа моего разговора. Я не стал томить их и вкратце поведал им ту часть моей беседы, которую они слышать не могли.
— Не-ет! Нет, нет, нет!!! — заверещал Семен Семенович. — Не-е ве-рю-у! Не тот Пашенька человек, чтобы, как лох, в собственном доме взорваться. Нет! Может, ему и удастся товарищам из органов дуру прогнать… но только не мне. Жив наш Пашенька — не видать мне моих денег, жив…
— Я тоже так думаю, — пресек я дальнейший словесный понос Куратора. — А посему займемся делом. — Я развернул приготовленный мной листок и пробежался по написанному взглядом…
Какой-то придурок звонил в мою квартиру с таким же усердием, с каким молодая послушница читает молитвы, готовясь постричься в монашенки. Я нехотя встал с раскладушки. Как гостеприимный хозяин, я уступил все стационарные лежачие места своим гостям, оставив себе раскладное. Я посмотрел на диван, куда, я точно помню, улегся спать Стас. Диван был пуст, а постель собрана. Я вышел в коридор и обнаружил пропажу — Стас стоял сбоку от двери и после очередной трели звонка своим мягким, чуть гундосым и очень хитрым голоском спросил:
— Хто там?
В ответ кто-то лупанул ногой в дверь.
— Ничего себе гости пришли! — возмутился я. — Япона мать, сейчас выйду и голову отверну!
— А ты выйди, выйди, — призывно прозвучало за дверью.
— Мать твоя женщина, а отец мужчина. — С напускным радушием я открыл дверь. — Прошу, мадам, вы кстати, я еще штаны не надел.
Черт меня возьми, а она действительно хороша: сегодня на ней были черные джинсы, белая футболочка, облепившая ее тело, как вторая кожа, и черная куртка из очень тонкой кожи. Я чуть прищурил правый Глаз, а левым прошелся по гостье сначала сверху вниз, а затем в обратном направлении.
