Именно в оконечности бухты мы надеялись обнаружить протоки, позволяющие проникнуть в глубь Америки. Нам представлялась большая река, текущая между двух гор, которая, возможно, имеет своим истоком огромные озера на севере Канады. Такой была наша мечта, а вот что стало ее воплощением.
Мы отправились в поход на офицерских шлюпках «Буссоли» и «Астролябии». Мсье де Лангля сопровождали мсье де Монти, де Маршенвиль, де Бутервилье и отец Ресевер. Вместе со мной были мсье Дажеле, Бутен, Сен-Серан и Прево. Мы вошли в западный проток. Благоразумие велело нам не подходить слишком близко к берегу, откуда могли падать камни и ледяные глыбы. Продвинувшись лишь на полтора лье, мы попали в тупик: путь преграждали два огромных ледника. Мы были вынуждены отталкивать льдины, покрывающие море, чтобы подойти к этому препятствию. Вода там были настолько глубока, что в полукабельтове от берега мы не обнаружили дно на ста двадцати саженях.
Мсье де Лангль, де Монти и Дажеле, а также несколько других офицеров пожелали взобраться на ледник. После неимоверных усилий они прошли почти два лье, будучи вынуждены перепрыгивать с большим риском для жизни через глубокие ледяные расщелины. Они смогли различить лишь продолжение ледников и снегов, которое прерывалось одной вершиной горы Хорошей Погоды.
Во время их похода моя шлюпка оставалась на берегу. Ледяная глыба, упавшая в воду на расстоянии свыше четырехсот туазов, вызвала у берега бухты столь сильную волну, что шлюпку перевернуло и отбросило довольно далеко на кромку ледника. Последствия этого происшествия вскоре исправили, и мы все вернулись на корабли. Нескольких часов нам хватило, чтобы завершить свое путешествие в глубь Америки. Я отправил мсье де Моннерона и Бернизе разведать восточный проход. Как и первый, он прерывался двумя ледниками. Мы нанесли их оба на карту бухты.
Глава VIII
Июль 1786
Продолжение нашего пребывания в гавани Французов. —
Печальное происшествие перед самым отплытием. —
Описание происшествия. —
Возвращение на первую якорную стоянку. —
Отплытие.На следующий после нашей прогулки день ко мне на борт прибыл вождь, сопровождаемый большей свитой и более нарядно одетый, чем обычно. После множества песен и танцев он предложил мне купить остров, на котором мы размещали свою обсерваторию, безусловно, оставляя за собой и другими индейцами право грабить нас. Было сомнительно, является ли этот вождь собственником какой-либо земли. Форма правления у этого народа такова, что земля, вероятно, принадлежит всей общине. Тем не менее, поскольку многие дикари были свидетелями это сделки, я должен был полагать, что они дали свое согласие на нее, и принял предложение вождя. Впрочем, я понимал, что любой суд отменит договор о покупке, если этот народ решит оспорить его, потому что у нас не было никаких доказательств, что свидетели были представителями всего народа и вождь — истинным распорядителем земли.
Как бы там ни было, я дал ему несколько локтей красного сукна, топоры, ножи, железо в слитках и гвозди. Также я преподнес подарки всей его свите. Когда сделка была таким образом заключена, я послал офицеров принять владение островом с обычными формальностями. Я приказал им закопать у подножия скалы бутылку, которая содержала запись о принятии владения, и положил рядом одну из бронзовых медалей, отчеканенных во Франции перед нашим отбытием.
Между тем главное дело, ради которого мы сделали остановку здесь, было завершено. Наши пушки были установлены, грузы закреплены, и мы взяли на борт столь же большое количество воды и древесины, как и при отплытии из Чили. Ни одна гавань в мире не могла бы предоставить больших удобств для скорого выполнения этой работы, которая зачастую столь трудна в других странах. Водопады, низвергающиеся, как я уже говорил, с горных вершин прямо в море, наполнили чистейшей водой наши бочки, которые не пришлось выгружать из баркасов. Стволы деревьев были разбросаны на берегу спокойного моря.
Карта мсье Моннерона и Бернизе была завершена, как и измерение базы мсье Блонделя, которое позволило мсье де Ланглю, Дажеле и большому числу других офицеров произвести вычисления высоты гор тригонометрическим методом. Мы сожалели только о пропаже журнала наблюдений мсье Дажеле, но и эта неудача была почти полностью исправлена черновыми заметками, которые обнаружили. Одним словом, мы считали себя счастливейшими из мореплавателей. Мы прошли столь большое расстояние от Европы, и среди нас не было ни одного больного, ни один человек на борту двух кораблей не страдал цингой.
Но величайшее несчастье, которое невозможно было предвидеть, ожидало нас перед самым отплытием. С чувством глубочайшего горя я поведаю историю бедствия, тысячекратно более жестокого, чем любая болезнь и все другие происшествия, свойственные долгим путешествиям. Я уступаю суровому долгу, который возложил на себя, взявшись писать отчет о нашей экспедиции. И я не побоюсь сказать, что мои сетования в связи с этим событием стократ сопровождались моими слезами и что время не смогло успокоить мою печаль. Каждый миг что-то напоминает мне о потере, какую мы понесли, в обстоятельствах, при которых, как мы полагали, нам не нужно было опасаться подобного происшествия.
Я уже упоминал, что морские офицеры должны были нанести на карту мсье де Моннерона и Бернизе показания лота. С этой целью на следующий день с «Астролябии» должен был отправиться баркас под командованием мсье де Маршенвиля, и я назначил для этого задания свой баркас под командованием мсье Д’Эскюра, а также ялик, который подчинялся приказам мсье Бутена. Мсье Д’Эскюр, мой первый лейтенант, кавалер ордена Святого Людовика, возглавил эту маленькую экспедицию. Поскольку его рвение иногда представлялось мне слишком горячим, я посчитал необходимым дать ему письменные инструкции.
Подробности, в кои я вошел, требуя от него благоразумия, показались ему настолько мелочными, что он спросил меня, не считаю ли я его ребенком, и напомнил мне, что он уже командовал кораблями прежде. По-дружески я объяснил ему причину моих приказов. Я сказал ему, что мы с мсье де Ланглем промерили глубину в проливе, который ведет в бухту, два дня назад и что офицер, командующий второй шлюпкой, бывшей с нами, прошел слишком близко к оконечности рифа и даже задел его. Я добавил, что молодые офицеры иногда считают хорошим тоном подняться во время осады на бруствер окопа и что тот же дух вынуждает их в шлюпке бравировать опасностью скал и рифов. Однако эта безрассудная смелость может привести к самым печальным последствиям в экспедиции, подобной нашей, где подобные опасности появляются ежеминутно. После этой беседы я вручил ему следующие инструкции, которые я зачитал мсье Бутену. Они лучше любого другого изложения поведают о задании мсье Д’Эскюра и о принятых мною мерах предосторожности.
