«Как же так?!» – удивился Зуза. Он вообще был слишком впечатлительным, что следовало бы у него пригасить, но Авдотья этого не сделала. Вместо этого она предложила: «Давай, высматривай еще что-нибудь».
«И звезды – наши», – высказалась вдруг в сознании всех иномерников Генриетта. Оказывается, она их по-прежнему хорошо ощущала и могла поддерживать с ними связь, хотя ее четвертый экипаж остался далеко позади… Еще бы знать, где это – позади? И голос ее звучал размеренно-спокойно. Она видела все, что происходило с экипажем Авдотьи, – их глазами, слышала их мысли по приборам, могла при желании даже поддерживать Зузу своим безграничным пси, хотя тому пока и своего хватало.
«Звезды, Луна… Где же тогда здешняя Земля?» – поинтересовалась Берта-Мария. «А Земля ли?» – встряла со своим мнением Амиран. Вот она сейчас работала изо всех сил, ей трудно было удерживать резонаторы на достигнутых высочайших мощностях. «Сейчас, сейчас…» – подбадривал себя почти вслух Зуза.
«Всем – помогать ему, кроме Амиран», – приказала Авдотья. И сама вложилась в Зузу – и пси, и своим характером, и своей смелостью. Берта-Мария вдруг дрогнула: видение, которое она только что наблюдала, или ей показалось, что она наблюдала, исчезло. Но она взяла себя в руки, да и Авдотья ей помогла… И тогда в сознании всех четырех этих иномерников, а может быть, еще и у далекой Генриетты, – всплыла поразительная картина. Это на самом деле была Земля, со всеми известными континентами, океанами, облаками и с привычной дымкой атмосферы… Земля человечества всплыла перед ними, будто выпадая из темноты или из невидимости иного измерения. А они, их крохотная стальная скорлупка, падала на эту Землю, как ей и положено было падать, чуть боком, кривовато, но ведь падала, приближалась, устремлялась к ней.
«Всем следить!.. – почти заорала Авдотья – И докладывать, что видим…» – «Ты чего так разошлась?» – холодновато, как показалось вначале, поинтересовалась Берта-Мария. «А вдруг мы прошли через… Чистилище и вышли к иной Земле?» – пояснила командир пятого экипажа.
Они падали на Землю уже по-настоящему, будто и не было у них никаких возможностей и способностей к антигравитации. Амиран сказала: «Приборы высвечивают у нас почти семьдесят процентов реала». «Вполне реальный шанс сгореть в атмосфере, – добавила Берта-Мария, – с такой-то реальностью присутствия».
Авдотья Коломиец пристально вглядывалась в несущуюся навстречу Землю. Они вынырнули… Кажется, это был юг Европы, с самым северным краешком Африки. Значит, вот там… должна быть Греция? Италия? Испания?.. А может, это вообще Кипр или Крит какой-нибудь? Нет, это… «Сицилия это», – подсказала Берта-Мария. «Один из самых густонаселенных островов в мире», – высказался и Зуза. И тогда они почти все одновременно задали самый главный для них сейчас вопрос: «А где же огни городов?»
А вот огней не было. Параскаф уже вошел в атмосферу, они находились километрах в шестидесяти над поверхностью. И облаков было не так уж много, должны были показаться огни реклам, светлячки автодорог и много прочего. Берта-Мария первая принялась рыться в сознании… Кажется, это был их машинный искусственный справочник, она хотела высчитать, когда тут наступает рассвет или закат? А еще она подумывала, что проще: догнать закат, двигаясь на запад, или встретить рассвет на востоке? К сожалению, они оказались почти посередине ночи, и оба ее предложения выйти из тьмы были бесполезны.
«Сделаем так: смотреть будем ночными приборами, но их чувствительность придется поднять», – предложила далекая, но присутствующая среди них по-прежнему Генриетта. Авдотья не могла не пошутить: «Что правда, то – Правда!» – «При чем тут я? – удивилась Генриетта чуть измененным голосом. – Это за мной, похоже, как-то Вересаев следит». – «Он словно на дудочке играет, как странствующий колдун из Гамельна», – предположила Амиран. «Это еще кто?» – заинтересовался Зуза, мало знакомый с европейскими легендами.
Авдотья подняла чувствительность их приборов наблюдения, всех, и для глаз, и для слуха. Свист воздуха, обтекающего дисколет, стал таким громким, что захватил какую-то часть их мозга, но они все равно могли общаться теми секторами сознания, которые не были заглушены этим переходящим в рев звуковым давлением. Такие вот частицы свободного мышления теперь представлялись им всем некоторой размытой прозрачностью в общем их представлении о мире вокруг, и главное – внизу, под ними. Это было нелегко описать, даже если задаться такой целью, словами эти ощущения слабо фиксировались.
«Вижу связки какого-то хвороста… На телеге, в которую запряжена лощадка, – высказалась Берта-Мария. – Которую ведет по дороге обычный крестьянин, и никакого освещения на десяток верст в округе».
Они подлетели к этому нехитрому крестьянину с телегой и лошадью, даже покрутились над ним. Он остановился, задрал голову, чтобы тоже их рассмотреть.
«Никакой это не хворост, а связки какого-то тростника, – объяснил Зуза. – И куда же мы попали?»
«Вдруг мы провалились в нуль-переход, в червоточину, ведущую в иные миры?» – предположила Авдотья.
«Наш это мир, командир, разве не видишь? Мы и Солнце наблюдали, и звездное небо… Даже Луну», – ответила ей Генриетта Правда, диффузор четвертого экипажа.
«В таком случае где же мы? Ходили, прорывались, а оказались…»
«В ином мире, но основанном на нашей матрице, впрочем, непонятно, кто тут кому послужил основой».
«Ребята, по приборам мы уже в последней четверти своих сил», – доложил Зуза.
«Верно, – решила Авдотья, – как ни забавно тут оказаться, а сейчас важнее вернуться и рассказать нашим… какие мы молодцы». Она перевела машину в подъем, почему-то знала, где может находиться голос Генриетты, приходящий к ним по неведомым, едва ли не волшебным причинам и законам. Они не могли заблудиться, направляясь к нему.
«Может, о нас за это открытие параллельной Земли еще в учебниках напишут», – выдала свое не слишком внятное мнение Амиран. Но как бы там ни было, а Берта-Мария ее поддержала: «А никто и не против, пусть напишут».
8
Чистилище встретило первый и второй экипажи тонким, на грани слышимости звуком, который словно подчеркивал тишину, только тишину. И ничего вокруг страшного не было.
«У вас тут и Чистилище больше, объемнее», – подумала Наташа Виноградова, суггестор второго.
Они странно выстроили связь между собой, как им и было обещано техподдержкой Вересаева. Действовала она идеально, экипажи даже могли делиться между собой энергией и пси. Чолган выдал довольно внушительную дозу Гюльнаре, она беззвучно запротестовала, но анимал, почти родственных ей кровей, лишь свысока усмехнулся, мол, тебе нужнее. Гюль подумала и продемонстрировала странный всплеск ощущений, которого от нее не ожидал никто, очень сложный по форме и почти нечитабельный по насыщенности. Нечто вроде готовности к преодолению любых попыток им помешать, почти вызов любым силам, которые могли тут присутствовать, стремление действовать только по своему усмотрению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
