Не считая оперенного плаща, жрец был обнажен, его жилистое тело было разрисовано широкими черными полосами. Этого человека Володи никогда прежде не видел, но узнал нож, который тот сжимал в руке. Клинок был скрыт в пестрых ножнах, у него была украшенная золотом темная рукоять. Точно такой же, как тот нож, который он украл у цапотцев давным-давно!
За жрецом на свет вышел служитель храма в красной набедренной повязке. Мужчина был выбрит налысо, на лице — торжественное выражение, в руках — белый кувшин, на котором нарисована пурпурная извивающаяся змея с блестящей золотой головой. За ним следовали другие храмовые слуги с жаровнями, из которых поднимались сизые клубы благовоний со сладковатым ароматом.
— Не вдыхай слишком глубоко, — прошептал ему Эйрик. — Этот дым совершенно с толку сбивает.
Жрецы с жаровнями разделились и встали за спиной избранных, в то время как жрец и мужчина с белым кувшином остались стоять в каменной пасти змея.
Несколько мгновений стояла абсолютная тишина. Мелкая морось унялась, золотистый свет спадал из-за туч широкими, резко очерченными знаменами. Тут мужчина с кувшином вышел вперед и направился прямо к тому избранному, который стоял с левого края их полукруга. Отдав негромкий приказ, он приказал друснийцу опустить руку в кувшин.
Володи видел, с каким ужасом его земляк просовывал руку в широкое горлышко кувшина. Когда он вытащил ее, кулак его был сжат. Друсниец помедлил мгновение, прежде чем открыть его, затем протянул кулак верховному жрецу в пернатом плаще. Медленно разжал руку и глубоко вздохнул с облегчением. Он вытянул белый камешек.
— Делай так же, как он, — прошептал Эйрик. — Только не стенай так. Как я уже говорил, цапотцы любят, когда мы ведем себя мужественно. Тогда они относятся к нам с уважением. Это жизнь не спасет, но сделает проводимое здесь время приятнее.
Со все нарастающим ужасом Володи наблюдал, как кувшин все ближе и ближе приближается к нему, как из него извлекают один белый камень за другим. Нужно было встать в начале ряда. Опускаешь руку в кувшин — и все решено. Справа от него стояло всего трое избранных. Пять белых камней уже вытянули.
Настал черед Эйрика. Он тоже вытянул белый камень и, несмотря на все свои разговоры о мужественности, негромко вздохнул от облегчения.
Теперь пришел черед Володи тянуть жребий. Рука дрожала, когда он просунул ее в горлышко кувшина. Ощупал три оставшихся камня. Какой из них принесет ему смерть?
Он поглядел на жреца, державшего кувшин. Парень стоял с каменным лицом. Глаза у него были темными, взгляд — твердым. Рука Володи сомкнулась вокруг одного из камешков. На миг друсниец задумался, не вытянуть ли другой. Пальцы стали разжиматься. Нет! Первый выбор всегда самый верный. Он решительно вытянул руку из кувшина и протянул верховному священнослужителю сжатый кулак.
Володи медленно разжал руку. Он уставился на лежавший там камень, и сердце перестало биться.
Дарованная жизнь
Камень был белым! Он спасен… на этот раз. Он будет обнимать Кветцалли еще пару ночей.
Стоявший рядом с ним мужчина приглушенно вскрикнул. На его раскрывшейся ладони лежал золотистый камень. Священнослужитель с кувшином с пурпурным змеем отступил на шаг назад и махнул рукой двум служителям с жаровнями.
— Я еще не готов, — пролепетал сегодняшний избранный. — Пожалуйста… я…
Володи вспомнил. Стоявший рядом с ним человек прибыл сюда одновременно с ним. Он был первым из тех, кто прошел в Белые врата. Подбежал ягуар, схватил несчастного и железной хваткой заставил наклониться над одной из жаровен. Вскоре сопротивление избранного ослабло. Он перестал причитать. Взгляд стал пустым, он позволил жрецам отвести себя к пасти каменной змеи.
Все это время цапотцы молчали. Дома, в Друсне, да и в Араме каждый ритуал сопровождался красивыми словами — торжественными, подхлестывающими или пугающими, в зависимости от повода. То, что цапотцы молчали, казалось Володи странным и нечеловеческим. Разве обреченные на смерть не заслужили того, чтобы им объявили, что они избраны богами? По крайней мере, хоть такое утешение, прежде чем они взойдут на окровавленный алтарь. Молчание жрецов делало ритуал еще более жутким.
Володи услышал, как тяжело вздохнул стоявший рядом с ним Эйрик.
— Как будто жизнь подарили, правда?
Володи устыдился того, что тоже испытывает облегчение. Было опасно. Его пальцы касались камня, который приносит смерть.
— Да ладно тебе, иди к своей девочке и оттрахай так, чтоб у нее мозги повылазили. Сегодня мы бессмертны! — смеясь, произнес Эйрик. — Наслаждайся этим ощущением. Оно продержится недолго.
Володи посмотрел вслед жрецам, исчезавшим в пасти змея.
— Иди же! Наслаждайся жизнью. Она слишком коротка, чтобы думать о неизбежном, — Эйрик потащил его за собой вверх по холму, прочь от жертвенника.
Володи уже не сопротивлялся. Он не хотел больше видеть эту змеиную пасть. Не хотел больше задаваться вопросом, что произойдет там, внизу. Сегодня он не получит ответов. Ему повезло.
Дойдя до маленького пруда, находившегося на пути к их жилищам, Эйрик плюхнулся в него прямо в своей праздничной одежде.
— Я напьюсь! — весело провозгласил он. — И при этом буду смотреть на радугу. Я никогда еще не напивался под радугой. Иди в воду. Здесь здорово. Нет ничего лучше теплой воды!
Володи подумал о Кветцалли и вдруг рассмеялся. Он сделал это, показал задницу смерти.
— У меня есть дела поважнее, чем купание, — крикнул он Эйрику и побежал. Он бежал, пока сердце не начало выпрыгивать из груди. Пронесся мимо Ихтаки, отбивавшего кусок мяса у его дома. На лестнице едва не споткнулся.
На верхней ступеньке стояла Кветцалли. Она смотрела на него сверху вниз, и, несмотря на то что не могла улыбнуться, в глазах ее мужчина прочел облегчение.
Он обнял ее. И она ответила ему тем же.
— Воль Оди, — очень тихо произнесла он, и счастье волной захлестнуло воина. — Воль Оди.
Возражения
Коля посмотрел на небо. Полдень уже почти миновал, а она все еще не появилась. Он выругался. Эта проклятая шлюха осмеливается перечить ему. Рабы этого дома уже давно попрятались, опасаясь его ярости. Больше всего ему хотелось кого-нибудь ударить. Наконец красная дверь в городской дворец Датамеса распахнулась, и вошел Эврилох. Один.
— Где она! — не удержался и заорал на него Коля. — Я собираюсь подарить ей дворец, а она не является.
Штурман остановился в пяти шагах от него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
